Постумия - Инна Тронина

– А вот ещё одна история! – говорила между тем Чарна, жестикулируя и сверкая серьгами, перстнями, бусами. – Нынче встретила на Кутузовском одну знакомую. Она при Януковиче входила в украинский бомонд. Где-то под Донецком имела поместье, розы выращивала. А теперь все они здесь. Скупают дорогую недвижимость. И такие хоромы требуют, что трудно подобрать даже в центре! Тогда начали в области земельные участки к рукам прибирать. Замкадышей соблазняют разными посулами. Им ведь поближе к городу нужно дворцы свои построить. Вот они, несчастные беженцы, о которых сердце болит у русского человека! Им по щелчку пальцев туда доставляют всё – от егерей до девиц лёгкого поведения. А ведь замуж эта особа выходила за полуграмотного ханыгу, на которого в те годы все плевать хотели. А теперь по их милости мы должны затягивать пояса и терпеть плевки в лицо!..

Я глубоко дышала запахом молодой листвы и дождя – на улице опять шумел ливень. В открытую дверь балкона врывался влажный, как в Питере, ветер. Только там сейчас было светло, а здесь царила бархатная темнота. И охота Чарне думать о всякой мрази в такой пленительный вечер? Неужели не найти другой темы для беседы? Но, с другой стороны, я ведь сама хотела пожаловаться ей практически на то же самое. А потом решила, что не буду. Много чести этих ушлепкам.

– Милая Марианна, я не могу без слёз об этом говорить! Давайте лучше я вам по-испански спою песню Рафаэля «Влюблённые». Молодой женщине это должно быть очень близко. Это моя жизнь ушла непонятно на что. Суетилась, дёргалась, боролась за правду. А в итоге красные звёзды Кремля, за которые мы были готовы жизнь положить, Ельцин заменил на копии – из зелёного бутылочного стекла…

– Да неужели?! – испугалась я. – Когда?..

– Это аллегория, Марианна. Звёзды остались прежними, только кровь из них вытекла. Теперь её пытаются влить обратно. Но это всего лишь красная краска.

Щёки Чарны горели. Кудрявились медные волосы на морщинистом, взмокшем лбу. Наверное, у неё сейчас сильно подпрыгнуло давление. Нужно как-то успокоить моего препода, чтобы не случилось ничего плохого. После кончины Вячеслава Воронова я очень переживала за людей почтенного возраста. Если даже мне, молодой и здоровой, тяжко жить, но каково им?

Вот и Петренко уже начал ощущать первые «звоночки». В дополнение к почечным, у него появились и сердечные недомогания. События на Украине заставляли Геннадия Ивановича постоянно нервничать. Набитая крымскими родственниками его квартира постоянно жужжала, как летняя пасека. А тут ещё привязалась местная полиция, да ещё какие-то странные «дружинники». Увидев в украинских паспортах слова Ялта, Симферополь, Феодосия и Алупка, они всё поняли. И начали откровенно набиваться на мзду. Дядя, конечно, пока прикрывает своего бывшего начальника, но всё равно на психику это давит.

Больше всего Петренко боится, что выследят Дрона. И кто тогда будет руководить нашей группой? Однажды, когда я приехала на улицу Доблести, Геннадий Иванович лежал на диване. Фельдшерица из «неотложки» снимала ему электрокардиограмму. Значит, тот автомобиль с красным крестом, что стоял у парадного, приехал по вызову Гертруды Стефановны. Тогда всё обошлось, но я толком не спала несколько ночей. Понимала, чего боится генерал Петренко. Даже если его родных просто вышлют обратно, в Крыму им придётся очень туго. Ведь все они, кроме Дрона, выступали за сохранение полуострова в составе Украины. А потом и наш шеф пересмотрел свои взгляды.

– Ладно, Марианна, не будем больше ныть! – твёрдо сказала Чарна Моисеевна. – Тряхнув кудрями, она поднялась с круглой вертящейся табуретки. – Жалобами горю не поможешь. Вы недавно были в Греции, верно?

– В начале апреля. Уже давно.

– Разве это давно, дорогая моя? Вот лет пятьдесят назад – это давно. Потом поймёте. Знаете, говорят, что греческую настойку УЗО лучше всего закусывать осьминогом на гриле. Если мы с Паэруем доберёмся туда, грех не попробовать. Я слышала, что в Греции из-за кризиса сейчас всё очень дёшево. Не могли бы вы подсказать, где можно попробовать этого осьминога?..

29 мая (поздний вечер). Мы медленно шли к станции метро между огромными московскими домами. Разноцветные, прямо-таки новогодние огоньки окон светили нам и настраивали на позитив. Мы болтали, как подружки Чарна набросила макинтош поверх праздничного платья. Не сменила она и лодочки.

