Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков - Елена Лаврентьева

В конце XIX — начале XX века на плодородных равнинах этой части Украины уже возделывались технические сельскохозяйственные культуры, положившие начало обрабатывающей и пищевой промышленности. Основным было выращивание сахарной свеклы. Это очень капризное растение требует к себе неусыпного внимания, бережного ухода и нескончаемой прополки. Зато осенний урожай с лихвой оправдывал все затраты, и его целиком сдавали на сахарные заводы, которые были во всех окрестных городках. Владельцы необъятных плантаций имели хороший доход и быстро богатели, тем более что рабочая сила, батраки, была в избытке и ценилась дешево.

Как агроном, наш дедушка был востребован и легко вписался в этот процесс зарождения промышленности, обрабатывающей сельскохозяйственную продукцию. Он много читал, выписывал специальную литературу, элитные сорта семян и удобрения. Общение с управляющими поместий и хозяевами заводов способствовало росту его профессионального авторитета. Вращаясь в кругу инженеров, врачей, учителей, он формировался как личность и вскоре стал типичным представителем сельской интеллигенции того времени. Революционные события 1905-го, а затем и 1907 года докатывались и до украинских сел. Активизировались стихийные бунты, тяжкий труд на полях и низкая его оплата вызывали волнения среди батраков и заводских рабочих. И наш дедушка Аггей Карпович Стариченко не мог остаться в стороне от происходящего. Чувство справедливости, стремление к улучшению жизни, вера в свои силы привели его к тому, что, по-видимому, должно было случиться с человеком его ума и характера. Он вступил в социал-демократическую партию и стал атеистом.

В разгар сезонных работ 1907 года забастовали рабочие сахарных и маслобойных заводов, и нашему дедушке было поручено организовать забастовку среди сельских батраков. Из Богуслава он тайно привез гектограф к своему другу Люлько Семену Серафимовичу. Они установили его в погребе и начали печатать листовки с призывом прекратить работу на полях и требованием повышения оплаты труда. Хозяева плантаций хорошо понимали, что гибель всего урожая значительно убыточнее мелких уступок батракам. Незначительное увеличение оплаты удовлетворило сельчан, и забастовка провалилась.

Дедушку арестовали, судили и отправили по этапу в Сибирь на поселение сроком на пять лет. Эти годы для Аггея Карповича многое прояснили в его жизни. Он не стал пламенным революционером, по своему воспитанию и жизненным принципам видел свое призвание в улучшении земледелия. Основным девизом для него в то время стал «Дело надо делать, господа!». Находясь в ссылке, он понял, что радикальные действия, разрушения и ломка разумных, веками сложившихся правил, особенно в сельском хозяйстве, не могут быть прогрессивными, а значит, не смогут улучшить условия жизни народа, особенно на селе, где крестьянину, в его постоянной заботе о земле и урожае на ней, было что терять.

Как активный революционер дедушка, скорее всего, не сложился, несмотря на то что на пересыльных пунктах он встречался и беседовал с видными деятелями социал-демократического и большевистского движения. Из ссылки он привез много фотографий. По словам бабушки, на одном групповом снимке он запечатлен с Н.К. Крупской. Забегая вперед, с глубоким сожалением должны сообщить, что весь дедушкин архив, включая фотографии, погиб во время немецкой оккупации Украины 1941–1943 годов.

Вернувшись в родительский дом в 1912 году под надзор полиции и будучи неблагонадежным, дедушка не мог быть принят на государственную службу. По совету брата-лесника занялся посадкой лесов. Это очень важное и совершенно необходимое для равнинной Украины дело. В районе села Саварка заканчиваются лесные массивы и начинается степь. В этих местах для удержания почвы высаживают дуб, ясень, граб, липу, орешник и сосну. Дедушка брал в аренду большие участки стареющего леса, рубил, корчевал старые деревья и по плану засаживал новыми деревьями. Эти молоденькие и маленькие деревца требовали большой заботы, постоянного ухода и серьезного агрономического опыта. Работа трудная, но если дело было поставлено грамотно и хорошо управлялось, то по тем временам приносило солидный доход. К тому же чем больше вырастало деревьев, тем ниже была конечная арендная плата. Изголодавшись по земле и работе, дедушка с головой погрузился в это неспокойное дело.

Через полгода с дедушкой произошло событие, сильно изменившее его отношение к жизни. Он влюбился. Сразу и навсегда, в свою односельчанку Зинаиду Илларионовну Бакал. Она родилась 24 октября (по-старому) 1892 года в семье довольно зажиточного и уважаемого на селе крестьянина. Ее отец Илларион Артемьевич Бакал сам был грамотным и обучил грамоте троих сыновей и дочь Зинаиду. Она не только хорошо читала, писала, но и успешно овладела арифметикой.

По сельскому украинскому семейному укладу дочь, достигшая пятнадцати — семнадцати лет, начинала зарабатывать деньги на свое приданое, в отличие от богатых невест. Хотя Зинаида была не из бедной семьи, тем не менее с семнадцати лет два года проработала у хозяина сельской лавки. За это время купила в рассрочку швейную машинку «Зингер» и выплатила кредит. С разрешения отца она уехала в уездный город Богуслав и в течение года училась и работала помощницей у городской портнихи. Шить она научилась очень хорошо, любила одеваться «по-городскому», но на сельские праздники всегда ходила в национальном костюме. Немного отклоняясь от дедушкиной биографии, хочется сказать о том, чему мы были свидетелями. Бабушка не имела выкроек, снимала с заказчиков мерки и чертила прямо на ткани, раскраивая любую модель. Ей одинаково хорошо удавались легкие шелковые платья, костюмы, пальто, даже валенки. Талант и мастерство помогли ей выжить, не умереть с голоду и вырастить дочерей в самые трудные годы.

Но вернемся к дедушке. Будучи вполне обеспеченным и взрослым человеком, он посватался к Зинаиде Илларионовне, но ее отец дважды отказал ему, ссылаясь на его неспокойное прошлое, к тому же любимая дочь была молода, хороша собой, прекрасно пела, имела хорошую профессию и вообще была завидной невестой на селе. Несмотря на отказы, дедушка так настойчиво ухаживал за ней, что в конце февраля 1914 года сыграли свадьбу, тем более что через полгода, 24 июля, родилась старшая дочь Ольга. По рассказам бабушки, свекор и свекровь очень ее любили и будущая жизнь сулила ей благополучие, но, как иногда она говорила, судьба не заготовила для нее счастья.

В конце 1914 года дедушку мобилизовали на фронт. Воевал он в пехоте два года, был ранен, долго лечился и в начале 1916 года вернулся домой. О войне говорить он не любил, только негодовал по поводу бессмысленных разрушений и уничтожения людей. Только однажды он признался бабушке, что на войне стал свидетелем чуда. Во время очень сильного артобстрела, когда от его окопа почти ничего не осталось, в небе сквозь гарь и дым дедушка увидел необыкновенно красивую светящуюся икону Божией Матери, которая медленно проплывала мимо него. Это его настолько потрясло, что он больше никогда не участвовал в беседах на атеистическую тему и очень уважительно относился к верованиям бабушки. С тех пор в нашей семье так и повелось — неверующие всегда с уважением и терпимостью относились к верованиям других членов семьи. Может быть, поэтому мы все крещеные, хотя за это наши родители могли не только быть исключены из партии, но и лишиться работы.