Лекции по общей психологии - Лев Ительсон

Объективация представлений происходит, во-первых, в их материальных воплощениях — продуктах, изготовляемых человеком в соответствии с представлением; во-вторых, в эмоциональных сдвигах, которые возникают под влиянием представлений; и, наконец, в деятельности, которая управляется представлением как образом желаемого будущего и путей к нему. И обратно, все эти факторы — воплощаемый объект, переживаемые эмоции, задачи деятельности — управляют формированием и движением представлений.

Наконец, представления опираются на активность субъекта. Отсюда их относительная самостоятельность и творческий характер. Они суть активная деятельность субъекта по моделированию целостного предмета в его характерных чертах. Дальнейшая проверка этих моделей и уточнение осуществляется через практику.

Из сказанного нетрудно заметить, что и для этой — второй — ступени образного отражения реальности остаются в силе те же универсальные принципы отражательной деятельности психики. Отражение осуществляется на основе деятельности и посредством деятельности. Формирование нового — более высокого — кода отражения происходит через интериоризацию этой деятельности.

Переработка информации на ступени представлений.

Трансформации представлений. Ассоциации.

Идеальное экспериментирование. Структура и операции образного мышления. Функции образного мышления. Воображение

В предыдущей лекции мы говорили о неустойчивости представлений в том смысле, что сам представляемый образ все время изменяется, выхватывает те или иные фрагменты, высвечивает те или иные стороны объекта. Но образы представлений текучи и изменчивы еще и в ином смысле. Представляемый ими объект редко остается неизменным в течение длительного времени. Обычно одно представление переливается в другое, один образ сменяется другим или влечет за собой другой.

Только искусственно, в целях анализа мы выделяли и удерживали представление одного определенного объекта. В естественных же условиях представление всегда выступает как неустанное течение потока образов, переливающихся, мерцающих, угасающих и проясняющихся, неуловимо переходящих друг в друга и скачками друг друга сменяющих.

Данные психологических наблюдений и экспериментов свидетельствуют, что эта неудержимая («спонтанная») текучесть образов представлений, так же как их прозрачность, фрагментарность, неполнота наблюдаются почти у всех людей.

В чем здесь дело? В том, что на образном уровне наша психика просто плохо справляется со своей задачей отображать действительность? Или, может быть, эта текучесть, неуловимость, непрерывная переливчатость и изменчивость образов представлений тоже выполняют какие-то задачи при отражении свойств реальности психикой?

Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к эксперименту. Течение и смену образов представлений у человека изучали многие психологи. Очень интересные в этом отношении эксперименты осуществил советский психолог П. Блонский. Прежде всего, он выявил условия, благоприятствующие свободному течению образов и их автоматическому возникновению. Оказалось, что лучше всего этому способствуют тишина, мускульное расслабление, полное спокойствие человека, а также его неподвижность. Создав такую обстановку, экспериментатор затем добивался возникновения исходного образа у испытуемого с помощью какого-нибудь внешнего стимула. Например, психолог показывал испытуемому какой-нибудь предмет, испытуемый смотрел на него полминуты, а потом, закрыв глаза, отдавался течению свободно возникающих образов. В другом варианте опытов глаза были закрыты с самого начала. Испытуемому давали предмет в руки. Он его узнавал и затем, держа в руке и не двигаясь, мысленно вызывал зрительные образы, какие только приходили в голову. Наконец, в третьем варианте раздражителем служило просто какое-нибудь конкретное слово («перчатка», «дверь», «кошелек», «палочка»). После того как течение образов прекращалось, испытуемый рассказывал, что он видел. Иногда он перечислял то, что видит непосредственно, по мере того как у него появлялись эти образы.

Приведем примеры некоторых наблюдений, полученных Блонским. Испытуемый с закрытыми глазами ощупывает полоску бумаги. Вот какие образы возникают у него при этом: «Белый цвет, очень ясно. Из белого выступает труба, желтая, медная. Звездочка. Превращается во что-то пушистое. Это птица. Не то ворон, не то галка. Из черной стала серая птица. Чайка. Водное пространство. Вода серебристая. Светлое. Яркая, белая полоса в воде. Все сливается в серебро. Белый свет».

