Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— Анар? — протянул один из каледорцев. — Я слышал это имя от взятых в Лотерне пленников.

— И что они говорили? — спросил Алит.

— Что анарцы сражались вместе с Малекитом и сопротивлялись Морати, — ответил князь. Он протянул руку. — Меня зовут Тиринор. Рад видеть тебя в нашем лагере. Не обижайся, что мой вспыльчивый кузен встретил тебя неприветливо.

Алит быстро пожал протянутую руку. Дориен фыркнул, отвернулся и крикнул слугам, чтобы принесли еще вина. Когда он удалился в толпу, Алит заметил, что князь хромает.

— Он в дурном настроении, — пояснил Тиринор. — Я подозреваю, что у него сломана нога, но он не дает лекарям осмотреть ее. После битвы в нем еще кипит огонь и кровь. Завтра он успокоится.

— Мы благодарны за вашу помощь, — сказала Атиелль. — Вполне возможно, что своевременное прибытие вашего войска спасло нам жизнь.

— Четыре дня назад мы получили донесение, что друкаи передвигаются вдоль перевала и сразу выступили за ними, ответил Тиринор. — К сожалению, мы не можем задержаться здесь. Нас ждут в Крейсе. Враги захватили почти все горные переходы, и король с войском отплыл по морю, чтобы помешать им укрепиться на границе с Котиком. Завтра мы выступаем на север, затем пройдем через Авелорн и нанесем удар с юга. Сегодня мы одержали внушительную победу, и Каледор благодарит жителей Эллириона за принесенные ими жертвы.

Алит едва не фыркнул презрительно, и ему пришлось отвернуться, чтобы скрыть гримасу отвращения. Что они знают о жертвах?

— Алит? — позвала его Атиелль, и он ощутил ее присутствие за плечом.

Князь обернулся.

— Прости, — произнес он. — Я не могу разделить вашу радость по поводу сегодняшней победы.

— Я думал, ты будешь рад, что Керанион мертв. — К сестре подошел Финудел. — Можно сказать, что он заплатил в какой-то мере за гибель твоего отца.

— Нет, — тихо ответил Алит. — Керанион умер быстро.

Атиелль и Финудел пораженно замолчали. Тиринор подошел к ним и протянул Алиту кубок.

Нагаритский князь неохотно принял его.

— Не часто нам удается порадоваться победе, — произнес каледориец и поднял свой бокал в тосте. — Благодарю тебя и твоих воинов за проявленную храбрость. Будь король здесь, не сомневаюсь, что он повторил бы мои слова.

— Я сражаюсь не ради похвал, — сказал Алит.

— Тогда ради чего ты сражаешься?

Алит ответил не сразу; он прислушался к холоду, который охватил его сердце, и к теплу стоявшей рядом Атиелли. Он глянул на княжну и ощутил некоторое утешение.

— Прошу прощения. — Он выдавил слабую улыбку. — Я очень устал. Больше, чем вы можете себе представить. Эллирион и Каледор мужественно сражаются за свободу своих княжеств, и мне не следует винить вас в обстоятельствах, которые находятся за пределами вашей власти.

Алит сделал глоток вина. Оно оказалось сухим, почти безвкусным, но он заставил себя одобрительно кивнуть. Затем поднял кубок и пристально посмотрел на каледорца.

— Желаю вам выиграть все ваши битвы и положить конец войне! — провозгласил он. Метнул быстрый взгляд на Атиелль, но не смог разобрать выражения ее лица, лишь заметил слегка нахмуренный лоб и поджатые губы.

— Не будем дальше злоупотреблять вашим обществом, — заявил Финудел и взял под руку Атиелль. Она бросила последний взгляд на Алита и пропала с братом в толпе каледорских дворян.

Алит посмотрел на Тиринора.

— Вы будете сражаться до конца, даже когда не останется надежды? — спросил юноша. — Ваш король готов отдать жизнь за свободу Ултуана?

— Готов, — ответил Тиринор. — Или ты считаешь, что только у тебя хватает причин, чтобы сражаться с друкаями? В таком случае ты сильно ошибаешься.

Каледорский князь оставил Алита наедине с его мыслями и ушел искать своего кузена. Алит долго стоял и рассматривал содержимое кубка в руке. Красное вино напомнило ему кровь, а его вкус до сих пор горчил на языке. Ему хотелось разжать пальцы, выронить кубок и уйти, бежать от князей Эллириона и Каледора как можно дальше. Они сражались с друкаями, произносили красивые слова и порицали врагов, но не понимали главного. Никто из них не понимал, с кем сражается.

