Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Опора счастья»
Я бесконечно признателен тем женам, которые пытаются помогать своим мужьям-строителям, и мужьям, поддерживающим жен. Эти люди находят в себе силы — и моральные, и физические — всякий раз переезжать на новое место, несколько раз за свою трудовую биографию начинать жизнь практически с нуля в плане быта, повседневности. Ведь каждые пять-шесть лет нужно менять город, школу, квартиру, нажитых друзей, все свое окружение. Жены, всюду следующие за своими мужьями, — просто декабристки.
Я уверен, что вопрос социализации людей на объекте строительства — один из самых важных для руководителя. Иногда приходится даже выступать в роли семейного кадровика. Например, когда я работал еще в «НИКИМТ-Атомстрое», мы договаривались с «Энергоспецмонтажом» и трестом «РосСЭМ» о том, что взаимно трудоустраиваем жен. Много здесь, конечно, бывает и проблем, и курьезов. Один из самых запомнившихся: семейная пара работала вместе, и жена пришла жаловаться, что, мол, муж — плохой начальник. Пришлось принимать решение, кого куда переводить: ее подальше от него или наоборот.
Притирка кодов
Когда мы подписали крупнейший в истории атомной отрасли договор по Египту, председатель правления Комитета по атомным электростанциям Египта доктор Амгад аль-Вакиль пригласил нас к себе в кабинет и предложил отметить это событие. Я, молодой менеджер, подумал, что он сейчас достанет бутылку, нальет. Он же вынул из шкафа конфеты и сказал, что у них все принято праздновать сладостями.
С тех пор у меня на столе всегда лежат египетские лакомства. И новым сотрудникам, и приезжающим из АСЭ я теперь в шутку говорю, что мы тут всегда и все отмечаем сладостями, а не тем, о чем вы подумали.
Есть одна особенность, имеющая непосредственное отношение к реализации египетского проекта. Я знал, что египтяне и вообще восточные люди любят торговаться. Но я не думал, что эта любовь настолько всеобъемлюща. Нельзя просто взять и договориться даже о ничтожных мелочах. Это обязательно должен быть какой-то об Я уверен, что вопрос социализации людей на объекте строительства — один из самых важных для руководителя. мен, размен. Если ты в лоб что-то предлагаешь, они могут тебя искренне не понять. Только когда уточняешь, что, мол, я вам — одно, а вы мне — другое, они начинают вникать. По их представлениям, это уже нормальный разговор пошел. Я сначала даже не понимал, почему они не соглашаются на, казалось бы, элементарное предложение. Вроде бы правильно все сказал, а оказывается, нет, сначала нужно подумать, что им взамен предложить. Разумеется, это происходит не от жадности или прижимистости, а действительно является частью культурного кода страны и целых регионов на Востоке, через которые проходили главные караванные пути.
А еще они очень многословны. Я с этой кросс-культурной особенностью, помню, опять-таки попал впросак. Пришел на совещание первый раз в качестве руководителя, а доктор Ассар, министр обороны и военной промышленности, что-то говорит. На второй минуте я понял, что он не просто говорит, а произносит приветственную речь для меня. На третьей — что это действительно длинная речь и остановится он не скоро.
И точно: говорил он семь минут. Судорожно соображая, я стал набрасывать тезисы ответного слова, чтобы продержаться хотя бы один раунд. Написал 20 слов, и этот план помог мне выдавить из себя достаточно стройную и правильную речь на три минуты. К счастью, кое-какие навыки уже были. Но пока в эту историю всерьез не погрузишься, достойно соответствовать египтянам в ораторском формате довольно проблематично.
Египтяне очень не любят в чем-то отказывать, говорить «нет» на переговорах. Какое бы у них ни вызрело решение, они никогда тебе не скажут «no». Ты пришел к ним — все, ты брат и будет тебе счастье. Ты вышел за двери — и тогда может произойти все что угодно. Это нужно понимать и всегда, что называется, читать между строк.
Они также не любят, когда им говорят «нет». С пониманием воспримут письмо с отказом, но когда это происходит на переговорах, все должно быть тонко, со взаимным уважением.
Большой начальник
В Египте сложно с правами на землю. Там огромной территорией может владеть какое-нибудь племя бедуинов или берберов. Земля, на которой мы ведем стройку, частично принадлежала берберам, государство выкупило ее у них.
Так вот, у берберов есть такая особенность: они выбирают себе вождей по масштабу телосложения. Когда мы первый раз встречались с ними, я понял, что подхожу под их формат руководителя. Правда, взаимодействовать пришлось с парнем в белой одежде, который был выше меня сантиметров на 15, но так как из наших сотрудников я был самым крупным, он признал, что я тоже вождь. И на этой почве у нас с ним сложились нормальные взаимоотношения.
Тем не менее берберы дали нам понять, что они здесь хозяева, и даже пытались отяготить нас оброком. Думаю, они до сих пор толком так и не поняли, что такое Россия, «мистер Путин», но что оброк мы платить не будем, до них все-таки дошло. А главное — нам было что предложить взамен. Я сказал: «Нас здесь будет много, тысяч двадцать строителей, и у вас расцветет торговля и инфраструктурные проекты». Как ни странно, они этим удовлетворились и пошли готовить почву для этого развития.
Одна из интересных особенностей Египта — мощный военный бизнес, не случайно руководитель страны господин Ас-Сиси — военный. У нас, условно говоря, сливки общества — бизнесмены, политики, ученые, люди искусства, а у них — военные. Армия поддерживает множество сервисных бизнесов, и это тоже накладывает отпечаток на менталитет. Например, самые безопасные районы в Каире — те, где живут военные.
Вместе с тем статус ученого, обладателя научной степени у них куда выше, чем у нас. Я, кандидат наук, никогда не придавал большого значения этому статусу. Знаю, что раньше, в Союзе, это положительно отражалось на зарплате, иногда на карьере, а в наши дни — ну кандидат
