Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

Таро замер с мечом посреди зала, а вокруг него образовалась круглая клетка из ослепительных жёлтых лучей.

— Они всё-таки работают, — усмехнулась я, поднимаясь на ноги. — Не дёргайся, обожжёшься.

— Что работает? — нахмурился он и коснулся одного из лучей остриём меча.

От этого прикосновения случился маленький взрыв с целым фейерверком белых искр. Он отшатнулся, прикрыв лицо рукой.

— Датчики, которые реагируют на магию, — пояснила я.

— При чём тут магия! — разозлился он.

— А это ты Дакосте будешь объяснять, — рассмеялась я. — Это по его части.

Кстати, Дакоста не замедлил явиться с каким-то подозрительным золотым жезлом наперевес. С ним были Хок и Джулиан.

— Мы наблюдали за вашим впечатляющим поединком, — пояснил мальтиец, наставив жезл на Таро. — И, наконец, решили вмешаться… Вы, оказывается, колдун, командор Кацухиро.

— Я не колдун. Это не магия, — ледяным тоном возразил Таро.

— А что же это?

— Сила Духа, рыцарь, — пояснила я. — Выключите защиту, — и, повернувшись к Таро, опустила меч к бедру и поклонилась, — Аригато.

Он молча опустил меч и поклонился мне в ответ.

Дакоста с явным нежеланием, но всё-таки переключил что-то на своём браслете, и лучевая клетка вокруг Таро исчезла.

— Я б не отказалась от чашки чая… — пробормотала я, положив меч на лавку у стены. — И пары тостов с мёдом. И ещё чего-нибудь такого…

Мы вчетвером устроились за столиком в пустом ресторане. Пока готовился мой поздний завтрак, я задумчиво сидела, глядя, как кружатся в широкой низкой фарфоровой чашке изящные лепестки чая.

— Таро в школе недолюбливали, — сообщила я, оторвавшись от созерцания. — Он был слишком скрытен, слишком легко побеждал, и никто не знал где, как и с кем он тренируется. У него не было друзей, наверно, потому, что ему некогда было их заводить. Сразу после занятий он садился в свой шикарный флаер «Субару» и улетал на восток. В этом была тайна, а дети болезненно относятся к чужим тайнам, которые никак не могут раскрыть. Но дело было даже не в этом. Уже тогда он вступал в поединок, руководствуясь совсем иными целями, нежели мы все.

— Какими другими? — нахмурился Дакоста, метнув настороженный взгляд в сторону невозмутимого Таро, который тоже любовался танцем чаинок в чашке.

— Таро дрался не ради чести, он дрался, чтобы победить. Без вариантов. И многие считали его поведение нечестным. Поэтому его мастерство вызывало не только восхищение, но и некоторое…

— Презрение, — подсказал он.

— Неодобрение, — поправила я. — А потом прошёл слух, что Таро живёт и учится в школе ниндзюцу где-то на небольшом скалистом острове неподалеку от Хонсю. С одной стороны, вроде как стала понятна его скрытность, но с другой, к нему стали относиться ещё более настороженно. Ты ведь не забросил своё детское увлечение? — я повернулась к нему.

— Это не увлечение, — возразил он. — Это страсть. У меня всегда было только две страсти: космос и то, о чём ты говоришь. К сожалению, совмещать их было нелегко. Скорее даже одно исключало другое. Поэтому когда я оказался здесь, я понял, что у меня появился шанс, наконец, воздать должное боевому искусству. У меня было достаточно времени для медитаций и тренировок. А загадочные свойства этого мира лишь усилили мои способности. Я продолжал развивать их. Мне удалось освоить несколько стилей, которые считались полулегендарными, поскольку уже канули в Лету времена, когда люди всецело посвящали себя освоению одного стиля, достигая в нём фантастических высот. Теперь люди живут дольше, но по странному стечению обстоятельств, времени у них куда меньше. У меня его оказалось более чем достаточно…

Голос Таро звучал спокойно и размеренно, а глаза по-прежнему следили за танцем чаинок.

— У меня даже появилось время для того, чтоб попытаться освоить кое-какие приёмы из тех, о которых я узнал из старинных рукописей в библиотеке Шао-Линя.

— На родине предков, — вставила я.

