Монах: время драконов - Роберт Ши

Быть может, именно из-за этого Кублай покинул Каракорум, старую столицу Монголии, построенную Чингисханом. Он строит новую столицу рядом с руинами Иенкиня, который был столицей Северного Китая во времена царствования татар кинь. Он назвал новый город Хан-Балиг – Город Хана. Все сгорали от нетерпения, узнав, что Кублай сам будет строить город. Он не способен на скучные дела».

«У Кублая сегодня странное настроение», – подумала Танико.

– Вас что-то беспокоит, ваше величество? Вы хотите, чтобы я поиграла вам? – За годы войны с Ариком Букой Танико научилась игре на тринадцатиструнной китайской лютне. Она всегда брала ее с собой, когда шла к Кублаю.

– Я не обеспокоен.

– Счастлива слышать это, ваше величество.

– Можешь поиграть для меня.

Танико стала наигрывать мелодию «Мальчик-рыболов Урашима» и запела на своем родном языке, который Кублай-хан не понимал, но очень любил слушать. Она впервые увидела его за несколько месяцев. Они находились в спальне нового дворца Великого Хана в новой столице Хан-Балиг. Кублай только что перевез всех своих женщин из Шангту на время зимы. Танико очень тосковала по нему и была страшно обрадована, когда он послал за ней, но со времени ее прихода он практически не произнес ни слова, только потягивал золотистое вино, уставившись на расписанную ширму. Закончив песню, она попробовала завязать разговор.

– Говорят, что многие люди шокированы вашим решением строить новую столицу в Китае, а не править из Каракорума. Что касается меня, я счастлива жить в новом дворце в новом городе. Правда, что дома в Каракоруме сделаны из грязи?

Кублай чуть заметно улыбнулся.

– Для монгола дом из грязи представляет собой прочное и долговечное сооружение.

Танико покачала головой.

– Не могу себе представить, чтобы живущий здесь император был доволен дворцом из грязи. – Помещение, в котором они находились, было очень похожим на спальню в Шангту, но значительно большего размера. Зеленые шелковые занавеси покрывали стены и образовывали шатер на потолке. Большинство подушек на кровати были тоже зелеными. В углу комнаты стояла ширма высотой в рост Кублая, с изображением хребта золотистых гор, стоящих одна за другой, увенчанных группами темно-зеленых деревьев.

– Я уверен, что на твоей родине все, без исключения, дома прекрасны. – Он всегда дразнил ее предполагаемым превосходством всего на Священных Островах. Она всегда в таких случаях чувствовала себя неловко. Сегодня она не была настроена спорить с ним.

– Они, в основном, сделаны из дерева и бумаги, ваше величество. Но они очень красивы, да.

– Ты очень скучаешь по родине, Танико?

– Да, Слон, очень.

– Я могу вернуть тебя туда.

Сердце ее остановилось. Она уставилась на него, не в силах произнести ни слова. На что он намекает? Это связано как-то с его странным поведением сегодня? Или он просто играет с ней?

– Я не думаю, что для меня найдется место на Священных Островах, – сказала она. – Хоригава привез меня так далеко, чтобы избавиться, и я думаю, что моя семья чрезвычайно меня стыдится. Ваше величество устали от меня?

– Это далеко не так. Но я вдруг задумался, как ты относишься ко мне.

Это было сюрпризом. Как мог такой человек, как Кублай, задумываться о чувствах к себе со стороны одной из его нескольких сотен женщин? Правда, он всегда был внимательным. В самом начале он постарался не лечь с ней сразу же, а подождать, пока она сможет принять его с удовольствием. Она наслаждалась их случайными соединениями уже четыре года. Она даже стала надеяться, что сможет зачать, зная, что, по монгольским обычаям, он вынужден будет сделать ее своей женой, повысив ее положение среди женщин и обеспечив надежное место в монгольском обществе.

– Если вы говорите о том, чтобы отослать меня, значит, я перестала доставлять вам наслаждение, Слон.

– Я только указал на то, что могу отправить тебя на родину, если ты сама этого хочешь. В конце концов, тебя привезли сюда против воли.

– Почему такая внезапная забота о моем счастье?

– Ты знаешь монаха по имени Дзебу? – Он наклонился вперед, его лицо было так близко, что она лбом ощущала жар его дыхания.

В первые мгновения имя Дзебу было для нее ничего не значащим звуком. Оно прозвучало вдвойне странно на монгольском языке Кублая. Потом оно проникло в ее сознание. Дзебу. Он спрашивал о Дзебу. Ее тело похолодело от макушки до пяток.

– Трудно рассмотреть под всей этой пудрой, – сказал Кублай, – но мне кажется, что твое лицо побледнело.

Сердце колотилось в груди, руки дрожали. Это был не только страх, который она испытывала к Кублаю. Не только это. Дзебу внезапно стал для нее снова реальным, после стольких лет, в течение которых он существовал только в ее воображении.

Но страх по отношению к Кублаю также охватил ее. Воспоминание о первой встрече с монголами всплыло в памяти. Служанка, изнасилованная и обезглавленная по дороге в Учжоу. Разговоры Кублая о массовых казнях. Дети, которые могли только умереть с голода, если их не убьют. Монгольский военный пытался убить Дзебу, когда он был еще ребенком.

Она молча смотрела на огромную фигуру рядом с ней. Грубый, непредсказуемый, мстительный. Она была в его власти, как и Дзебу. Быть может, Дзебу был уже мертв.

– Поразительно – услышать имя из столь далекого прошлого, – сказала она, стараясь говорить равнодушно. – Да, я знаю монаха Дзебу. Он член Ордена зиндзя. Около двадцати лет назад, когда я была еще совсем молодой девушкой, он сопровождал меня из Камакуры в Хэйан Кё, где я должна была выйти замуж за князя Хоригаву.

«Все эти годы я знала, что он Где-то здесь, в Китае, – подумала она. – Чтобы не причинить вреда нам обоим, я была настолько осторожна, что не пыталась увидеть его, далее выяснить что-либо о нем. К чему это привело? Мы просто подошли к сегодняшней ситуации. Возможно, мы были обречены с того момента, когда его приемный отец Тайтаро заговорил со мной на глазах Буркины».

– Монах Дзебу частично является моим соплеменником, – сказал Кублай – Это объясняет его рыжие волосы и серые глаза. У моего деда, Чингисхана, были такие же волосы и зеленые глаза. Я не унаследовал их от него. Монголов, у которых глаза такого цвета, называют борчикаунами – сероглазыми. Отец Дзебу Дзамуга был борчикауном. Он был двоюродным братом Чингисхана, его кровным братом и врагом.

Танико кивнула.

– Чтобы убить время, пока мы ехали в Хэйан Кё, Дзебу рассказал мне историю о монгольском воине, который переправился на наши острова, чтобы преследовать и убить его отца. Этот воин был рыжеволосым и синеглазым.