На первый взгляд кажется, что здесь полный произвол, что невозможно обнаружить никакой закономерности в прихотливом течении и переливах будто бы совершенно произвольных образов. Однако это не так. Вот, например, какие закономерности отмечает в описанной цепочке образов сам Блонский. Узнав вложенную в руку бумажную полоску, испытуемый сразу реагирует «образом белого цвета», т.е. представляет одно из зрительных свойств, привычных у бумаги. Это первоначально бесформенное «белое» становится как бы исходным материалом для всех последующих образов. Сначала «белый цвет» оформляется («из белого выступает») в трубу (зрительно-образный аналог осязаемый длинной полоски) желтого цвета (самого светлого из цветов), постепенно темнеющего. Желтый цвет оформляется в звездочку, а эта звездочка превращается во что-то пушистое снова белого цвета. Это пушистое далее быстро оформляется в птичку, не то черную (ворон), не то белую (галка), а в конце концов беловатую (чайка), которая видится в комплексной ситуации («водное пространство»). Это «бесцветное пространство» светлеет («вода серебристая») и в нем оформляется «светлая, яркая, белая полоска». В заключение, «все сливается в серебро», и снова «белая полоса». Вот анализ, который дает этому ряду образов Блонский.

Если приглядеться, то мы здесь, по-существу, имеем ряд превращений двух признаков «белого» и «полоски». С одной стороны, белый цвет превращается в желтый и светлый. Последний, в свою очередь, последовательно превращается в белый, черный, серый, бесцветный, серебристый, светлый, белый, серебряный, белый. Полоска в свою очередь выступает то как бесформенная цветная («белый цвет», «пушистое», «водное пространство»), то в виде трубы или белой полосы на воде. Все возникающие образы объединяет то, что они содержат в себе различные вариации этих выделенных в начале признаков — исходного цвета (белого) или исходной формы (полоски). Процесс такого превращения образов мы будем в дальнейшем называть трансформацией.

Рассмотрим теперь другой опыт, когда раздражителем была спичечная коробка. Здесь у одной испытуемой имела место следующая цепь образов: «Смутный образ белого фартука и женщины (женщина вроде тех, которых рисуют на коробке из-под какао). Женщина на коробке из под соды. Магазин и прилавок, где продают спички. Все очень ясно. Особенно коробка».

В этом случае мы опять видим трансформации образа исходного объекта — «коробки» (коробка из-под какао, коробка из-под соды, спичечные коробки). Но вместе с тем наблюдается и еще один процесс: коробка видится вместе с нарисованной на ней женщиной или вместе с магазином, где она продается. Здесь уже возникающие образы представляют собою не просто вариации исходных первичных признаков. Они восстанавливают ситуацию, в которой испытуемая встречалась с данным объектом. Такой процесс можно назвать восстановлением (в смысле восстановления ситуации, где встречался представляемый объект), или по-латински, рединтеграцией.

Если внимательно присмотреться к движению образов в приведенном случае, то можно обнаружить еще один процесс. Изображение женщины с коробки из-под какао сохраняется и после того, как сама эта коробка исчезла из круга представляемых образов. Это изображение женщины видится уже на коробке из-под соды, хотя в действительности на последней коробке такой картинки не бывает. Такой процесс удержания, сохранения части предшествующего образа и переноса ее в новую ситуацию на новый возникающий образ можно назвать удержанием или по-латински персеверацией.

Рассмотрим еще пример. Раздражитель — слово «кошелек». Цепь вызванных образов: «Серый старый кошелек. Худой старик с бородкой клином в черной ермолке. Кошелек превращается в какую-то морду. Неясный образ, вроде черного фартука. Свернутый зонтик вроде палки. Масса палок. Масса голов народу (все темное). Вижу (неясно) лица. Черную шляпу с красным пятном. Баба в черном платке. Все путается: город, лес, елка, дома. Колесо крутится».

Здесь мы наблюдаем уже знакомый нам процесс трансформации двух исходных признаков — черного цвета и формы кошелька (черный фартук, черная ермолка, черная шляпа и т.д.). Здесь же видим рединтеграцию (кошелек — худой старик с бородкой и т.д.). Но видим и еще один новый процесс — как бы умножение образа (палка —масса палок; голова — масса голов). Этот процесс можно назвать умножением или, опять-таки по-латински, мультипликацией.