Сборник "В огне" - Василий Головачев

— Ты хочешь сказать, что Наблюдатель и Дьявол — братья?!

— Я же говорю — в каком-то смысле. В далеком будущем человечество войдет в Галактическую, а потом и в Интергалактическую семью цивилизаций, большинство которых представляют собой негуманоидные расы. Изменится все, в том числе физический облик носителя разума. Но я представляю тех, кто по возможности сохранил что-то человеческое, а Дьявол…

— Понятно, он — из негуманов.

— В действительности положение гораздо сложней, чем ты думаешь. Но «сферозеркала» между тем придется уничтожать, тут мы вам помочь бессильны.

— Зачем же вы запускаете «зеркала»?

— Это совсем другое дело. Мы не только повернули время на миллиарды лет назад, то есть для вас — вперед, но и ушли в «левоматериальный» мир.

— Зеркальный…

— Зеркальная материя, отрицательные массы, отрицательная энергия, ну и так далее.

Кузьма очнулся, вспомнил о рации в ухе, хотел было вызвать Хасида, но гость предупредил его желание.

— Не спеши звать на помощь, — сказал он серьезно. — Я пришел только поговорить.

— О чем?

— Ты в шаге от решения, и мы хотим, чтобы ты этот шаг сделал. Самостоятельно. Ты погрузился в проблему «зеркал» достаточно глубоко, но не стал ее частью.

Кузьма почувствовал озноб, вылил в чашку Кати остатки шампанского, поднес к губам под внимательным взглядом пришельца, поколебался и чуть отпил. Поморщился.

— Я сделал все, что мог.

— Не все, мой милый, — покачал головой Ромашин-два. — Есть поговорка: не можешь решить проблему — начни ею руководить. Ты же стал ее рабом.

— Я не вижу выхода…

— А ты посмотри в другую сторону.

— Это куда еще?

— До сих пор ты шел к цели через пространство и его топологические преобразования, попробуй теперь идти через время. Ведь ты еще ни в одном расчете не использовал геделиану, хотя знаешь, что «зеркала» — хрономембраны, «струны» с петлевым временем.

— Я это учитывал.

— Опосредованно, через уравнения и топологию вакуума. Все «зеркала» направлены в прошлое. Тебе это ни о чем не говорит?

Кузьма замер с открытым ртом.

— Господи!..

Двойник усмехнулся:

— Дошло?

— Если поменять знаки корреляции… и послать в будущеее… или по крайней мере хотя бы просто ускорить время в локальном объеме…

— Браво, мой зеркальный брат! Тебе вполне по силам самостоятельно разработать теорию хроносингулярных состояний. Вот видишь, как иногда полезно получать по морде от друга.

— Ты… следил?

Ромашин-два с видимым удовольствием допил шампанское, улыбнулся:

— Тебе повезло, у тебя классные друзья, береги их. И прощай.

— Но я еще не все узнал! — попытался остановить гостя Кузьма, и его рука прошла сквозь плечо двойника, как сквозь пустоту.

— Главное, знать — как делать, остальное детали. — Двойник шагнул в зеркальную плоскость, по которой снова побежала волна блеска, подмигнул ему и исчез. Вместе со стаканом. Затем «зеркало» свернулось в кольцо, в точку, пропало, что-то звякнуло об пол — стакан!

Кузьма недоверчиво посмотрел на него, поднял: стакан был холодным, как лед, — потряс головой.

— Бред!

Никто не отозвался и возражать не стал. Но Кузьма знал, что встреча с двойником — не бред. После драки с Хасидом болели бока и грудь, а в бреду таких ощущений не бывает.

Он походил по комнате, собираясь с мыслями, немного прибрался, умылся, побрился — в тумбочке нашелся бритвенный прибор деда, и стал ждать появления Хасида, прокручивая в памяти разговор с двойником и уже включаясь в работу. Однако спокойно поразмышлять ему не дал комариный писк рации:

— Извините, сеньор Ромашин, я вас не сильно отвлекаю?

— Кто говорит? — не сразу ответил Кузьма, вспоминая, как включается ответчик рации.

— Кобра Монтерос, начальник смены вашего «эшелона». Только что сменил коллегу Волкова. Вас вызывает отец.

— Куда?

— Я имею в виду систему «спрута». Могу переключить канал.

— Переключайте.

Щелчок в наушнике, затем тихий голос отца с характерными металлическими интонациями:

— Привет, теоретик. Говорят, ты вплотную подобрался к решению проблемы «зеркал». Где скрываешься?

Кузьма почувствовал, как запылали щеки. Он не встречался и не говорил с отцом уже несколько дней.

