Столкновение - Александр Сапегин

– В «конторе» подняли зарплату? – делано-наигранно удивился Ильин, самим вопросом приоткрывая карты.

Белов сообразил, откуда дует ветер, вычислив возможный источник информации родительницы. В ФСБ кто-то сливал информацию на сторону. Вполне вероятно, старый номенклатурщик пользовался старыми же, налаженными связями. Глупо исключать тот факт, что партийный работник, ушедший в бизнес, не озаботился прикрытием тылов. Обстановка в те годы была неспокойная, овцы выбивались в волки, волки резали волков, между делом разводя кроликов. Те, кто желал выжить, за определенный процент от прибыли быстро обзаводились покровителями. Деньги, как известно, не пахнут, а крышеванием занимаются не только криминальные структуры и авторитеты…

– У меня неплохой приработок, – равнодушно ответил Вадим.

– До меня доходили некоторые слухи о ваших талантах, – не остался в долгу Ильин. – И как?

– Как видите, на жизнь хватает.

– Заметно. Судя по вашей одежде, вы далеко не бедствуете.

Старик минут десять кружил-бродил вокруг да около, задавая наводящие вопросы, окольными путями возвращаясь к скользкой теме госструктур характерной направленности. Белов, изворачиваясь ужом, избегал откровений, ограничиваясь односложными ответами ни о чем или обо всем сразу. Искусство говорить много, не сказав ничего, он еще не освоил, но прогресс был налицо. В конце концов, Ильин в достаточной мере оценил изворотливость собеседника и, задав вопрос в лоб, сыграл ва-банк.

– Вадим Михайлович, – по ходу разговора старик, выказывая уважение, перешел на величание по имени-отчеству, – сообщите, пожалуйста, причину вашего визита. Только не надо ваших словесных кружев, все присутствующие сыты ими по горло, городите околесицу вы виртуозно. Избавьте нас от этого.

– Желаете откровений? – сплел пальцы Вадим. – Я хотел переговорить с братом и матерью.

– Только с ними? – переспросил Ильин. Мать напряглась, Антон недоуменно переводил взгляд с деда на мать и на Вадима. Какие-то терки?

– Да, остальные, вы в том числе, не входите в сферу моих интересов.

– Спасибо за откровенность. И о чем, если не секрет, вы хотели поговорить?

– Не секрет. Если настанут лихие времена, они всегда могут рассчитывать на помощь и убежище в Таежном. В моих силах обеспечить там сравнительную безопасность.

– В ваших силах? Или организации, которую вы представляете?

– Интересный вы человек, Сергей Георгиевич: не пускают в дверь – лезете в окно, – съязвил Вадим. – Я хоть одним словом обмолвился об организации, чьи интересы якобы представляю? По-моему, во всех ответах речь шла о действиях в частном порядке, «контора» здесь ни при чем и не при делах.

– Хм, – неожиданно замахал руками Ильин, выходя из образа и сбивая с мысли Вадима, – раз вы говорите и действуете от себя, то я могу сделать однозначный вывод, что к нашим общим знакомым вы больше не имеете отношения, – резюмировал он. – Но меня не оставляют сомнения, что вы в курсе некоторых странных телодвижений спецслужб и могли бы пояснить старику, скажу прямо и откровенно, – проверенную информацию о планах эвакуации, которые поступили в МЧС, администрацию губернатора и штаб округа[22]. Скажу честно, я имел честь ознакомиться с некоторыми списками на первоочередную эвакуацию. Знаете, они навевают кое-какие неприятные ассоциации. Не по этой ли причине у нас ударными темпами строят портальный комплекс?

– Откровенность за откровенность, – решился Вадим, – мое предложение защиты и убежища – поверьте, я совершенно не бравирую – исходит как раз по этой причине.

Мать смотрела на него во все глаза, ненависть сменилась удивлением. Братец серьезно задумался и по-новому оценивал Вадима. Ильин-средний по-прежнему думал и мечтал о бабах. Непрошибаемый маньяк какой-то: тут разговор о судьбе мира зашел, а он о трахе фантазирует… Сорок пять мужику. Тут голову Белова посетила мысль, что у матери на руках двое недорослей – большой и малый. Взгляд старика затуманился. Парень прекрасно понял старого вепря. Ильин умел держать нос по ветру, одним из первых уловив запах грядущих перемен. Теперь он искал способ оттянуть неизбежное, надеясь через Белова выйти на его высокопоставленных покровителей. Фраза о том, что сын невестки больше не работает на государство, сильно пошатнула, если не разрушила, планы старика.

– Могу ли я поинтересоваться…

– Гнать не буду, – ответил Вадим, правильно интерпретировав просьбу.

Ильин кивнул:

– На большее я не рассчитывал. И на том спасибо. Сколько у нас осталось времени?

На последний вопрос Вадим развел руками… Поблагодарив за обед и скомканно попрощавшись, он вымелся из квартиры и подъезда. Старый пень и ненависть матери всю душу из него вынули.

Поимо матери, были еще люди, которых он пригласил в Таежный. И пусть его осудят и расстреляют за разглашение государственной тайны, но он не мог остаться безучастным в судьбе десятков ребят из военно-патриотического клуба, которому Ирина оказывала спонсорскую поддержку. Расчет был сделан на человеческую психологию и волну слухов, которые пойдут передаваться «по секрету» друзьям и знакомым. Ирина, в свою очередь, взяла со своего молодого человека клятву не отказывать в убежище ее девчатам. Дни пролетали, словно пули…

Прогуливаясь по набережной и глядя на рыжеватые воды Амура, он со всей уверенностью осознал, что маятник запущен и начат обратный отсчет. Пути назад не будет. Интуиция, переплетаясь с дурными предчувствиями, говорила, что времени остается все меньше и меньше. Доверяя ей, он купил обручальные кольца, именно поэтому запланировал поход в загс с целью ментального воздействия и охмурения работников заведения. На следующее утро Вадим дополнительно утвердился в решении окольцеваться и увезти Ирину в Таежный. Молодые люди не предохранялись, поэтому последствия, которые он разглядел, проснувшись, не стали для будущего папаши неожиданностью. Ирина пока ни о чем не подозревала. Вадим хотел, чтобы она сама ему сообщила эту важную новость… такой вот маленький бзик.

Поход в загс увенчался успехом, Белова «по блату» записали на ближайшую пятницу. Пятница наступила быстро, назначенное время, после которого холостяк и холостячка официально перестанут быть оными, приближалось с неумолимостью рока. До заветного рубежа остались считаные минуты.

– Таки «да»? – открывая дверь машины, уточнил он.

– Но как? Заявления подают за месяц до регистрации.

– Маг я или так, погулять вышел? Пара слов, коробка конфет, немного ментального воздействия – и никакого мошенничества. Семь минут; вы идете, миледи?