Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов - Иосиф Линдер

Освобожден он был в первые дни войны при особых обстоятельствах. По свидетельству другого замечательного разведчика и человека – Судоплатова П. А., бывшего в начале войны одним из руководителей внешней разведки, – события развивались так. На срочном совещании в Кремле у Сталина по вопросам мероприятий разведки в сложившейся обстановке, в котором принимал участие и Берия, Сталин вдруг вспомнил о Серебрянском и задал вопрос: „А где у вас Серебрянский?“ Берия отрапортовал, что он 7 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда осужден к расстрелу с конфискацией имущества и сидит в Лефортово. На что якобы Сталин с раздражением бросил реплику: „Что это у тебя, Лаврентий, творится? Идет война, а у тебя разведчики сидят по тюрьмам!“ Уже через час (!!!) Серебрянский был освобожден и доставлен в Наркомат на работу. А 9 августа 1941 г. решением Верховного Совета СССР Яков Исаакович был амнистирован со снятием судимости, восстановлен в партии и органах. Во время войны Серебрянский возглавлял группу во 2-м Отделе, затем был руководителем 3-го отделения IV Управления НКВД – НКГБ СССР, а в конце войны был переведен в особый резерв IV Управления.

Талантливо, в свойственном ему стиле, он проработал всю войну, очень много сделал в организации активной разведки на оккупированной гитлеровцами территории и руководстве партизанским движением. После смерти Сталина в 1953 г., при очередном разгроме органов госбезопасности, Серебрянский был вновь арестован и умер в тюрьме 30 марта во время допроса в Военной прокуратуре…»

Константин Константинович недолго помолчал, привычно дотронувшись до подбородка. Воспоминания о наставнике в искусстве разведки захватили его.

Я. И. Серебрянский был одним из тех руководителей разведки НКВД, которые уже в 1934–1938 гг. начали готовить кадры на случай войны. В Особой группе при наркоме, которую возглавлял Серебрянский, была создана школа, готовящая специалистов по диверсионным операциям в народном хозяйстве стран возможного противника. Он же являлся и начальником школы. В этой школе началось приобщение небольшой группы чекистов к новой профессии. Параллельно Серебрянский организовал разработку технологических методов разрушения производственных объектов. Для этого он привлек крупных специалистов, руководителей технических служб некоторых наркоматов – химиков, транспортников, машиностроителей, горняков и др. На основании анализа и изучения аварий и катастроф, происходящих в народном хозяйстве, специалисты выявляли слабые места в технологиях и определяли возможности искусственного создания таких слабых мест. Их выводы служили учебным материалом. Многие из них вели занятия в школе по так называемым спецдисциплинам. Перед слушателями школы в перспективе ставилась задача не только организовать технологические диверсии на объектах противника, они должны были уметь камуфлировать рядовой диверсионный акт под технологическую катастрофу и одновременно с этим в качестве экспертов определять характер возможных аварий на отечественных промышленных объектах, выявляя наличие или отсутствие злого умысла в произошедшем.

Нельзя не вспомнить дотошного, но, по сути, доброго внимания Якова Исааковича к слушателям. Один или два раза в неделю, в послеобеденные часы, он приезжал в школу, приглашал в кабинет двух-трех курсантов и разговаривал с ними на разные темы – изучал, оценивал и воспитывал людей, проводил ситуационные семинары.

Школа была небольшим звеном в большой государственной работе по укреплению обороноспособности страны, которую выполнял Серебрянский. Для школы был предоставлен особняк бывшего Генерального прокурора Акулова, а под общежитие – особняк бывшего секретаря ВЦИК Енукидзе.

Слушатели изучали языки, историю, общую и иностранную культуру, этикет, автовождение на основных видах отечественных и иностранных машин, с особым тщанием изучали подрывное дело, входящее в серию специальных дисциплин, и, разумеется, занимались стрелковой подготовкой. Ознакомительную практику они проходили на машиностроительном и химическом заводах в Макеевке и на шахтах Горловки в Донбассе.

Время пребывания в школе казалось слушателям самым приятным, по сравнению с тем, что их ожидало в дальнейшем, а по жизненным условиям тех лет – просто «роскошным».

