Колян. Дилогия (СИ) - Евгений Щепетнов

Ночь прошла беспокойно, после полуночи отряд из леса обстреляли — видимо всё‑таки решились на вылазку. Но после ответного плотного огня нападавшие скрылись и больше не беспокоили. Видимо, это была проверка боем. Николай приказал всем не отвечать, стреляли только десять бойцов — лучше ввести противника в заблуждение в отношении их количества, так как вылазка, скорее всего, и была рассчитана на выяснение численности нападавших.

Хмурое дождливое утро медленно выползало из‑за дождевых туч. Утренний ливень прошёл незаметно — все мысли бойцов были поглощены предстоящим боем. Николай приказал не завтракать — так было лучше, вдруг в бою кто‑то получит ранение в живот, с пустым желудком и кишечником было больше шансов остаться в живых. Наконец дождь сменился ярким солнцем, мгновенно подсушившим одежду бойцов. От земли шёл пар, как от тарелки с кашей. Снайперы были расставлены по местам, штурмовая группа заняла место у «танка».

Николай предварительно ещё раз проиграл в голове возможные сценарии развития боя и приказал взводному снять десять человек с поддержки и, разделив их на три группы, направить их в тыл и на фланги. Это было необходимо. Если противник зайдёт им в тыл, или с флангов, а хуже всего, и в тыл и с флангов сразу, то они обречены на верную гибель. На месте осажденных Николай сделал бы именно так — вывел бы группы в тыл противника, а впереди оставил бы минимальную защиту — пулемётные расчёты. Там много народа не надо. А остальных бы напустил на тыл и фланги нападавших. Тогда те были бы зажаты между четырёх огней и уничтожены.

Задача заградительным группам была разъяснена — держаться в случае чего до последнего, но не допустить врага в тыл. Людей было недостаточно, Николай это понимал, но он надеялся, что при быстром результате можно будет сразу после уничтожения пулемётных точек ударить по десанту противника — а то, что тот будет, он не сомневался. Также он понимал, что скорее всего заградительные точки долго не продержатся и погибнут в первые минут пятнадцать–двадцать боя. То есть — на всё про всё у них есть максимум двадцать минут. Все запасы гранат были переданы штурмовой группе. Всё было готово к штурму. Николай подал сигнал, и неуклюжая тяжёлая конструкция двинулась из‑за придорожных развалин на открытое место, местами заваленное остатками бетонных блоков, выщербленных ударами многочисленных пуль.

Глава 32, в которой Николай прощается с израильтянами и обретает несметные богатства

Закон № 99

Казак, замеченный в гомосексуальной связи, раз и навсегда изгоняется из Роси.

Тяжёлая конструкция толчками двигалась вперёд. Пули вышибали из неё щепки и шмелями, жужжа в полёте, проносились над головой.

«Только бы у них не было гранатомётов! — подумал Николай и тут же заметил приподнявшуюся над укреплениями фигуру человека, державшего что‑то в правой руке. — Гранатомётов, может, и нет, а вот гранатомётчики точно есть», — мелькнуло в голове, и он, выцелив фигуру в прицел снайперки, мягко нажал на спуск. Фигуру отбросило назад и сразу громыхнул взрыв.

— Не давайте поднять голову гранатомётчикам! — крикнул Николай бойцам и сосредоточился на обдумывании операции — с флангов, как он и предполагал, вспыхнула стрельба. Били явно его бойцы, экономно, одиночными выстрелами и короткими очередями. Патроны надо было экономить, вся эта бодяга могла затянуться надолго. Его группа била по всему, что шевелилось на баррикадах. Он с болью в сердце видел в прицел, как некоторые пули врага всё‑таки достигали цели, попадая в прячущихся за щитом бойцов. Видимо, они как‑то пролетали между стыков брёвен. Либо, скорее всего, достигали цели пули, выпущенные нападавшими с флангов — как ни сдерживали их поставленные заставы, но часть пуль на излёте всё‑таки достигла цели. На дороге к баррикаде уже лежало человек пять, то ли мёртвых, то ли тяжело раненых, которые не могли идти. Тащить их тоже не было возможности — оставшиеся с трудом двигали вперёд конструкцию.

Через двадцать минут щит уже придвинулся на расстояние броска гранаты и за баррикаду полетели смертоносные яйца. Взрывы громыхнули, практически слившись в один, бойцы выскочили из‑за укрытия и бросились вперёд, встреченные хоть и сильно поредевшим, но всё‑таки смертоносным огнём защитников укрепления. Ещё трое упало, остальные перемахнули через баррикады.

Николаю не было видно, что там происходит, но ожесточённая стрельба, быстро закончившаяся, не оставляла сомнений в исходе дела. Ему уже было не до того — обошедшие с фланга нападавшие, скорее всего, добивают его бойцов в заставах. Он скомандовал оставшимся с ним, и они бегом, укрываясь за остатками зданий и деревьями, направились в обход перестрелки. Через десять минут бега со скоростью как на спринтерской дорожке они, обогнув по широкой дуге место боя, зашли с тыла к нападавшим. Убавив шаг, осторожно, продвинулись вперёд, пока не стали различимы спины людей в форме хаки, ползком и перебежками шедших вперёд. Их было человек двадцать, передвигались они умело и явно ими кто‑то руководил. Николай сразу выцепил взглядом командира, жестом показал своим — он мой! — остальные ждали его команды.

Он унял выпрыгивающее из груди сердце, судорожно толкающее кровь после спринтерского бега, взял в прицел командира, отрывисто подающего команды своим боевикам и… тот с разбегу ткнулся головой вперёд, как будто его огрели по затылку поленом. Следом упали ещё десять человек — с опозданием в полсекунды их положили казаки. Остальные заметались между двух огней, в их голове никак не могло уложиться, что они уже мертвы. Через минуту их не стало. Некоторые ещё шевелились. Если их руки сжимали оружие, тут же следовал выстрел, и больше шевеления не было. Бойцы не могли позволить себе оставить в тылу живого противника, да ещё и с оружием. Стрельба стихла.

Николай и его группа поднялись и пошли к трупам, держа оружие наготове. Он крикнул бойцам в заставе, чтобы не посекли своих, не приняли за чужаков. Те тоже поднялись и пошли к ним. В живых осталось двое, и это было чудо. Они почти полчаса удерживали тридцать человек и сумели уложить десяток. И эти двое были ранены. У одного кровь заливала лицо. Он вытирал её куском ткани, потом просто обмотал её наподобие банданы — раны в голову, даже касательные, всегда очень кровоточивы, хотя и не всегда опасны. Второй придерживал левую руку правой, с неё часто капала кровь, оставляя за ним дорожку из тёмных капель. Сзади грохнул выстрел, все обернулись, вскинув стволы. Один из бойцов помахал рукой успокаивающе — раненый пытался выстрелить им в спину, но его опередили. Николай приказал собрать оружие, патроны, обшарить трупы. Через пятнадцать минут всё было закончено, и они побрели, нагруженные тяжёлыми стволами, к цитадели, которую они штурмовали.