Принцип "Земля" - Максим Казаков

С другой стороны, усилия можно было бы объединить. Кроме того, полученное поручение, если они что-то потребуют сделать уже сейчас, можно и затянуть. Он потянул паузу, после которой, выдохнув, сказал:

— Ладно. Я с вами.

— Почему ты изменил решение?

«А она еще тот рекрутер, — подумал Захар. — Но он помнил, что он вслух еще не отказывался».

— Я его не изменял. Мне нужно было подумать. Но вы требуете решать сейчас. Я решил.

Было условлено о следующей встрече, место которой назвали сразу, время договорились сообщить позже.

Вечером Захар встретился с Глебом в штабе.

— Глеб, их на встречу пришло трое: Инга и с ней Лина и Михей. Презанятный парнишка! А по сравнению с Ингой он просто прозрачный, как стекло. Все мысли наружу. Не представляю, что он тоже может действовать в подполье.

— Лина? — задумавшись, перебил его Глеб. — Довольно редкое имя. Опиши-ка ее.

— Ну, невысокая, русый волос. Глаза… такие… думает она. Наверное, отличительная черта на носу… — Захар указал себе пальцем немного ниже горбинки носа, — родинка, и вторая в центре подбородка.

— Круглолицая?

— Да, вроде круглолицая, — видно было, что Захар с трудом вспоминал подробности. — Она больше молчала, я еще плохо запомнил. И плечи у нее, кажется, такие, ну, крепкие.

— Подожди, я позвоню Палаше, если она, конечно, там, — полностью уйдя в свои догадки сказал Глеб.

— Зачем? — удивился Захар.

— Спокойно, Захар. Лина, Лина, родинка на носу и подбородке, — продолжал бубнить под нос Глеб.

Когда Пелагея ответила, Глеб передал ей описание Лины и добавил:

— Давай, опиши теперь ты, а Захар попробует вспомнить, похоже или нет.

— Круглое лицо, широкая улыбка, она почти всегда улыбается, без ямок на щеках, крупные глаза, карие, всегда в них какая-то мысль отражается, мочки ушей такие пухлые, верхушки прижатые, волос прямой, всегда был, она не завивалась и длинная челка, с детства, часто нападает на глаза, — Пелагея вспоминала подробности без остановки, словно смотрела на сестру.

Глеб наблюдал за Захаром, тот чаще кивал и иногда прищуривался, как бы сомневался, но ни разу не сказал нет.

— Лаш, ты сегодня летишь сюда, — неожиданно сказал он. — Захар назначил с ними встречу. Мы не знаем точно, когда, но есть, полагаю, несколько дней. Тете Виолетте, наверное, не говори лучше пока.

На следующий арияд после знакомства с Авдеем дети хотели остаться дома. Но Дешу нужно было по научным вопросам лететь на внутренний полюс Калипра, и он решил, что спокойнее будет, если дети будут в педагогиуме.

Они, конечно, сопротивлялись и уговаривали, но послушались Деша. Зато там они уже смогли поделиться впечатлениями со своими друзьями. У кого-то из них дома уже тоже появились люди, так что было, о чем поговорить, что сравнить.

— А что твой делает? — спросил Нимспей, приятель Майола.

— Да ничего особенного. Только с собакой несколько раз в арияд гуляет, — ответил Майол. — Он считает, что так нужно. Мы с Картесом, как он, не гуляли.

— А, точно! У тебя же еще собака с Земли есть, — вспомнила Аонила, еще одна ученица из класса Майола. — Ну, вы, конечно, крутые!

— А у нас она следит дома за порядком, за садом, — продолжил Нимспей. Так прикольно за ней наблюдать! Суетится, возится, кряхтит… Старается! У наших соседей тоже есть человек. Так они познакомились и теперь вместе на пробежку ходят.

— А зачем? — удивился Майол.

— Их так учили.

— Кто их так учил? Они тоже в каком-то педагогиуме что ли сначала были?

— Она говорит, на Клетионе. Так им полезно для здоровья, — пояснил Нимспей.

— И в инструкции написано, что нужно обязательно давать им время для занятий спортом, — добавила Аонила.

— А наш никуда не ходит, никаким спортом не занимается. Спрошу у него, почему, — сказал Майол.

Целый арияд Авдею пришлось провести одному, не считая компании Картеса, который не только был отличным собеседником, точнее слушателем, но и терпеливейшим педагогом. Он легко выдерживал все ошибки и произношение Авдея, который начал изучать пратиарийский. Деш, по его просьбе, оставил ему кое-какие материалы для этого.

Многочисленные упоминания в разговорах носителей, лабораторий, стабилизаторов, принципов и многого другого привело Авдея, человека, имеющего непосредственно отношение к науке, к мысли напроситься к Дешу в лабораторию, чтобы увидеть, что собой представляют и носитель, и, собственно, Земля. По возвращении Деша он так и сделал, хотя он понимал, что это, скорее всего, окончательно уничтожит его представления о мире, космосе, вселенной.

Дешу пришлось вызывать гон, чтобы быстро спуститься из дома вниз до стартов вместе с Авдеем, ведь Авдей не мог скользить по воздуху.

— Как тебе Мантама? — спросил Деш Авдея. — В прошлый раз, когда мы из университета летели, ты, наверное, ничего и запомнить не успел?

— Мантама это…? — попытался вспомнить Авдей.

— Это наш стацион. Город, по-вашему. Второй по величине на Калипре. Калипр — это, считай, планета.

— Дороги у вас причудливые! — сказал Авдей, когда гон подныривал под очередную.

— Разве?

— Вам не приходила мысль сделать их шире, или перила устроить, хотя бы бортики. Рухнешь, так, может, успеешь уцепиться за что-то.

— Не приходила, — улыбнувшись, ответил Деш.

— Ну, вообще-то да. Вы же спокойно с них соскальзываете. Зачем вам это нужно?

— На самом деле мы их и не делаем. Это деревья отпускают лианы и укрепляются ими в скалах. Мы просто направляем их туда, куда нам нужнее. А когда лиана взрослеет, она становится почти плоской и выгибается, по мере дальнейшего роста, хоть и не значительного.

— Мне приходила в голову эта мысль, когда я уперся однажды в дерево. И еще эта поросль внизу… Красиво смотрится!

— Все просто, нужно и при этом красиво! — отметил Деш. — Ты еще не видел, как потрясающе выглядят сиклановые леса при перелете межу линиями!

По дороге в университет Деш рассказывал Авдею о своей короткой поездке на внутренний полюс Калипра. Там располагалась одна из лабораторий университета Пианс, и его привлекли в качестве эксперта по сарбоновым технологиям. Он рассказал, что поскольку полюс обращен постоянно к Асане, там совсем другой режим отдыха. Светлое время конжона, то есть арияд, прерывается заходом в тень Асаны. Не просто перестроиться на их режим, а потом сразу обратно.

— А у вас асаны и арияды, получается, не везде меняются одинаково? — спросил Авдей.

— Я бы даже сказал, везде по-разному. Здесь на близких линиях большинство планет находятся в синхронном вращении вокруг Асаны и собственной оси, что на дальних линиях встречается не так часто. Там ты, наверное, совсем бы измучился. Ты и здесь-то с трудом миришься с нашим постоянным режимом.