Миссия Шута - Робин Хобб

Сторожить меня и принца он никому не поручил. Все смотрели на своего вожака, и мне удалось отойти в сторону. Кое-кто это заметил, но амулет Джинны болтался у меня на шее, а я обезоруживающе улыбался. Поскольку я продвигался в глубину пещеры, не пытаясь сбежать, они быстро потеряли ко мне интерес. Мой страх, что Полукровки создали армию наделенных Уитом людей, превратился в опасение перед толпой, не имеющей твердого руководства.

Мое сердце обнаружило друзей раньше, чем глаза. В задней части пещеры находились две поникшие фигуры. Я не стал спрашивать разрешения, а, продолжая держать кинжал у горла Дьютифула, подошел к ним.

В дальней части пещеры потолок опускался, да и стены сужались. В этом закутке и держали Шута с Ночным Волком. Постелью им служил плащ, точнее то, что осталось от роскошного одеяния лорда Голдена. Ночной Волк лежал на боку. Шут – рядом с ним, обхватив его руками. Оба были ужасно грязные. Шуту пришлось перевязать себе лоб куском ткани, оторванным от плаща. Золотистая кожа посерела, а на щеке я увидел синяки. Кто-то снял с него сапоги, и его бледные ноги выглядели особенно беззащитными. Шею волка покрывали кровь и слюна, дыхание вырывалось из груди с легким присвистом.

Мне хотелось опуститься рядом с ними на колени, но я боялся убрать кинжал от горла Дьютифула.

– Просыпайтесь, – попросил я. – Просыпайтесь, вы двое. Я вернулся за вами.

Уши волка дрогнули, и он открыл один глаз. Он попытался поднять голову, и его движение разбудило Шута. Он открыл глаза и потрясенно посмотрел на меня. На его лице появилось отчаяние.

– Тебе придется встать, – предупредил я. – Я заключил сделку с Полукровками, тебе придется отсюда уехать. Вы можете идти? Оба?

У Шута был вид ребенка, разбуженного посреди ночи и не понимающего, что происходит. Он неохотно сел.

– Я… какую сделку? – Он посмотрел на амулет, висевший у меня на шее, фыркнул и демонстративно отвел глаза в сторону.

Я торопливо застегнул куртку. Сейчас ничто не должно воздействовать на его разум – я не мог допустить, чтобы фальшивое расположение ко мне помешало их побегу.

Лодвайн вместе с охотничьей кошкой Дьютифула решительно приближались к нам. Ему не понравилось, что я успел без него поговорить с пленниками.

– Вы оба получаете свободу – в противном случае я убиваю принца, – проговорил я так, чтобы меня не услышал Лодвайн. – Потом я последую за вами. Верьте мне.

Все, больше ничего нельзя говорить. Волк осторожно поднялся на ноги. Его шатало. От него пахло болезнью, засохшей кровью и мочой. А я даже не мог прикоснуться к нему – одной рукой прижимал Дьютифула к груди, а другой держал у горла принца кинжал. Зверь подошел ко мне и прижался окровавленной головой к моей ноге, и между нами возродилась связь.

О Ночной Волк.

Маленький брат. Ты солгал.

Да. Я солгал всем. Ты сможешь ради меня довести Лишенного Запаха до Баккипа?

Скорее всего, нет.

Ну, это уже намного лучше, чем «мы все здесь умрем».

Я бы предпочел остаться и умереть рядом с тобой.

Я бы не хотел быть тому свидетелем. И твоя смерть отвлечет меня от того, что я должен сделать.

А что будет с Неттл?

Эту мысль разделить с ним было значительно труднее.

Я не могу отнять одну жизнь ради другой. Не имею такого права. Если мы все должны умереть, тогда… – Мои мысли спутались. Я вдруг вспомнил об удивительных мгновениях, когда в потоке Скилла мне довелось ощутить иное присутствие. Мне захотелось найти хоть какое-то утешение для нас. – Возможно, Шут ошибается, и время нельзя сдвинуть с колеи. Возможно, все было определено еще до нашего рождения. Или следующий Белый Пророк найдет себе лучшего Изменяющего.

Я почувствовал, как Ночной Волк отбросил мои философские рассуждения.

Тогда дай детенышу быструю и чистую смерть.

Я постараюсь.

Наши мысли текли тонкой струйкой, окутанные его болью и осторожностью. Но все равно – наше общение было подобно дождю после долгой засухи. Я проклял себя за то, что в течение всех этих лет близости продолжал тосковать по Скиллу. Конец нашего общения близок, но я только сейчас понял, каким оно было замечательным. Мой волк находился всего в нескольких шагах от смерти. Я знал, что до наступления сумерек либо покончу с собой, либо меня убьют. У нас отняли возможность выбора, и нам придется взглянуть в глаза реальности. Ни одному из нас не суждено жить в одиночестве.

