Совьетика - Ирина Маленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
стюардов-католиков.
Джеффри даже облизнулся. Мммм…. Круто! Лучше любого боевика!
Он обернулся на меня, весь его вид, казалось, говорил: видишь, какая крутая у
нас страна, разве это не здорово?
– Пойду погуляю вокруг дома,- сказала я, – У меня что-то голова разболелась.
….Когда я вернулась – через полдня!-, Джеффри сидел у телевизора все в той же позе,
в какой я его оставила, и не отрываясь, смотрел, как сражается с садистом-полковником Зайцыным в далеком Афганистане мужественный Рэмбо…. Да, вот такой это был субчик.
…. Теперь же мы снова ехали к его маме. Я нашла в интернете несколько подходящих по цене и виду домов и собиралась за один день их все осмотреть.
Городок раскинулся на берегу моря, у подножия темно-синих издалека по цвету гор. Когда я впервые вышла на его единственную набережную и посмотрела вокруг себя, дух у меня захватило от красоты пейзажа. Три четверти населения здесь были католиками, а сам городок был курортом, и местные протестанты вели себя спокойно. К тому же он раскинулся как бы на полпути между Белфастом и Дублином. Лучшего места в Северной Ирландии мне было не найти!
…Мне повезло. Почти сразу я нашла дом, в который влюбилась с первого взгляда. Он был в 10 минутах ходьбы от пляжа, в 5 минутах – от дома мамы Джеффри и с большим супермаркетом через дорогу. До автостанции, связывающей городок с внешним миром, было минут 15 медленного хода от силы. Из окон открывался вид на те самые великолепные горы, а перед домом была большая зеленая поляна. Дом был двухэтажный, с 3 спальнями и небольшим палисадником. Я представила себе в нем Лизу – и все было решено…
Продававшая дома пара была безумно рада, что нашелся покупатель, согласилась подождать, пока я оформлю свою ипотеку и даже пообещала мне оставить все занавески и жалюзи и паласы на полах.
Придется перебираться сюда из Дублина. Ну что же, не такое переживали… Главное – найти здесь работу, а пока придется ездить сюда только на выходные.
… Ключи от дома я получила в тот день, когда в Ирландии было солнечное затмение. Выли собаки, над городком сгущался угрожающий красноватый полумрак. Не знаю, хорошее это было предзнаменование или плохое, но здесь меня действително ждала совершенно другая жизнь…
Через несколько дней после этого я позвонила на работу, что заболела – и отправилась в аэропорт. Лизе исполнялось 6 лет, и я должна была в этот день быть с ней вместе. Даже если меня за это уволят. Que sera, sera . Она и так слишком много всего пережила за свою короткую жизнь…
… Лиза лежала в постели с высокой температурой и больным горлом, когда я приехала. И печально на меня поглядывала. Ей было так плохо, что она не вылезала из постели несмотря даже на неконтролируемую ею гиперактивность. Я смотрела на нее, и сердце разрывалось от жалости…
– А Сонни женился!- обрадовала меня еще с порога мама. – Он прислал открытку Лизе ко дню рождения, правда, почему-то из Суринама, подписанную им самим и его новой женой.
Я взглянула на открытку. У жены было китайское имя. И было ясно, что открытка эта больше адресована мне, чем Лизе. Сонни никогда не повзрослеет!
Но если он думал меня ею расстроить, то совершенно напрасно. Наоборот, я вздохнула с облегчением. Все это время я гнала от себя мысли о том, как тяжело должно быть для него все то, что случилось. По крайней мере, Лиза со мной или скоро со мной будет.. А он остался там, совсем один, наедине со всеми своими тяжелыми мыслями и переживаниями… Когда я представляла себе, каково должно быть ему, мне становилось почти дурно. Но он не оставил мне выхода. Видит бог, я не хотела расставаться с ним так, и не хотела, чтобы он не виделся с Лизой…
Все эти мысли необходимо было от себя отгонять, иначе недолго было и умом тронуться….
Может быть, хоть теперь он будет счастлив. Я очень на это надеюсь.
Когда я была у бабушки в гостях, по российскому телевидению вдруг заговорили о Драмкри.
Ну-ка, ну-ка, интересно, что там скажут?…
– Господи! И ты в таком месте живешь? – ужаснулась, поглядев на экран, бабушка. Я попыталась ее успокоить, что не в таком, а сама тем временем прислушивалась к тому, что говорит об этом российский репортер (который, естественно, сам на месте событий не был). Мне захотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, что это мне не снится, когда я услышала сказанное веселой скороговоркой, без единой мысли в голове:
– Лидер ирландских террористов Джерри Адамс заявил, что…
Я не поверила своим ушам! О Драмкри говорили в связи с другим парадом оранжистов через католический квартал – на Нижнем Ормо в Белфасте. Несколько лет назад лоялисты застрелили там пятерых человек в местной букмейкерской конторе .
