Ночная Земля - Уильям Хоуп Ходжсон

тело мое потеряло много крови. И Дева поняла мое желание и, сложив вместе свои кулачки, вложила их в мою руку – такие маленькие у нее были ладони. Меня охватила удивительная радость, и Наани, закрыв глаза, предавалась тихому счастью.

А потом я принялся поддразнивать ее, утверждая, что такими ручонками ничего толком не сделаешь, – такие уж они крохотные; однако Наани немедленно самым милым образом обвила своими руками мою шею и поцеловала меня – с предельной любовью и нежностью, а после же отошла от меня, чтобы не волноваться.

Но я велел ей сесть возле меня и начал рассказывать о некоем молодом человеке, жившем на Земле в древние дни и встретившем Деву – единственную на свете. О том, как они любили друг друга, как поженились и как она умерла, о предельном отчаянии и горе, едва не погубившем вдовца; и о том, как он был вознесен в мир будущего и узнал, что его Единственная также живет в этом времени.

Тогда он постарался отыскать ее – и нашел. Случилось так, что красота ее изменилась, но не убавилась. Мужчина же этот пребывал в предельном почтении к Деве, которая была его женой в прежние дни; и трепетная любовь обитала в ней, словно сладкая боль, среди милых и святых забот, рожденных ее очаровательным присутствием и его воспоминаниями.

Однако на этом мои воспоминания прекратились; Наани внезапно разразилась слезами, встала на колени и приложила пальцы к моим губам. А потом что-то прошептала сквозь слезы, и в глазах ее вспыхнула память о событиях прошлого. Тут торжественная боль пронзила меня, скользнув из прошлого в приоткрывшиеся величественные ворота времени. Я сказал, что моя возлюбленная умерла, когда родился ребенок. И обоих нас охватило безмолвие…

Дева нагнулась ко мне, и, обняв ее, я забыл про воспоминания. Но прежде чем рассеялась дымка прошлого, Наани, одолевая понятную скованность, попыталась поведать мне собственные воспоминания о нашем младенце. А я молчал, размышляя о вечности, которая навсегда соединила нас.

Наконец Наани поцеловала меня и в обычном настроении занялась приготовлением пищи.

День принес много радости, сил у меня вполне хватило на долгий разговор; кроме того, Дева наконец отдохнула и перестала бояться за мою жизнь.

Конечно, мы часто смеялись и шутили, радостно и глупо. Помню, как я задал ей старую загадку, пришедшую ко мне из снов; Наани задумалась – но как человек знающий, о чем идет речь, – и наконец отыскала ответ в недрах вечности. «Конь», – сказала она. Тут и я вспомнил игру в лошадки на школьном дворе… странно, когда память извлекает из глубины веков нечто неизвестное тебе в собственном веке. И оба мы переглянулись, вспоминая давно исчезнувшее домашнее животное, прекрасно представляя себе его облик.

Но взгляд в прошлое, пронзив мрак веков, вновь обратил нас от шуток к печали; Дева была уже готова всплакнуть, и, заметив это, я перевел разговор на более близкие предметы, и Наани снова развеселилась – лишь иногда поддаваясь легкой задумчивости. Тогда я поведал ей тысячу разностей о Великой Пирамиде; прежде я нередко, но мельком вспоминал о своем доме, не имея возможности обратиться к более подробным рассказам, теперь у нас было время и настроение.

Дева то вспыхивала интересом, то притихала, то принималась расспрашивать обо всем.

Разговор затянулся, Деву мои слова подчас изумляли – чтобы понять ее ощущения, попытайтесь представить себе человека нашего времени перед гостем с далекого небесного светила, повествующим о разных чудесах и событиях. Но более обрадовала Деву жизненная сила и человеколюбие миллионов обитателей Пирамиды.

Учтите, что Дева сия провела всю свою жизнь в Убежище, подверженном нападениям всякой нечисти, потому что тот край провел целые тысячелетия, не зная полной силы Земного Тока; люди рождались слабыми, цвет любви нередко увядал еще в юности, и никто не знал той жизненной силы и ликования, что доступны многим обитателям Великой Пирамиды.

Впрочем, среди миллионов находились и такие, которые знали о любви лишь понаслышке, но и они верили, что сие любезное зернышко попадет и в их сердца. Но только любовь дарует истинную полноту жизни, и счастье окружает тебя, и твой дух живет с возлюбленной в природной святости, а тело с милым и естественным восторгом примиряет в себе потребности идеального мира и плотского, и все вокруг кажется чудом, и великолепны дни и ночи твои… мужа с женой, жены с мужем. И позор тем, кто не способен воспринять любовь в ее естественной цельности и во всем предельном величии; муж должен быть для своей супруги героем и ребенком одновременно, а жена должна стать для него священным огнем духа и искренней подругой. И если умирает один из них, теряет силу и душа другого, утратившая полноту жизни после горького прощания. Такова истинная любовь, ну а все, что совершается между мужчиной и женщиной иным образом, лишь называется ими любовью, по незнанию и стремлению к истинному чувству, потому что такая пара сочеталась только телом, но не духом. Не стану обозначать этим высоким словом низменные союзы, заключаемые ради денег, похоти или иных столь же жалких целей. Они не имеют отношения к той любви, о которой я говорю, – не более чем покупка товара или удовлетворение аппетита обжоры. Над сердцем моим властвует чистая и высокая любовь, и я знаю, о чем говорю, потому что на собственном опыте познал любовь, и только смерть может разделить меня с моей Единственной.

Возвращаясь памятью к обычаям Меньшего Редута, Наани дважды и трижды заливалась слезами, когда я рассказывал о том и об этом. Тогда я прерывал рассказ, давая ей возможность погрузиться в горестные воспоминания. Дева каждый раз настаивала, чтобы я продолжал, потому что сердце ее нуждалось в знаниях, и она заставляла себя не горевать.

И я продолжал рассказывать ей о благодатном просторе Подземных Полей, находившихся под Великим Редутом. Они уходили вниз на целую сотню миль и были сооружены трудом многих поколений за годы Вечности.

И я рассказал моей Единственной, что в той великой и удивительной подземной стране были устроены чудесные поселки, населенные миллионами людей, занятых постоянным трудом в глубинных землях, занимавших едва ли не целый континент прежней Земли.

Я поведал ей об открытом за истекшие века удивительном процессе, позволявшем приготовлять воду химическим путем, и Дева согласно кивала, вспоминая порошок, которым мы пользовались. Но ведь порошок этот сперва нужно было приготовить, а мы лишь пользовались готовым продуктом; и я рассказал ей, как это делается, и о том, как порошок реагирует с воздухом, превращаясь в