Дублинцы. Улисс (сборник) - Джеймс Джойс

– Adiutorium nostrum in nomine Domini.

– Que fecit coelum et terram.

– Dominus vobiscum.

– Et cum spiritu tuo.[228]

И возложил он руки на блаженных и возблагодарил и молился, и все они с ним так молились:

– Deus, cuius verbo sanctificantur omnia, benedictionem tuam effunde super creaturas istas; et praesta ut quisquis eis secundum legem et voluntatem Tuam cum gratiarum actione usus fuerit per invocationem sanctissimi nominis Tui corporis sanitatem et animae tutelam Те auctore percipiat per Christum Dominum nostrum.[229]

– Мы все такого же мнения, – говорит Джек.

– Долгих вам лет, Лэмберт, – говорит этот Крофтон или Кроуфорд.

– Не против, – отвечает Нед, поднимая стаканчик виски. – Пилось бы да елось.

Я поглядываю по сторонам, не придет ли кому счастливая мысль, и тут, проклятье, опять он является, с таким видом, как будто спешил со всех ног.

– А я, – говорит, – только что был в суде, вас искал. Надеюсь, я не…

– Нет-нет, – отвечает Мартин. – Мы готовы.

В суде, говоришь, а ну в глаза посмотри, небось от золота все карманы отвисли. Крохобор хренов, недоделок. Хоть по одной-то поставил бы. Куда, черта с два тебе! Вот они вам, жиды! Один профит знают. Нюх, как у крысы в нужнике. Сто на пять.

– Никому не рассказывай, – говорит Гражданин.

– Прошу прощения? – Блум ему.

– Пойдемте, пойдемте, – торопит Мартин, видя, что пахнет жареным. – Пора двигаться.

– Никому не рассказывай. – Гражданин повторяет и аж рычит от полноты чувства. – Держи в секрете.

Псина тут просыпается и тоже издает рык.

– Ну, мы пошли, пока, – Мартин говорит.

И поживей их выталкивает наружу, Джека Пауэра и Крофтона или как бишь его, и этого между ними посередке, а тот все прикидывается, будто ему невдомек, из-за чего сыр-бор, и все они залезают в свой хренов кеб.

– Пошел, – говорит Мартин кучеру.

Гривой своей тряхнул дельфин белоснежный, и кормчий, встав на золоченой корме, направил вздувшийся парус по ветру. Стремительно полетела ладья на всех парусах, уставив спинакер по штирборту. Прекрасные нимфы всплывали во множестве по бакборту и по штирборту и, приближаясь к благородной ладье, смыкали с нею сияющие очертанья, как делает хитроумный мастер-колесник, прилаживая вокруг оси колеса равноотстоящие лучи, братья один другому, и огибая их ободом, и быстроту сообщая стопам мужей, спешат ли они на грозную сечу или состязаются ради улыбки прекрасных дам. И так, приплывая, располагались они, нимфы благосклонные, бессмертные сестры. И смеялись, резвясь в клубах белопенных, и резво взрезала волны ладья.

Но тут, не успел я приземлить кружку на стол, как вижу, Гражданин подымается и прет, шатаясь, к дверям, сопя, раздувшись как от водянки, и изрыгает на того по-ирландски проклятие Кромвеля и большую анафему и все трехэтажные приветствия, плюется кругом как бешеный, а малыш Олф и Джо на нем повисли пиявками, пробуют удержать.

– Пустите меня, – ревет.

И я не я буду, он таки дополз до дверей, они его с боков держат, а он вдруг как заорет во всю глотку:

– Тройное ура Израилю!

Arrah, сидел бы уж на парламентской стороне жопы, не делал из себя посмешище всему городу. Ей-ей, всегда найдется кретин, который из-за куриного дерьма готов лезть в пузырь. Загадят тебе всю лавочку, пива пить не захочешь.

А там у дверей уж все оборванцы и потаскухи с целого Дублина, Мартин дергает кучера, погоняй, Гражданин все орет, Джо с Олфом унимают его, а тот уже из кеба опять понес свою лекцию про евреев, зеваки его подзуживают, толкай речугу, Джек Пауэр тянет за рукав, чтобы язык придержал, один из ротозеев, кривой, на глазу повязка, горланит: «Если б вдруг на луну влез жид», а какая-то шлюха вопит:

– Эй, кавалер! У тебя ширинка расстегнута! Кавалер!

А тот вещает из кеба:

– Мендельсон был евреем и Карл Маркс и Меркаданте и Спиноза. Спаситель был еврей и отец его был еврей. Ваш же Бог.

– У него не было отца, – Мартин говорит. – Все, хватит, поехали.

– Чей Бог? – Гражданин спрашивает.

– Ну так дядюшка его был еврей, – тот свое. – Ваш Бог был еврей. Христос был еврей, как я.

Гражданин при этих словах заныривает обратно в бар.

– Клянусь Богом, – рычит, – я этому жидку вышибу мозги за то, что треплет святое имя. Клянусь Богом, я ему устрою распятие. Где там была эта жестянка из-под печенья.

– Стой! Стой! – кричит Джо.