— На родине предков, — подтвердил он. — Монахи говорили мне, что секреты этих рукописей никогда не будут разгаданы, потому что в них слишком много такого, что кажется сказкой. Они предполагают, что это иносказания и загадки. Но на самом деле, это именно то, что там написано. Просто, чтоб сделать это, нужно найти выход энергии одной из стихий и слиться с ней. И тогда с телом начинают происходить такие же чудеса, как и с духом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О каких стихиях вы говорите? — уточнил Джулиан.

— Вода и воздух. Именно они помогли мне проникать везде и оставаться незамеченным. Жрец просто не мог засечь нас, потому что нас оберегал дух ветра…

— А огонь? — спросил Хок.

Таро покачал головой.

— Я слишком холодный для него, — потом он поднял голову. — Можете попробовать, старпом. У вас получится.

— Я подумаю над этим.

Таро перевёл взгляд на меня.

— Колдун не будет драться честно. Я просто хотел убедить тебя в том, что как ни красиво звучит слово Бусидо, в этом поединке нужно будет забыть о кодексе чести и драться именно для того, чтоб победить.

— Я поняла, — кивнула я. — Думаю, что мы вернёмся к этому в самое ближайшее время. Мне нужно восстановить форму, а заодно снова припомнить, что противники часто бывают неудобные и безжалостные.

Я невольно посмотрела на Джулиана. Он спокойно улыбнулся.

— Ты же не хочешь биться со мной, так что, тебе повезло, что здесь оказался Таро. Сколько раз вы встречались с колдуном, командор? — с той же улыбкой он взглянул на Таро.

Тот мрачно посмотрел на него.

— Дважды, и если б я был самураем, я бы не был сегодня с вами. Меня спасло только то, что я не скован правилами приличия в бою и не стыжусь смыться, если пахнет жареным.

— Ты с ним дрался? — удивилась я.

— Ему это показалось забавным. Мне — нет.

— В каком стиле он бьётся?

— А в каком ты? Для меня это одинаковые загадки. Он становится невидимым, перемещается, как хочет, может внезапно оказаться за спиной или взлететь и обрушиться на голову, как наковальня. Он может просто исчезнуть и больше не появиться.

— Ага, — кивнула я. — А как тебе показалось, его энергия… Она его собственная, или он использует чужую? Божества или планеты?

— Он окутан какой-то энергетической субстанцией, и это его энергия. Он не использует чужую. Другая энергия приходит извне и действует сама по себе, вне зависимости от него, хотя иногда в согласии с ним.

— А голос? — спросил Хок.

Таро взглянул ему в глаза.

— Голос — это ничто. Никакой энергии. Только голос, который пробирает до дрожи.

И больше он, по своей идиотской привычке вечно скрытничать, ничего не сказал. Совершенно заинтригованная и слегка сбитая с толку я отправилась, наконец, в командный отсек. На мостике дежурил Булатов. Естественно рядом с ним находился Вербицкий, причём, не просто сидел, а что-то деловито набирал на клавиатуре своего пульта. Его пальцы уже не дрожали, но были, по-прежнему, не слишком гибки. Неловко нажав не на ту клавишу, он недовольно мотнул головой и тихо чертыхнулся.

— Не зови, не придёт, — напомнил Булатов, не отрывая взгляда от экрана с пятью разноцветными диаграммами.

— Прости дурака, — отозвался Вербицкий, и, наконец, заметил меня: — Добрый день, командор.

— Добрый день, — кивнула я, жестом пресекая попытку Булатова вскочить и вытянуться во фрунт. — Что у нас плохого?

— Ничего, — пожал плечами он. — Всё тихо и спокойно.

— Правда? — разочарованно уточнила я. — Хотите сказать, что враги смирились с нашим присутствием здесь? Оставили в покое? Или хуже того, забыли о нашем существовании? Жизнь становится скучной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они быстро переглянулись, и на лице у Вербицкого мелькнула довольная ухмылка.

— Могу вас обрадовать, кэп. Здесь тихо, зато на орбите наблюдается какая-то возня.

Он нажал кнопку на своём пульте, и на большом верхнем экране появилось странное сооружение из металлических конструкций. Рядом с ним висели в вакууме два ремонтных бота. Между ними и конструкцией сновали туда-сюда небольшие технические роботы, напоминающие пауков с пропеллерами, и люди в оранжевых скафандрах с ранцевыми двигателями за спиной. Ясно было, что над нашей головой проводится монтаж орбитального сооружения, причём проводится в авральном, почти лихорадочном темпе.