Хранитель Мечей. Рождение Мага - Ник Перумов

Император сделал знак приблизиться старшему работавших возле провала гномов. Низкорослый крепыш с перепачканной каменной пылью бородой подошёл неспешно, соблюдая достоинство, поклонился едва-едва, с вызовом заложив руки за пояс. Несмотря ни на что, гномы не были трусами.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Император.

– Ваши люди Баламутом кличут, – дерзко ответил гном, «забыв» присовокупить что-нибудь вроде «повелителя» или «моего господина». За спиной Императора послышалось раздражённое шипение охраны – людей, разумеется. Вольные безмолствовали, хотя, естественно, от гнома в тот же миг не осталось бы и мокрого места, отдай Император соответствующий приказ.

– Как продвигается забивка, Баламут? – невозмутимо поинтересовался Император.

– С разрешения Вашего императорского величества, дерьмово она продвигается, забивка-то, – ёрнически ответил гном. – Валим, значить, камень туда, валим – а толку чуть.

– А почему раствор не кладёте, как я велел? Или вам приказа не читали?

– Приказ-то нам читали, – ухмыльнулся Баламут, сверкнув зелёными разбойничьими глазами. – Да только глупый это приказ, вот что я вам скажу. Без ума составленный. Потому что ежели камень проваливается, значит, там, под землёй, ещё пустоты есть. А если пустоты – значит, там кто-то и завестись может или ещё как пролезть. А у тварей подземных такие зубы, что никакая щебёнка их не остановит. Не-ет, Ваше императорское величество, сыпать тут и сыпать. Докель не заполнится, – вновь ухмыльнулся гном.

– Ну, хорошо, – ровным голосом сказал Император. – А как обращение? Кормят нормально? Жалоб нет? Может, кормовые срезают или мяса в котёл недокладывают?

– Кормят-то как раз на убой, пожаловаться не на что, – ответил гном. – А вот только скажи, Император, когда нас по домам распустишь? Сам скажи, не через бирючей своих передавай! Когда? Когда город восстановим? Весь до последнего гвоздя? Так ведь не нами порушен, да и столько тут работы, что и за пять лет не управишься!..

– Баламут, – сказал Император, глядя прямо в зелёные глаза гнома. – Скажи мне, могу я тебя обмануть? Правду скажи.

Гном набычился, засопел, раздувая широкие мясистые ноздри.

– А что? – наконец ответил он чуть сдавленным голосом. – Ты и соврёшь – недорого возьмёшь. Вы, хумансы, все такие. Веры вам нет. Эх, кабы не…

– Выпустил бы мне кишки, понятно, – сказал Император прежним спокойным голосом. – Но я получил грамоту от Каменного Престола… и хотел бы, чтобы о её содержании узнали все гномы твоей ватаги – как, впрочем, и других.

– Это какую такую грамоту? – подозрительно спросил гном. – Насчёт выкупа, что ли? Так давно пора, когда уж к ним послано было!..

– Каменный Престол ответил, – не обращая внимания на слова Баламута, сказал Император. – Они не дадут выкупа.

Кулачищи гнома сжались, перепачканная борода гневно встопорщилась.

– Врёшь! Врёшь, хуманс! Не может такого быть!

– Грамоту, – не оборачиваясь, негромко приказал Император.

В подставленную левую руку тотчас же лёг тугой, перетянутый витым шнурком свиток.

– Печать Каменного Престола опознаёшь, гноме?

– А кто вас, хумансов, знает, – опуская глаза, проворчал Баламут. – Может, маги ваши морок навели, а ты нам теперь подсовываешь.

– Ну ладно, я прочту, а там видно будет, – сказал Император.

– Да не хочу я ничего слушать! – вскипел гном и тотчас осёкся, натолкнувшись на тяжёлый взгляд Императора.

– Гноме, – медленно проговорил правитель, – я тебе зла не желаю, хотя вы нарушили мир и убили многих моих подданных. Я мог бы отдать вас уцелевшим жителям тех городов, где вы славно погуляли на своём пути к Мельину. Я этого не сделал. Дал вам работу и корм. А вот ваш Каменный Престол отрёкся от вас и проклял тех, кто, как они выразились, позором купил себе жизнь, приняв её из рук презренных хумансов. В этой грамоте всё подробно изложено. Ну как, будешь читать или продолжишь твердить, что всё это – хумансами наведённый морок?

Баламут уже справился с собой.

– Можешь меня убить, хуманс. Но подделок твоих я читать не стану. Пойду лучше я, вот что. Работы ещё по горло, не сделаем положенное – кормы урежут.

Не поклонившись, гном повернулся спиной к Императору и зашагал прочь. За спиной раздалось осторожное покашливание начальника стрелков охраны.

– Пусть уходит, Кирстен, – спокойно ответил Император. – Из него выйдет хороший подданный… со временем, конечно. Дальше!

Кобылка молчавшей всё время Агаты поравнялась с жеребцом Императора.

– Не надо было отпускать его, – прошелестел тихий голос.

– О чём ты, Тайде? – удивился Император. – Думаешь, следовало всадить ему стрелу в спину? Или запытать за непочтение к особе императорской крови?

– Нет. – Огромные глаза Дану метнули короткий взгляд на правителя. – Надо было отправить его в горы. Дать грамоту, дать охрану… и пусть бы он уходил.

– Думаешь, потом он бы вернулся? – недоверчиво спросил Император. – Знаешь ведь сама… разбойников хватает. Радуга…

– Этот бы – вернулся, – негромко заметила девушка. – Если бы ты взял с него слово.

– Хорошая мысль, – усмехнулся Император, поворачивая коня.

…Увидев возвращающийся кортеж, Баламут, похоже, уверовал в то, что его всё-таки колесуют. Во всяком случае, щёки его слегка побледнели, когда он предстал перед правителем Империи.

– Вот что, Баламут, – сказал Император, глядя в глаза гному. – Подумал я над твоими словами и решил тебя… отпустить. Ты говоришь, что я лгу, не веришь даже в печать Каменного Престола… ну так иди себе домой. Дайте ему подорожную, – бросил правитель через плечо. – И денег… немного, а то пропьёт. Иди, Баламут. Но сперва дай мне слово, что, если я окажусь прав, ты вернёшься сюда. Что скажешь?

– Даю слово! – мрачно кивнул гном. – Даю слово… и исполню его, Император.

– Вот и славно, – уронил правитель на прощание, давая шпоры коню.

Походная ставка Императора располагалась на южной окраине Мельина – правитель велел в первую очередь восстанавливать дома добрых мельинских обывателей, исправных налогоплательщиков, и лишь потом – свой собственный дворец.

Перед входом быстрым шагом мерил площадку человек в форме имперского курьера. Агата отчего-то сразу вцепилась Императору в рукав – не иначе как почувствовала беду.

«Что на сей раз? – мрачно подумал правитель. – Восточные бароны предались Семадре? Мятеж в пограничных легионах? Радуга подняла восстание?..»

– Хуже… – еле слышно прошептала Агата.