История Русской армии - Антон Керсновский

13 июня он атаковал Зевинскую позицию, но был отбит. Против 10000 турок с 16 орудиями Гейман имел двойное, а в артиллерии даже и четверное превосходство — 19000 бойцов с 64 орудиями. В бой, однако, он ввел лишь около 5000 (2 полка Кавказской Гренадерской дивизии). Наш урон — 844 человека, у турок убыло 540. Главная доля вины падает на присутствовавшего здесь и не сумевшего распорядиться Лорис-Меликова. Это, само по себе совершенно незначительное, дело имело роковые последствия. Гейман пал духом и отступил. Лорис-Меликов, растерявшись, снял осаду Карса и 28 июня отвел войска на границу. Почти вся занятая территория, за исключением Ардагана, была потеряна, и Эриванский отряд, оставленный один против всей армии Мухтара, был поставлен в критическое положение. Малодушие нашего командования превратило ничтожную тактическую неудачу в жестокую стратегическую катастрофу.

* * *

Эриванскому отряду генерала Тергукасова надлежало удерживать в спокойствии мусульманское население Эриванской губернии и обеспечить левый фланг всего нашего расположения. 12 апреля он перешел границу и 17-го занял без боя Баязет, где оставлен гарнизон. Ход событий под Ардаганом и Карсом (приостановка наступления главных сил) вынудили его оставаться в бездействии. Турки уклонились от боя и отступили в Вану. Ванский паша Фаик собрал в течение мая до 11000 человек регулярных и курдов.

19 мая Лорис-Меликов предписал Тергукасову отвлечь на себя внимание Мухтара. 22-го Эриванский отряд двинулся Алашкертской долиной в пасть врагу. Он прошел 200 верст по дикой местности, ведя партизанскую войну с курдами, и был вынужден отделить на сообщения около трети всех своих сил. Положение Тергукасова было в высшей степени рискованным — перед ним чувствовалась вся армия Мухтара, а с тыла нависла угроза со стороны корпуса Фаик-паши. В то же время Лорис-Меликов, сам с главными силами ничего не предпринимавший, требовал от слабого Эриванского отряда все более решительных действий.

4 июня, сбив турок в бою у Драм-Дага, Тергукасов открыл себе доступ в Пассинскую долину, однако последствия этой победы были парализованы тем, что Мухтар, пользуясь вялостью Лорис-Меликова, смог сосредоточить против 7000 русских главные силы своей армии — 18000. В то же время корпус Фаика в тылу Эриванского отряда осадил Баязет, защищавшийся в семь раз слабейшим гарнизоном.

9 июня Мухтар атаковал Тергукасова у Даяра, но был отбит и отступил к Дели-Бабе. Тергукасов отвел затем свой отряд к Драм-Дагу, где решил выждать развертывания операций отряда Геймана. При Даяре наш урон составил 454 человека. У турок (18000 и 18 орудий) убыло 2000. По соотношению сил — это турецкий Зевин, но потери Мухтара при Даяре вдвое сильнее, чем урон Геймана в деле 13 июня. Тут и застало его 15-го числа известие о зевинской неудаче. Положение Эриванского отряда из рискованного сделалось прямо критическим. Обремененный ранеными, израсходовав свои боевые припасы, он попал между двух огней: корпусом Измаила — из войск Мухтара (8000 ружей и 24 орудия) и корпусом Фаика. Тергукасов с честью вышел из этого положения. Его несокрушимой энергии и нравственному подъему войск после Драм-Дага и Даяра Эриванский отряд обязан своим благополучным отступлением на русскую границу (Эриванская губерния вер это время охранялась всего 2 ротами — к счастью, Фаик не воспользовался этим обстоятельством). Отступление длилось десять дней на протяжении 180 верст, и 25 июня батальоны Тергукасова были уже в русских пределах.

Положение осажденного и геройски защищавшегося Баязета с каждым днем становилось все отчаяннее. 27-го Тергукасов, едва лишь дав отдохнуть своим войскам, двинулся снова через границу, опрокинул 28 июня в ряде столкновений войска Фаика и выручил этим майора Штоквича и геройский его отряд. Гарнизон Баязета состоял из 30 офицеров и 1300 нижних чинов (батальон Ставропольского полка, взвод 19-й артиллерийской бригады и нескольких команд). Комендантом был подполковник Пацевич. 5 июня турецкое полчище обложило цитадель. Стойко отражавший атаки гарнизон стал испытывать мучения от жажды. В цитадели не было воды, и много смельчаков платилось жизнью при доставке по несколько ведер из источника, по которому турки били почти без промаха. Пацевич пал духом и на совете предложил сдачу. Но господа офицеры его застрелили, и комендантом стал старший после него майор Штоквич, решивший сопротивляться до конца. Раненым стали выдавать по кружке, здоровым — по полкружки воды через день (в палящий июньский зной). На 24-й день гарнизон был спасен, лишившись за время осады 7 офицеров и 310 нижних чинов.