— Я на Марсе, пап. Дед в горах соорудил избушку, помнишь? Я ее нашел.

Пауза.

— Помню. Ты мне нужен. Можешь подскочить?

— Прямо сейчас?

— Немедленно. Я нахожусь в Ухуру, на борту океанохода «Сильва». Найдешь меня там. — Еще пауза. — Хотя нет, мне надо быть в другом месте. Запоминай код метро, я тебя встречу. — Игнат продиктовал семизначное число и две буквы. — Только постарайся прибыть один, это важно.

— Без Хасида?

— Я ему позвоню, он присоединится к нам позже.

— Ты знаешь, где он сейчас?

— Естественно, в Патфайндере, провожает маму и бабушку. Жду тебя через четверть часа.

Связь прервалась.

— Отбой консорт-линии, — раздался голос кобры Монтероса. — Извините за беспокойство.

— Ничего, все в порядке, спасибо за услугу, — пробормотал Кузьма, размышляя, что ему не понравилось в речи отца. Вспомнил: отец раньше никогда не сворачивал разговор, не получив объяснений. В данном случае он явно пытался ограничиться репликами, не узнав, с чего это сын болтается на Марсе, когда его место на базе СБ. Правда, тут же пришла мысль, он мог просто остерегаться чужих ушей.

Кузьма успокоился, но спустя несколько секунд снова задумался, найдя еще одну причину своего неуюта: отец знал, где находится в данный момент Хасид, а для этого надо было наблюдать за безопасником или по крайней мере держать постоянно связь с дежурным диспетчером службы безопасности.

— Черт! — в сердцах сказал Кузьма, забыв, что не выключил рацию.

— Что-нибудь не так? — тотчас же откликнулся Монтерос.

— Я забыл сказать отцу, что у меня нет тайфа.

— Можем одолжить на время.

— Буду премного благодарен.

Кузьма вышел из домика и увидел пикирующий на перевал куттер. Через несколько секунд аппарат приземлился, смуглолицый улыбчивый испанец, оказавшийся тем самым коброй Монтеросом, передал Кузьме браслет тайфа и отдал честь:

— Будьте осторожны, сеньор.

— Вы слышали мой разговор с отцом?

— Так точно.

— Передайте его Хаджи-Курбану, когда он освободится.

— Будет выполнено.

Куттер улетел.

Кузьма закрепил браслет на запястье и активировал тайф. Через мгновение он перенесся в кабину метро Патфайндера, набрал код, продиктованный отцом, и вышел уже из метро Ухуру, где должен был его ждать старший Ромашин. Прислушался к своим ощущениям: сила тяжести в данном месте явно была ниже земной. Да и станция метро выглядела странно — как подземный бункер, а не вокзал, пронизанный потоками солнечного света, какими обычно строились терминалы метро.

Помещение, в которое выходила дверь кабины, освещалось тусклым красноватым светом. Стены его серебрились инеем и были сложены из грубо обработанных каменных глыб. Потолок тоже блестел, но как полированный металл, а пол устилала толстая коричневая дорожка.

Из незаметной ниши вышел человек, направился к озиравшемуся в недоумении Ромашину. Кузьма узнал отца, с облегчением вздохнул, шагнул было навстречу и остановился. Все его подозрения всплыли вновь: приближающийся «Игнат Ромашин» двигался н е т а к, как отец. Более свободно, с грацией гимнаста, быстрее и сосредоточенней.

«Двойник!» — запоздало сработал в голове сигнал тревоги.

— Привет, сынок, — озабоченно проговорил «командор погранслужбы». — Что это ты скукожился? Замерз? Здесь действительно прохладно.

— Это не Ухуру.

Ироничный блеск в глазах старшего Ромашина.

— Ты прав, это не Ухуру.

— И вы… не отец!

Игнат Ромашин усмехнулся, из воротника его серо-голубого уника вылезла на тонкой иголочке горошина рации.

— Взять его!

Со свистом в стенах помещения образовались проемы, из которых выскочили люди в «призраках». Один из них вскинул парализатор — Кузьма отметил это инстинктивно, не своим опытом, и за мгновение до выстрела активировал тайф. Тело свела судорога двойного ТФ-перехода, и он оказался в кабине метро с одной-единственной кнопкой. Набрать код было не на чем, панель стартового задатчика отсутствовала.

— Неплохая реакция, — донесся в проеме двери голос псевдо-Игната. — Выходи, теоретик. Это конечная станция. Отсюда тебе никуда не удастся сбежать, так что не мучай тайф, он не поможет. Бункер заблокирован. И не пытайся показывать чудеса рукопашного боя, которые ты демонстрировал Оскару Мехти. Мы тебя просто вырубим.