Я перед поездкой в гости выбрала в гардеробе сестёр пёстрое платье-чехол с круглым вырезом горловины. Другой, почти такой же, был на спине. К платью подобрала чёрные и белые жемчужные браслеты. Я затянулась в корсет, взяла у Евгении бежевый плащ. Несмотря на дневную теплынь, ночью стало прохладно. К тому же, часто шли даже не дожди, а настоящие ливни. И сейчас московское небо блестело, как чёрное зеркало.

– Вы ещё не бывали в Кубинке? – оживлённо интересовалась Чарна. – Там строится патриотический парк. Мы с мужем посетили его накануне Дня Победы. Поели солдатской каши, поучаствовали в аукционе. Там продавали ватники, кирзовые сапоги и полевые кухни. Ничего не купили, но зато я выиграла огромный букет роз.

– А что вы делали? – улыбнулась я.

– Прыгала с парашютом и стреляла. Все очень удивились. Не ожидали от старой перечницы. А распродажи такие будут и впредь. Сосед из Кинешмы просил купить им с женой ватники и сапоги…

Когда-то я просила Чарну подобрать мне для работы специальные препараты. Например, чтобы очень долго не хотелось спать. Моя наставница когда-то занималась в КГБ именно этой проблемой. Работала в засекреченных лабораториях.

Ходили слухи, что такие пилюли принимают и в Министерстве обороны. Например, создали препараты, позволяющие полчаса прожить в ледяной воде. А ведь там человек вырубается за две-три минуты. Не спать помогает провигил, он же модафинил. Можно не ложиться сорок часов, потом прилечь на восемь. И после бодрствовать ещё около двух суток.

– Существует ещё одна методика. Название у неё сложное, так что не буду вас грузить, – вполголоса говорила Черна, старательно обходя лужу. – Мощное электрическое поле посылает магнитный импульс в мозг и стимулирует нейроны, которые стали менее активными. Это испытывали на солдатах в США. К сожалению, я не могу вам сказать, чем всё это кончилось…

– Да, помню, я хотела стать волонтёром, чтобы испытать свои возможности. – Пришлось опять подхватить Чарну под локоть. Возраст давал о себе знать – видела она уже не очень хорошо.

– Вы не передумали, Марианна? – Чарна остро взглянула на меня сбоку. – Я могу вас порекомендовать. Сейчас все как помешались – ищут добровольцев. Я заметила, что вы в хорошей форме. И психологически вполне подходите для тренировок по созданию «сверхлюдей». Кстати, Геннадий Григорьевич того же мнения. Он очень высоко вас ценит.

Поскольку я не вскинулась до неба от радости, как случилось бы раньше, Чарна моментально насторожилась.

– Вы не передумали, Марианна? Волонтёров с улицы, понятно, не приглашают. Все должны быть проверены, причём многократно.

– Чарна Моисеевна, я не могу сейчас. Помню, что просила. Но кабы знать, где упасть…

– Я же не волоку вас на аркане! – В голосе Чарны звякнул металл. – Но всё-таки интересно. Вы заболели? Или просто не хочется?

– Очень хочется, но… – Я никак не могла решиться.

Проницательная старушка, наверное, уже догадалась, но сочла за благо сменить тему.

– Хорошо, Марианна, оставим это. В конце концов, у каждого свои обстоятельства. А я вот горюю. Дочка внучатой племянницы ЕГЭ не сдала…

– А что случилось? – Я знала, что Чарна, не имея своего потомства, живёт проблемами более дальних родственников. А поскольку в их семье было много детей, хлопот Чарне хватало.

– Вы же знаете, что там нельзя использовать мобильники. А наша Рената спрятала «трубу» в причёску. Только вот отключить по рассеянности забыла. Колокольный перезвон раздался прямо на экзамене. Ну, а потом и «маникюр» у неё обнаружили. Раньше-то шпаргалки «бомбами» называли.

– Да, я знаю. Тоже грешила. – Детство и юность со всеми проказами вихрем промчались перед моими глазами. Я ностальгически вздохнула, оглядывая тёмный таинственный двор.

И вдруг услышала сзади нас шорох. Было похоже, что бежит молодой тренированный человек. Мы как раз проходили мимо «Доски позора» с фотками алиментщиков и «куряк», дымящих в неположенных местах. Как правило, таким способом нарушителей воспитывали дружинники.

Через полминуты мимо нас, по направлению к Кутузовскому проспекту, пронёсся парень с девочкой на руках. Ребёнку на вид было около двух лет. И, судя по всему, его вытащили из кроватки, даже не удосужившись одеть. На ребёнке была только пижамка, а ножки босые. Малышка вертелась, пытаясь вырваться, а потом заревела.

– Мама! Папа! – сверлящим голоском кричала она, протягивая ручки в темноту.