Жизнь и труды Пушкина. Лучшая биография поэта - Павел Анненков

129

Темный намек на нее заключает одно стихотворение В. Туманского, которое мы нашли а альманахе «Северная лира» на 1827 г., изд. гг. Раича и Ознобишина. Стихотворение имеет такое оглавление: «На кончину Р… Сонет. Посвящ. А. С. Пушкину». Выписываем первые стихи сонета:

Ты на земле была любви подруга:

Твои уста дышали слаще роз,

В живых очах, не созданных для слез,

Горела страсть, блистало небо Юга.

В конце сонета является пометка: «Одесса, Июль, 1825».

130

Господину Дау (англ.).

131

Но как он вздрогнул, как воспрянул,

Когда пред ним внезапно грянул

Упадший гром!..

132

Точки заменяют и не дописанные Пушкиным, и не разобранные нами стихи.

133

Мысль этого стихотворения воспроизведена была потом в антологической пьесе «Рифма», принадлежащей уже к 1830 году.

134

Известны эпиграммы Пушкина на «Вестник Европы», которыми утешал он самого себя и людей, задетых суждением журнала, но это еще не полный пример страстного увлечения в споре. Сам «Вестник Европы» великодушно перепечатал из «Сына отечества» (1820, № 2) послание к себе, где первые два стиха содержат резкое обращение к лицу, едва прикрытое литературным оборотом. Послание принадлежало перу одного из почетнейших наших писателей и остается примером полемических уклонений. Мы уже об нем упоминали. Кроме стихов, Пушкин написал еще целую довольно большую статью в прозе против направления журнала, напечатанную в «Северных цветах» на 1830 год под названием «Отрывок из литературных летописей». Она не вошла в последнее посмертное собрание его сочинений 1838–41 гг. по правилу, принятому тогда, исключать все полемические статьи, рожденные современными спорами, правилу, которого и настоящее издание придерживается. Замечательно, однако ж, что посмертное издание, собрав эпиграммы Пушкина, касавшиеся «Вестника Европы», откинуло все, к нему не относившиеся, каковы две напечатанные в альманахе «Денница» (1831), одна в журнале «Московский наблюдатель» (1836, том VII) под названием «Синоним: Гостиная, Салон», одна в «Антологии» М. Яковлева 1828 года под названием «Русскому Икару» и проч. Этим нарушалась верность принятой системе.

135

Правописание журнала сохранено в выписках наших.

136

Настоящий недостаток поэмы состоял в двойственности ее плана, и это было замечено тогда же критиком, написавшим «Обозрение литературы» в альманахе «Денница» на 1831 год. Всю историю любви Марии считал он отдельной поэмой, которая вредит впечатлению, оставляемому настоящей исторической поэмой. К этому можно прибавить, что в подобных случаях недостаток чувствуется тем сильнее, чем ярче и превосходнее краски эпизода, поднятого на высоту, ему не свойственную. Пушкин сам показал в «Медном всаднике» пример, как должно вводить в историческую раму частное лицо и событие.

137

Может быть, к этому времени относятся следующее неизданное восьмистишие Пушкина:

Я думал, сердце позабыло

Способность легкую страдать.

Я говорил: «Тому, что было,

Уж не бывать, уж не бывать!

* * *

Прошли любовные печали,

Смирились легкие мечты…

Но вот опять затрепетали

Пред мощной властью красоты!

138

По когтям узнают льва (лат.).

139

Выписываем здесь эту шутку, которая, впрочем, относится к началу 1828 года, а не к концу его, в котором мы находимся. Любопытно, как добродушно высказывалось веселое расположение духа в поэте.

Послание к В[еликопольскому], сочинителю «Сатиры на игроков».

Так элегическую лиру

Ты променял, наш моралист,

На благочинную сатиру?

Хвалю поэта – дельно миру!

Ему полезен розги свист.

Мне жалок очень твой Арист.

С каким усердьем он (молился)

И как несчастливо играл!

Вот молодежь: погорячился,

Продулся весь и так пропал!

Дамон твой человек ужасный.

Забудь его опасный дом,

Где, впрочем, сознаюся в том,

Мой друг, ты вел себя прекрасно:

Ты никому там не мешал,

Эраста нежно утешал,

Давал полезные советы

И ни рубля не проиграл.

Люблю; вот каковы поэты!

А то, уча безумный свет,

Порой грешит и проповедник.

Послушай, Персиев наследник,

Рассказ мой:

Некто мой сосед,

В томленьях благородной жажды,

Хлебнув кастальских вод бокал,

На игроков, как ты, однажды

Сатиру злую написал.

И другу с жаром прочитал.

Ему в ответ его приятель

Взял карты, молча стасовал,

Дал снять, и нравственный писатель

Всю ночь, увы, понтировал!

Тебе знаком ли сей проказник?

Но встреча с ним была б мне праздник:

Я с ним готов всю ночь не спать,

И до полдневного сиянья

Читать моральные посланья

И проигрыш его писать.

Послание относилось к г-ну Великопольскому, издавшему в Москве в 1828 году книжку «К Эрасту, сатира на игроков».

140

Эти холодные и гладенькие стишки (фр.).

141

Весьма трудно определить теперь, где находился Пушкин с 8 сентября, дня отъезда из Горячеводска, до 16 ноября – вероятного дня прибытия его в Петербург. Некоторый свет дает следующая приписка Пушкина к одной главе «Онегина» (восьмой, выпущенной): «Моск. Павл. Болдино. 1829». В Москве он был, как знаем, в марте месяце; место, обозначенное словом Павл., нам совершенно неизвестно, а Болдино – есть название села Нижегородской губернии (Лукояновского уезда), принадлежавшего его отцу и о котором будем еще много говорить. Таким образом, можно полагать, что Пушкин проехал с Кавказа в Болдино. На возвратном пути в Петербург из деревни он пробыл в Москве только несколько дней и почти никуда не показывался. Пребывание на Кавказских минеральных водах известно нам по темным слухам. Он там лечился, был в обществе друзей, играл… Стихотворения, связанные с Кавказом и с его природой, написаны им в течение сентября и октября месяца 1829 г. – стало быть, посреди беспокойной, странствующей жизни и в самых хлопотах вояжа. Пьеса «Зима! Что делать нам в деревне?..» и затем «Зимнее утро» уже проникнуты поэзией домашнего очага и северной природы. Во втором стихотворении, помеченном 3-м числом ноября, сделана Пушкиным замечательная поправка. Конец четвертой его строфы читается в рукописи:

. . . . Веселым треском

Трещит затопленная печь.

Приятно думать у лежанки.

Но знаешь: не велеть ли в санки

Коня черкасского запречь?

Пушкин изменил последний стих, при печати, в другой:

Кобылку бурую запречь?

и таким образом из довольно пышного образа сделал простую сельски тихую картину. Он всегда так исправлял свои стихотворения. Что касается до стихотворения «Стамбул гяуры нынче славят…», находящегося в тексте «Путешествия в Арзрум» и там приписанного Пушкиным какому-то небывалому янычару Амин-Оглу, то оно принадлежит к 1830 году, и мы упомянем о нем при описании жизни Пушкина в селе Болдине.

142

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});