Пока Алит оглядывал собравшихся в павильоне эльфов и старался скрыть презрение к ним, он заметил знакомое лицо — Каратриля. Герольд держался особняком и явно чувствовал себя неуютно. Он встретился глазами с Алитом и взмахом подозвал его к себе.

— Я не ожидал увидеть тебя здесь, — произнес Алит.

Каратриль жестом указал на скамью и уселся. Алит

остался стоять.

— Кажется, моя судьба послужить посланником еще одному королю, — со вздохом признался Каратриль.

— И ты будешь служить ему с радостью?

Каратриль обдумал вопрос.

— Он понимает язык действий и не тратит время на лишние слова, — наконец сказал герольд. — Это лучший командир, о каком можно мечтать.

— А когда война закончится?

— Пока не стоит загадывать, — ответил Каратриль. — Неразумно волноваться о будущем, когда не уверен в нем. Тебе лучше примкнуть к Каледору, Алит. Он достаточно силен, а упорства ему не занимать. С его помощью ты сумеешь восстановить свои земли в Нагарите.

— Я хорошо усвоил жестокие уроки последних лет, — произнес Алит. — Нельзя править, опираясь на власть других. Облако не может плыть против ветра. Мы жди ли помощи от Малекита, и он ничего не сделал, чтобы предотвратить свалившиеся на анарцев беды. Мы обратились к Бел Шанаару, и он подвел нас. Я не хочу больше тратить время на королей.

— Но ты ведь не собираешься выступить против Каледора? — с искренним ужасом произнес Каратриль.

— По правде говоря, я точно не знаю, — пожал плечами Алит. — Меня заботит только будущее Нагарита; пусть Король-Феникс и князья делают все, что им угодно. Я последний из верных князей Нагарита, и я восстановлю на своей родине законное правление. Каледор не имеет никакой власти над наггароттами; их может возглавить лишь сородич.

Дориен увел каледорцев на север, но Алит предпочел остаться в Эллирионе. Его войско понесло большие потери, и даже князь понимал, что пока оно не может участвовать в войне. С разрешения Финудела и Атиелль, наггаротты разбили лагерь па равнине неподалеку от Тор Элира и там провели зиму, собираясь с силами.

Разговор с Каратрилем взбудоражил Алита и поднял множество вопросов, на которые он пока не находил ответов. Где он будет сражаться и на чьей стороне?

Ему не хотелось преклонять колено перед каледорцами, хотя все высоко отзывались о новом Короле-Фениксе. Нагарит и Каледор с незапамятных времен соперничали друг с другом, и северяне издавна не доверяли южанам. Обращение к Бел Шанаару показало Алиту, что титул Короля-Феникса ничего не стоит, он будет бороться за чужое княжество с тем же рвением, с каким отдаст свою жизнь за травинку или лист.

Алита мало заботило будущее тиранокцев, и по большей части князь вообще не вспоминал о них. Они сами посеяли роковые семена и взрастили свою судьбу: слабость правителей привела к захвату княжества чужеземцами. Пока на троне сидел Бел Шанаар, Тиранок кичился своим статусом, князья и дворяне богатели на занимаемых при дворе должностях. Но Бел Шанаар умер, и они сразу обратили свой взгляд на юг, в ожидании, что их спасет новый Король-Феникс из Каледора. Падение Тиранока не вызывало у Алита никакого сочувствия к этому княжеству.

С Эллирионом дела обстояли по-другому. Эллирионцы сражались с друкаями и платили за непокорство тысячами жизней. Алит достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать, что уважение к Эллириону отчасти вызвано его чувствами к Атиелли. Но Эллирион не был его родиной. На широких равнинах под открытым голубым небом князь чувствовал себя неуютно.

Пока раненые поправлялись, и Тарион занимался делами анарских отрядов, Алит предпочитал одиночество и часто уезжал к подножию Кольцевых гор, где размышлял о судьбе. Он надеялся на встречу с Эльтириором, но вороний герольд не показывался.

Потерянный и не имеющий перед собой твердого пути, Алит мучил себя воспоминаниями о горящем Эланардрисе, о смерти отца и страданиях, которым подвергся в темницах Анлека дед. Ни один план действий, что приходил ему в голову, не устраивал князя; ни один из возможных исходов не казался удовлетворительным.

Когда в Эланардрис пришло прекрасное жаркое лето, настроение Алита изменилось. Сияющее солнце и пышные травы навевали мысли об Атиелли. Его охватило тоскливое желание снова увидеться с княжной, узнать, как у нее дела. Как когда-то в саду с Миландит, Алит Не мог решить, стоит ли поддаться своим чувствам или лучше считать их непозволительной слабостью.