Самая страшная книга 2024 - Дмитрий Александрович Тихонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем летом я многое искал в Сети. В основном интересовался ядовитыми существами, предпочитающими прятаться в колясках и обладающими способностями к гипнозу. Я натыкался на всякие байки: скучные или страшные, рациональные или совершенно безумные. Их сюжет чаще всего строился вокруг подменышей – тварей, которые заменяли собой детей. Это могло произойти где угодно: в утробе матери, в колыбельке, в коляске, на улице. Настоящий ребенок непременно погибал или бесследно исчезал.
Отец, взглянув на историю браузера, провел со мной долгий и обстоятельный разговор о вымыслах и суровой действительности. По его мнению, никаких подменышей не существовало. Правда, он так и не смог найти «нормального» объяснения тому, что произошло с Сашкой и Майкой. Зато смог установить на компьютер детский фильтр, что обрубило мне доступ почти ко всему сто́ящему.
Черт с ним. В этих байках не было ни капли правды. Я и так знал, что Багряноголовые существуют. Только сталкиваться с ними второй раз мне не хотелось до дрожи в коленках.
Июнь 2023
Тишина коридора неожиданно прерывается бурлением и шипением. Я дергаюсь в кресле, нащупываю ружье, однако немногим позже до меня доходит, что звук явно похож на смыв воды в туалете. Вполне обычное явление, только… Я перевожу взгляд в сторону кровати – Алиса крепко спит, уткнувшись лицом в подушку. Федя сопит рядом, в колыбельке.
Кто же тогда нажал на кнопку смыва? Я не успеваю найти ответ, поскольку смартфон сигнализирует: движение в коридоре. Пару дней назад приходила ложная тревога – датчики отреагировали на дверь, двигающуюся от потоков воздуха. Но рисковать не стоит. Я хватаю ружье на изготовку и вглядываюсь в черноту дверного проема. Видны лишь очертания стен, мебели и гладь паркета. Выключатель на стене, чуть дальше, но приближаться опасаюсь.
Трясущимися пальцами переключаюсь на камеру. Ночной режим показывает коридор в бледно-голубом, покойничьем цвете. От того, что он пуст, мне становится только тревожнее. Кто-то был в туалете, кто-то нажал на кнопку смыва, и мне не показалось.
– Кто здесь?! – кричу я. – Если подойдешь, буду стрелять!
Глупое замечание. Я догадываюсь, что именно явилось в квартиру, и говорить оно не умеет. Из всех младенцев в этом доме Багряноголовый выбрал именно Федю, как будто решил наказать меня за ошибки. Да, я перекрыл окна, вентиляционные ходы, но и подумать не мог о канализации. Разумеется, эта мелкая склизкая тварь протиснулась бы сквозь трубы, а уж воду она любит. Любит так же сильно, как младенцев.
От моего крика просыпается Алиса. Она приподнимается на кровати, сонным взглядом уставившись на меня. Я жестом прошу ее молчать – до моих ушей доносится новый звук из коридора. Влажное шлепанье, напоминающее удары мокрого полотенца по твердой поверхности. И этот звук стремительно приближается.
В темноте по-прежнему ни одного очертания живой души. Ругая себя за промедление, я включаю фонарь на смартфоне и направляю луч света в коридор. Никого не вижу, но шлепанье раздается совсем рядом. Я поднимаю смартфон как раз для того, чтобы увидеть, как Багряноголовый заползает в комнату по потолку, перелезая через верхнюю часть дверного проема. Тонкие щупальца оставляют темные склизкие следы. Щуплое тельце трясется в предвкушении добычи.
– Только не сегодня, тварь! – ору я и вскидываю ружье.
Острая боль пронзает висок. Я падаю на пол, успевая заметить фигуру Алисы с зажатой в руках табуреткой. Лицо жены в луче фонаря выглядит безмятежным. В глазах плывет. Темнота сгущается. Сквозь звон в ушах прорывается заунывная колыбельная, которую напевает Алиса. Затем мелодия резко обрывается.
Сознание возвращается болезненным рывком. Левая сторона головы ноет, по коже стекает теплая струйка крови. Судя по тому, что слышится крик Феди, вырубило меня ненадолго.
– Ну вот, мой хороший, самое время покушать, – воркует Алиса.
Я поворачиваюсь в ее сторону и едва не кричу во весь голос. Алиса держит на руках Багряноголового. Держит аккуратно, чуть укачивает. Два из четырех щупалец Багряноголового болтаются в воздухе, будто трепещут в предвкушении. Остальные обвивают шею Алисы, обильно смачивая ее слизью.
Федя барахтается в колыбельке и истошно орет. Он не понимает, почему мама идет к нему с уродливым существом на руках, почему ее голос звучит так отрешенно и почему тонкие жгутики тянутся к нему. Он просто хочет есть. А я понимаю все. И никогда не прощу себя за ошибку и промедление.
Комната вокруг по-прежнему плывет, однако у меня получается встать и подобрать ружье. Я направляю ствол в сторону Алисы. Полностью отданная во власть существа, она не обращает на меня никого внимания. Медлю – боюсь задеть ее, боюсь убить, несмотря на возможность спасти сына.
«„Черная шрапнель“, – всплывает в голове давно забытое название. – Безумная тетка пришла в себя после грохота и вспышки».
«Черной шрапнели» у меня нет, но есть кое-что получше. Опасаясь рикошета, я целюсь в мягкую поверхность дивана и жму на спусковой крючок. Яркая вспышка и грохот выстрела пронзают спальню.
Сквозь давящий шум в ушах до меня доносится истошный визг Алисы. Она срывает щупальца со своей шеи и с отвращением отбрасывает Багряноголового в сторону. Трепещущее тельце растекается по стене, как уродливый слайм.
– Что это за тварь?! – вопит Алиса, размахивая руками. – Убери его, Костя! Пожалуйста, убери!
Именно это я и собираюсь сделать, но с каждым движением боль в голове усиливается – рана от табуретки дает о себе знать. Ничего, снайперского выстрела длиной в тысячу километров от меня не требуется. Я поднимаю ружье, и в тот же миг по телу проходит волна. Ее отголосок застревает в затылке, и он неистово зудит. В глазах белеет.
Однако двигаться я могу. Боль заглушается сосредоточенностью. Я знал, что Багряноголовый придет за моим сыном. И теперь ни за что не дам ему уйти.
Я приближаюсь к колыбельке, где сморщилось существо, жалобно трясущее щупальцами. Обманчиво беззащитное с виду, крайне опасное в действительности. Готовое в любую секунду выплеснуть струю кислоты. Я вскидываю ружье и стреляю в Багряноголового. Выстрел в упор превращает эту тварь в мясной фарш.
Волна с затылка вновь накатывает на все тело, потом плавно сходит на нет. На мгновение я выпадаю из реальности, а когда возвращаюсь, понимаю, что держу Федю на руках. Он больше не кричит, только слегка похныкивает. Гулять хочет, ясное дело. Как я раньше не понимал?
– Пойдем, – ласково говорю я. – Давай положим тебя в коляску и отправимся на прогулку.
Я уношу Федю вдаль по коридору,