Внезапно в ноябре 1938 г. школа прекратила свое существование. Серебрянский, его супруга и значительное число преподавателей были арестованы.

Участь слушателей решалась где-то в верхах. Через некоторое время обстановка начала проясняться. Никого из слушателей к «делу Серебрянского» не причислили, наоборот, всех начали устраивать на работу в аппарате. Квашнин получил назначение заместителем начальника Радиоцентра контроля за эфиром. Радиоцентр был важным звеном контрразведывательной службы страны; на него возлагались задачи обнаружения нелегальных радиопередач и выявление антисоветских передач с целью их глушения. Радиоцентр находился в Перхушкове, под Москвой. За пределами Москвы располагалось несколько пеленгаторных пунктов с приемными устройствами для приема команд из Центра.

Затем Квашнину поступило предложение перейти на работу в недавно организованный специальный отдел оперативной техники в отделение, по профилю ближе к той специальности, по которой он обучался в школе. Константина Константиновича назначили на должность заместителя начальника отделения механических и пиротехнических аппаратов и устройств. Основное направление работы отделения носило криминалистический характер: проведение экспертиз вещественных доказательств, полученных контрразведывательными подразделениями наркомата, по признакам диверсионных и террористических назначений. Проводились также разработка, конструирование и изготовление отдельных приспособлений по конкретным заданиям оперативных подразделений.

А 22 июня 1941 г. началась война…

В первый же месяц войны в отделении было налажено производство взрывателей, мин и мин-«сюрпризов» для партизанских отрядов.

На пятый день войны, 27 июня 1941 г., Квашнин в группе оперативных работников других подразделений был откомандирован в начавшую формироваться особую разведывательно-диверсионную войсковую часть НКВД – ОМСБОН, или полностью – Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения. Отбор кандидатов, как уже говорилось выше, осуществлялся на стрельбище «Динамо». Это было единственное в армии воинское формирование такого рода на протяжении всей войны. Оно создавалось из добровольцев спортсменов, политэмигрантов – испанцев, немцев, чехов, венгров, словаков, оперативных работников наркомата и пограничников. В ОМСБОН пришли все лучшие спортсмены страны – чемпионы мира, Европы, Союза, мастера высокого класса, в основном из обществ «Динамо» и «Спартак».

Константин Константинович получил назначение на должность помощника начальника инженерной службы бригады. Его обязанностями были организация обучения подрывному и стрелковому делу и распределение стрелкового оружия по подразделениям. Инструктаж первых отрядов, отправляемых в тыл врага, также выпал на долю Квашнина.

В первые дни обучение шло в ускоренном темпе, и только после отправки в тыл нескольких групп все вошло в привычный для военного времени ритм.

К концу августа бойцы уже обладали определенными навыками для ведения диверсионно-боевой работы.

Осенью 1941 г. по указанию руководства управления подготовка бойцов была продемонстрирована мастерами высочайшего класса из специальных структур Коминтерна. Из бойцов бригады сформировали сводный отряд в составе 30 человек, в их числе были и политэмигранты. Квашнина назначили командиром отряда. На уединенной подмосковной даче Берия, носившей название «Озеры», бойцы оттачивали полученные навыки. Дача представляла собой огороженный забором большой участок леса, в котором скрывался одноэтажный деревянный особняк и строение для обслуги. Было на участке и небольшое озеро. В программу занятий (напомним, что за ними наблюдали специалисты из Коминтерна) вошли захват объекта и отдельных лиц, а также пресечение деятельности парашютного десанта по захвату охраняемого объекта.

Позже Константин Константинович был переведен в Москву, в специальную группу, подчинявшуюся непосредственно начальнику IV Управления Судоплатову П. А. Это управление руководило всей боевой деятельностью разведывательно-диверсионных групп (РДГ), сформированных на базе ОМСБОНа, а также деятельностью партизанских отрядов на всей территории, оккупированной гитлеровцами.

На спецгруппу возлагались задания по индивидуальной подготовке особо ценных сотрудников для последующей выброски с самолета в тыл противника. Базой группы в Москве служил особняк на Гоголевском бульваре, почти напротив памятника Гоголю. На базе укладывались парашюты, подготавливались техника, оружие и другое специальное снаряжение.