Шут сумел подняться на ноги. Его золотые глаза отчаянно искали ответ на моем лице, но я не осмелился ему помочь. Когда Лодвайн заговорил, Шут за одно неуловимое мгновение превратился в лорда Голдена. Глубокий голос вождя Полукровок звучал уверенно, он уговаривал и сулил жизнь. За спиной у него толпились соратники.

– Ваш друг сказал главное. Я сумел его убедить, что мы не собирались причинить принцу вреда, а лишь пытались показать ему, что люди, наделенные Уитом, не несут в себе зла и их не нужно так жестоко уничтожать. Уит – дар Эды, и мы хотели, чтобы он получше нас узнал. Мы сожалеем о недоразумении и о том, что вы ранены. Сейчас вы можете взять свою лошадь и вернуться домой. Вместе с волком. Ваш друг и принц вскоре последуют за вами. Вы вместе вернетесь в Баккип, где принц Дьютифул замолвит за нас словечко.

Глаза лорда Голдена переместились от Лодвайна ко мне и обратно.

– Почему же он держит кинжал у горла принца?

Умоляющая улыбка Лодвайна говорила о многом.

– Боюсь, ваш слуга не слишком нам верит, лорд Голден. Несмотря на наши заверения, он полагает, что должен угрожать жизни принца Дьютифула, пока вы не будете освобождены. Завидую, что у вас такой верный слуга.

Логика Лодвайна едва ли была безупречной. Я прочел в глазах Шута сомнения, но когда я выразительно кивнул, он заявил о своем согласии. Лорд Голден не понимал моей игры, но поверил мне. Еще до наступления заката он проклянет свою доверчивость. Я постарался об этом не думать. Мне не удалось заключить лучшей сделки.

– Милорд, если вы возьмете моего доброго пса и уйдете, я вместе с принцем вскоре последую за вами. – Мой голос не дрогнул, когда я произносил свои предательские слова.

– Сомневаюсь, что мы сможем уйти далеко. Твой пес получил серьезные ранения.

– Вам нет нужды торопиться. Я вас скоро догоню, и мы вернемся домой вместе.

На лице лорда Голдена отразилось легкое беспокойство. Лишь я знал, какие сомнения раздирают его душу. Он не мог понять, что происходит, но я хотел, чтобы он вместе с волком покинул пещеру. Я видел, что он принял решение. Наклонившись, он поднял свой когда-то роскошный плащ, теперь перепачканный в крови и земле, и как ни в чем не бывало накинул его на плечи.

– Естественно, я получу обратно свои сапоги? И лошадь? – С нами вновь говорил аристократ.

– Конечно, – тут же согласился Лодвайн, но я увидел, как помрачнели его соратники.

Малта была прекрасной лошадью – достойная награда тому, кто захватил лорда Голдена.

– Тогда мы уходим. Том, ты должен немедленно последовать за нами.

– Конечно, хозяин, – покорно солгал я.

– Вместе с принцем.

– Я уйду только после него, – искренне обещал я.

– Отлично, – заявил лорд Голден и кивнул мне, но в глазах Шута я прочел тревогу. Затем он холодно посмотрел на Лодвайна. – Вы обращались со мной не лучше, чем разбойники. И я не сумею это скрыть от королевы и ее свиты. Вам повезло, что мы с Томом Баджерлоком готовы заверить королеву, что вы осознали свои ошибки. В противном случае она пошлет войска, которые раздавят вас, словно жалких паразитов.

Он превосходно играл роль оскорбленного аристократа, однако я с трудом сдерживался, чтобы не закричать. Я чувствовал, что ему необходимо побыстрее убраться отсюда. Все это время кошка наблюдала за Дьютифулом, словно домашний кот за мышиной норой. Казалось, я ощущал ее нетерпение – ей ужасно хотелось поскорее завладеть его телом. И я не верил, что она – как и соратники Лодвайна – выполнит заключенный нами договор. Если она попытается завладеть принцем, если я пойму, что Дьютифул более не владеет своим телом, мне придется его убить, даже если Шут не успеет покинуть пещеру. Мне ужасно хотелось, чтобы они ушли. Я улыбнулся, надеясь, что мне удастся скрыть ненависть, а лорд Голден все смотрел на Лодвайна. Затем он перевел свой золотистый взгляд на толпу Полукровок. Уж не знаю, что они подумали, но мне показалось, что он старается запомнить лицо каждого. И я увидел, как в них зашевелился гнев.

Все это время я прижимал принца к себе, не убирая кинжала от его горла. Он стоял почти неподвижно, словно ни о чем не думал, и смотрел в глаза кошки. Я даже представлять не хотел, о чем они разговаривают. Спустя несколько мгновений кошка неожиданно отвела глаза в сторону.

Лодвайн быстро подавил нахлынувший гнев.

– Конечно, вы должны обо всем доложить королеве. Но я надеюсь, что ее мнение о нас изменится к лучшему, когда она выслушает своего сына. – Он махнул рукой, и после коротких колебаний его люди расступились перед посланцем королевы.