На экране показывали, как полицаи безжалостно избивают невооруженных мирных жителей, занятых сидячим протестом – а веселый россиянин за кадром рассказывал о том, как отважная полиция борется с этими ужасными террористами и хулиганами!
После этого я проштудировала российские газеты на данный предмет – и открыла для себя, что журналистов-международников у нас в стране больше не существует. Их место заняла армия второсортных переводчиков с английского, черпающих познания о мире с сайтов BBC и CNN…
У Советского Союза были собственные корреспонденты в самых далеких уголках мира – и свое собственное мнение. Тому, что осталось вместо него, такие корреспонденты не нужны – собственного мнения о положении вещей в мире здесь давно уже нет… Соответственно никакого глубокого анализа вы в российских изданиях не найдете. Это для новоявленных отечественных писак – слишком большое напряжение ума. Перевести то, что говорит BBC- со словарем – намного проще…
Но Ирландия – не «страна пива «Гиннесс» и террористов»!
Нам бы поучиться у ирландцев, как любить и уважать свою страну, как гордиться своей культурой, как не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Как суметь оставаться сильными – и в то же время добрыми и человечными.
Многим вещам придется учиться заново – ведь мы основательно подзабыли их с советских времен…
Глава 9. Развязанный веник
«Отец приказал сыновьям, чтобы жили в согласии; они не слушались.
Вот он велел принесть веник и говорит:
– Сломайте!
Сколько они ни бились, не могли сломать. Тогда отец развязал веник и велел
ломать по одному пруту.
Они легко переломали прутья поодиночке.
Отец и говорит:
– Так-то и вы: если в согласии жить будете, никто вас не одолеет; а если будете
ссориться да все врозь – вас всякий легко погубит.»
(Лев Николаевич Толстой «Отец и сыновья»)«Я никогда не выступал за отделение России, я за суверенитет Союза, за равноправие всех республик, за их самостоятельность, за то, чтобы республики были сильными и этим крепили наш Союз. Только на этой позиции и стою».
(Б.Н. Ельцин, 29 мая 1990 года)«Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след
Порубили все дубы на гробы»
(В.Высоцкий)“Свобода! Свобода! Бежим в страну дураков!”
(мышь из фильма о Буратино)…И опять мне снится воркование голубей под крышей нашего дома. Его звуки успокаивали и, казалось, даже согревали меня, убаюкивая длинной зимней ночью. Мне кажется, что дедушкины голуби скребутся в потолок своими красными лапками, шелестят крыльями, гоняют друг друга по чердаку, поругавшись… где-то в глубине чердака пищат голубята. У дедушки был свой, особый звук для того, чтобы позвать их на кормежку – ни один из нас не мог его сымитировать. И на письме его не передать – это было что-то вроде «г-щ-гль-гль-гль-гль-щ», но сходство все равно получается какое-то жалкое. Как у нового российского гимна со старым советским – вроде бы музыка та же, а не звучит… Не вызывает чувств.
С моим отъездом мамин дом не опустел, а скорее совсем наоборот: он почти все время был полон моих друзей! «Веселую ты мне устроила жизнь!»- писала мне мама. – «Дома двери не закрываются; все время то один твой приятель приезжает, то другой, а то даже и несколько сразу!»
То заезжал из Тбилиси суровый перуанец Педро вместе со своей грузинской женой Вардо – по дороге в Лиму. То Володя Зелинский, то его брат Алеша. То их родители, ставшие беженцами – они радовались, что хотя бы успели продать свою квартиру чеченцам, хотя и за бесценок. После того, как увидели по телевизору, что «федералы» начисто разбомбили их дом в Грозном…
То наведывалась Верочка из Усть-Каменогорска – ее судьба получилась самой грустной изо всех нас. Восторженная девочка, ходившая вместе со мной на австралийский балет была вынуждена бежать из родного Казахстана вместе со своей мамой. Что именно там произошло, толком никто из нас не знает, но она чего-то смертельно опасалась. Верочка и ее мама решили любыми силами устроиться после этого в Москве и пару недель прожили у гнас дома. Однажды моя мама вернулась с работы пораньше – дома были наглухо задернуты все занавески, а Верочка сидела, сжавшись в комок, в углу, и дрожала: у нее зуб на зуб не попадал.