* * *

Неблагоприятный оборот дел встревожил наместника Кавказа — великого князя Михаила Николаевича, лично прибывшего на фронт со своим начальником штаба генералом Обручевым{215} и взявшего на себя руководство операциями. Русские войска были расположены на местах, уже прославивших наше оружие, — авангард Геймана стал у Башкадыклара, главные силы Лориса — у Кюрюк-Дара. Всего у нас в ружье было 30000 человек при 120 орудиях, не считая Кобулетского и Эриванского отрядов. Инициатива перешла к противнику. Заставив русских отступить по всему фронту и получив подкрепления, Мухтар-паша решил перенести военные действия в русское Закавказье, имея конечным объектом Тифлис.

От Карса на Тифлис можно было двинуться либо через Ахалкалаки, либо через Александрополь. Первое направление было для турок самым выгодным (кратчайший путь, богатая страна), так что великий князь начал спешно стягивать туда войска. Однако Мухтар, не желавший сейчас генерального сражения, предпочел александропольское направление и медленно тронулся туда 2 июля. С ним было до 35000 при 56 орудиях. С 3 по 7 июля турецкая армия заняла позицию на Аладжинских высотах, где сильно укрепилась на фронте в 22 версты. Мухтар решил выждать здесь корпус Измаила с эриванского направления и затем уже перейти в дальнейшее наступление. Из России на Кавказ были двинуты 1-я гренадерская и 40-я пехотные дивизии. До прибытия этих подкреплений великий князь не находил возможным штурмовать сильную Аладжинскую позицию, ограничиваясь рекогносцировкой ее и полицейскими мероприятиями в большом масштабе против волновавшегося населения. Положение на Кавказе, таким образом, сделалось чрезвычайно похожим на создавшееся как раз в то же время на Балканах в результате Второй Плевны. Весь июль прошел в бездействии — с нашей стороны вынужденном, с турецкой — добровольном. Мухтар не сходил с Аладжи, Измаил действовал (в общем очень вяло) против Тергукасова.

В последних числах июля к Арпачаю подошла 40-я пехотная дивизия, а в первых числах августа и 1-я гренадерская. Первые усилия решено было обратить против Измаила (и с этой целью отряд Тергукасова значительно усилен), а затем обратиться на Мухтара. Однако в ночь на 13 августа Мухтар неожиданно перешел в наступление и нанес нам довольно чувствительный удар. В деле 13 августа 20000 турок, с потерей 1359 человек, потеснили 8000 русских. Мы лишились 992 человек. До того 6 августа мы предприняли усиленную рекогносцировку Аладжи с потерей 9 офицеров, 353 нижних чинов. В результате этого дела операция против Измаила была отложена, и все внимание великого князя сосредоточилось на Аладже.

К половине сентября здесь против 40000 ружей и 96 орудий Мухтара у нас сосредоточилось до 60000 шашек и штыков при 218 орудиях, и с этими силами положено приступить к решительным операциям. Трехдневное наступательное сражение 20-го, 21-го и 22 сентября закончилось безрезультатно, однако последствия его сказались скоро — уже 27-го числа турки отошли в исходное свое до 13 августа положение. Наступление с 20 по 22 сентября закончилось неудачей, несмотря на частичный успех при Хаджи-Вали. Методы его напоминают Плевну. Наш урон составил 93 офицера и 3290 нижних чинов — наиболее кровопролитное дело за кампанию. Турки лишились 5000. Бездействие Измаила и приближение зимы побуждали Мухтара отступить к Карсу. Он отложил эту операцию до подвоза в Каре необходимых запасов и этой заминкой погубил свою армию.

Едва лишь был замечен отход турок на главную их позицию, как в тот же день, 27 сентября, великий князь Михаил Николаевич стал готовиться к нанесению им сокрушительного удара. В решительном сражении 2-го и 3 октября на Аладжинских высотах (иначе при Авлиаре) турецкая армия была совершенно уничтожена. Остатки ее бежали частью в Каре, частью с самим Мухтаром к Зевину. Вся бывшая у турок артиллерия досталась русским. Мухтар уже отправил в Каре большую часть своей артиллерии. У него осталось на армию в 36000 всего 39 орудий. Мы ввели в дело 55000 с 200 орудиями. Разгром турок был полным: они лишились 22000 человек — 15000 убитых, раненых и разбежавшихся и 7000 пленных, в том числе 7 пашей, с 35 орудиями. Мы применили глубокий охват обоих флангов неприятеля, лишившись в этом славном деле 56 офицеров и 1385 нижних чинов. Великий князь Михаил Николаевич награжден орденом святого Георгия I степени.