Великий план (Нарский Шакал - 2) - Джон Марко

- О, как вкусно! - с энтузиазмом объявил он. - Хочешь немного?

Как обычно, Шани принюхалась к ложке и состроила недовольную гримасу. Подняв руку, она оттолкнула ложку, так что часть месива пролилась Симону на штаны. Симон поморщился и покачал головой. Малышка испытывала его терпение. Как, к черту, Дьяна могла с ней справляться?

- Это все, что у нас есть, девочка, - сказал он ей. - Если не будешь есть, тебе придется оставаться голодной.

Шани смотрела на него без всякого выражения.

- Тебя это не тревожит? Ладно, но не смей плакать, когда у тебя подведет живот. До Кроута еще не близко, так что нам обоим придется ждать много дней, прежде чем мы получим какую-нибудь приличную еду.

Эти слова вызвали у Симона еще большее уныние. Пройдет еще много дней, прежде чем они увидят твердую землю и съедобную еду! Н'Дек и его люди настоящие прорвы и могут наворачивать все, что только попадет им в руки, а вот Симон слишком долго жил на Кроуте. Он привык к поварам Бьяджио и изобильным запасам. Сдаваясь, он бросил ложку в миску и оттолкнул кашу подальше, пристально глядя на Шани. Она уже снова занялась русалкой, не обращая на него внимания. Поначалу она цеплялась за него, рассчитывая на его защиту, но быстро поняла, что на корабле ее никто не обидит, и перестала бояться, что потеряет своего единственного друга.

- Мне это совсем не нравится, знаешь ли, - прошептал он. - Будь у меня выбор, я бы этого не стал делать.

Она его не слышала. В порыве странного гнева Симон отнял у нее игрушку. Это заставило девочку разразиться криками. Она потянулась за русалкой, которую Симон держал так, что Шани не могла до нее дотянуться.

- Нет, изволь меня выслушать! - твердо потребовал он. - Слушай меня, иначе я ее тебе не отдам. Я ведь к тебе обращаюсь, черт подери!

Ответом стали еще более громкие крики. Симон покачал головой, дразня девчушку, тряся игрушкой перед ее глазами.

- Веди себя хорошо, иначе я ее тебе не отдам.

Шани прекратила попытки схватить русалку, хмуро посмотрела на Симона, а потом повернулась к нему спиной. Симон невольно рассмеялся.

- Ладно, - проговорил он сквозь смех. - Я сдаюсь. Держи!

Он пододвинул деревянную русалку к Шани. Та жадно схватила игрушку и в ответ на этот жест доброй воли посмотрела на Симона.

- О, так теперь ты согласна меня выслушать, да? Вот и прекрасно. Большое тебе спасибо.

Он сцепил руки на коленях и откинулся назад, стараясь устроиться удобнее. Шани с любопытством наблюдала за ним, словно рассчитывая услышать сказку на ночь.

- Послушай, девочка, я просто хочу, чтобы ты мне поверила. Признаю - я плохой человек. Но я бы не делал этого, если бы у меня был выбор. У меня его нет. Если я не привезу тебя к Бьяджио, он убьет мою женщину, а я этого допустить не могу. Ты можешь понять, что я тебе говорю? Так уж устроена жизнь. Я не знаю тебя, и мне до тебя нет дела, а вот Эрис мне дорога, так что ты в проигрыше. Так?

Шани продолжала смотреть на него.

- Твоему отцу тоже пришлось сделать нелегкий выбор, знаешь ли. Как и мне. Он мог остаться с тобой и твоей матерью, но его грызло нечто такое, о чем он не мог забыть. Со мной все точнo так же. Я люблю Эрис. И если с ней что-нибудь случится, я...

Симон заставил себя замолчать. Он вспомнил о Дьяне и о том, какую потерю он заставил ее пережить.

- Ну, это не важно, - тихо проговорил он.

Положив руку Шани на голову, он с наслаждением провел пальцами по ее шелковистым волосам. Как это изредка случалось, Шани подалась к нему, желая получить лишнюю ласку. Симон печально ей улыбнулся.

- Какой я мерзавец! - прошептал он.

Теперь он стал не лучше Бьяджио. Или Бовейдина. Даже Помрачающий Рассудок с его ножами и мерзкими мыслями стал ему братом. Кто они все, как не порочные себялюбцы? А разве он сам не их тень? На Кроуте, в юности, он был идеалистом. Он был очень молод и считал, что может изменить мир по своей воле. Но он ошибался.

- Я надеюсь, что ты все это вынесешь, - сказал Симон. - Если ты все это переживешь - хотя это вряд ли, - то мне хочется верить, что ты вернешься к родителям и будешь долго и счастливо жить в Люсел-Лоре. Держись от Нара подальше, малышка. Он тебя сожрет.

Уронив на пол деревянную русалку, Шани поползла к нему. В каюте было страшно холодно - слишком холодно для маленького ребенка, и Симон обхватил девочку руками и тесно прижал к себе, нежно шепча ей на ухо что-то бессмысленное. Она прислонилась к нему головой, впитывая в себя тепло его тела, и дыхание ее замедлилось.

- Ты помнишь мое обещание? - спросил он у ребенка. - Если я смогу тебе помочь, то непременно это сделаю. Я сделаю для тебя все, что смогу.

Вот только этого будет слишком мало. Симон закрыл глаза, испытывая к себе глубокое отвращение. Его обещание было лживым. Он погубил все надежды Шани в тот момент, когда он ее выкрал из дома. Когда они попадут на Кроут, девочке спасения не будет.

Держа ребенка на руках, Симон откинулся назад. Заправленный за пояс кинжал прищемил ему тело. Он всегда держал кинжал при себе, и легкая боль напомнила о нем. Возможно, для обоих было бы лучше, если бы он просто перерезал горло себе и ей. Солнце утонуло в море. Слабый свет, пробиваясь сквозь стекло иллюминатора, заполнил каюту сумрачными тенями. Сунув руку за пояс, Симон извлек начищенный кинжал, постаравшись, чтобы девочка его не увидела. Вид лезвия заставил его задуматься. Самоубийство - удел идеалистов. Для него необходимо быть честным перед самим собой.

Симону это было несвойственно.

Капитан Н'Дек сидел за столом напротив Симона и разглядывал карты с нарочитой пристальностью. Лицо у него было серьезным, и это выражение Симон уже хорошо знал: капитан всегда так выглядел, когда пытался скрыть, что ему пришли удачные карты. Симон отвернулся, притворяясь равнодушным. Н'Дек был отвратительным игроком, но считал себя игроком хорошим. Симон тоже был не слишком хорошим игроком, но его талант различать язык тела давал ему заметное преимущество перед самодовольным капитаном. Он позволил Н'Деку выиграть несколько партий, чтобы тот почувствовал себя увереннее. Свет единственной свечи освещал их склонившиеся над картами лица и придавал им неестественную мертвенность. Маленькая Шани спала на койке Симона, не слыша игры, которая тихо шла рядом.

Как Симон и предвидел, Н'Дек с готовностью откликнулся на его предложение поиграть в карты. Симон помнил, что карты были одним из любимых развлечений капитана. А высокий пост командира корабля на Черном флоте исключал близкие контакты с членами экипажа, так что утолять свою страсть к игре Н'Деку не удавалось. Симон потянулся за кружкой выдохшегося эля. Он сделал глоток - небольшой, чтобы не вызвать рвоты, - и посмотрел поверх кружки на Н'Дека. После трех кружек тот осоловел. Глаза у него слипались, а обычно крепко стиснутые губы расслабились. Симон сделал еще один осторожный глоток.