Широкое, представительное общество, где были тысячи друзей и знакомых из Дублина и окрестностей, собралось, чтобы проститься с Надьяшагошем урамом Липоти Вирагом,[230] бывшим сотрудником гг. Александр Том и K°, печатников Его Величества, по случаю отъезда его в дальний край, в Сажарминчборьюгуляш-Дугулаш[231] (Долина Журчащих Вод). Прощальная церемония, проходившая с большим оживлением, была отмечена теплотой и сердечностью. Свиток древнего ирландского пергамента, украшенный миниатюрами работы ирландских мастеров, был преподнесен именитому феноменологу от лица значительной части собравшихся, купно также и с другим даром, серебряным ларцом, искусные украшения которого, выполненные в стиле древних кельтских орнаментов, делают высшую честь создателям этого шедевра, гг. Джекоб agus[232] Джекоб. Отъезжавшего гостя приветствовали дружной овацией, и многие из собравшихся не могли сдержать слез, когда оркестр из наших лучших волынщиков заиграл знакомое и родное «Вернись в Эрин», за исполнением чего сразу последовал Ракоци-марш. Костры, а также бочки с дегтем были зажжены в честь события повсюду вдоль линии побережья всех четырех морей, на вершинах холма Хоут, горы Трирок и горы Шугарлоф, на мысу Брэй-Хед, на горах Морн, Галти и Окс, на пиках Донегала и Сперрина, на горах Нэгл и Богра, на холмах Коннемары, на горах Макгилликадди-Рикс, на горах Оти, горе Берна и горе Блум. Под приветственные клики, сотрясшие, казалось, сам свод небес и вызвавшие ответный хор возгласов со стороны многочисленных единомышленников, усеявших отдаленные холмы Кембрии и Каледонии, исполинский прогулочный корабль медленно отошел от пристани, и вслед ему полетели дары флоры, прощальные подношения представительниц прекрасного пола, собравшихся на берегу в большом числе. Меж тем как судно двигалось по реке в сопровождении целой флотилии барж, ему салютовали, приспустив флаги, Портовое управление и Таможня, примеру которых вскоре последовала электростанция на Голубятне. Visszontlàtàsra, kedvés baráton! Visszontlàtàsra![233] Он уехал, похитив наши сердца.

Ей-ей, его сам черт не остановил бы, пока он не заграбастал эту треклятую жестянку и с ней обратно, малыш Олф виснет сзади на нем, он орет как свинья резаная, спектакль почище, чем в Королевском театре.

– А ну, где он, сейчас прикончу!

Нед и Дж. Дж. покатываются от хохота.

– Потеха, – говорю. – Дайте-ка я поспею хоть к занавесу.

Но тут, на счастье, кучер развернул наконец свою колымагу и давай нахлестывать.

– Эй-эй, – Гражданин, – говорит Джо, – постой.

Куда там, он руку уже заносит, и со всего размаху – шарах! Спасибо, что ему солнце било в глаза, а то бы наповал уложил. Засветил так примерно до графства Лонгфорд. Кобыла со страху рванула, паршивый кабысдох кинулся за кебом как бешеный, народ кругом хохочет, вопит, а треклятая жестянка прыгает с грохотом по мостовой.

Катастрофа была мгновенной и ужасающей по своим последствиям. Обсерватория в Дансинке зарегистрировала общим счетом одиннадцать толчков, каждый из них силой в пять баллов по шкале Меркалли, и сейсмических потрясений подобной силы не было отмечено на нашем острове с 1534 года, даты восстания Шелкового Томаса. По всей видимости, эпицентр находился в той части столицы, которая охватывает квартал Инн-куэй и приход Св. Мичена, занимая площадь сорок один акр, два руда и один квадратный перч. Роскошные резиденции, расположенные в окрестности Дворца Правосудия, все были разрушены, а сам благородный чертог, где в момент катастрофы происходили важные юридические дебаты, превратился буквально в груду развалин, под коими, как можно опасаться, все находившиеся в здании оказались погребены заживо. Как явствует из свидетельств очевидцев, сейсмические волны сопровождались также сильнейшими атмосферными возмущениями, носившими характер циклона. Головной убор, принадлежавший, как было позднее установлено, достопочтенному секретарю королевского и мирового суда мистеру Джорджу Фотреллу, а также шелковый зонтик с золотой рукоятью, на которой нанесены были инициалы, герб и номер дома высокоученого и глубокоуважаемого сэра Фредерика Фолкинера, главного судьи Дублина и председателя квартальных сессий, были обнаружены поисковыми партиями в отдаленных пунктах нашего острова, а именно: первый из названных предметов – на третьей базальтовой колонне Тропы Гигантов, второй же – погребенным на глубине одного фута и трех дюймов на прибрежной песчаной полосе бухты Хоулопен, у древних скал мыса Кинсейл. По свидетельствам других очевидцев, одновременно можно было наблюдать, как неизвестное тело необычайно крупных размеров, раскаленное добела, с невероятною скоростью пронеслось в атмосфере, описав сложную траекторию, пролегавшую в направлении запад-юго-запад. Выражения соболезнования и сочувствия поступали ежечасно со всех концов мира, и его святейшество Папа милостиво и благосклонно повелел, дабы во всех кафедральных соборах всех епархий, находящихся в юрисдикции Святого Престола, была бы единовременно совершена служителями особая missa pro defunctis[234] в поминовение душ верных сынов церкви, ушедших от нас столь неожиданным образом. Спасательные работы, расчистка руин, удаление человеческих останков и проч. доверены фирме Майкл Мид и Сын, Большая Брансвик-стрит, 159, и фирме Т. и К. Мартин, Норс-Уолл, 77, 78, 79 и 80, в помощь которым отряжены солдаты и офицеры полка легких пехотинцев герцога Корнуоллского под общим командованием Его королевского высочества, контр-адмирала высокочтимого сэра Геркулеса Ганнибала Хабеаса Корпуса Андерсона, К. О. П., К. О. С.П., Р. О.X., Т. С., К. О. Б., Ч. П., М. С., Б. М., К. О. З. Б. С., П. Е. Д., М. Л. О., М. Б. И.Ж., Б. П., Д. М., П. Б. О., П. Д. К.Т.Д., П. Д. К.И.У., П. Д. К.К. И. В. и П. Д. К.К.И.X..[235]