Сказание об Оками - Seva Soth

Раздельных раздевалок по полу не предусмотрено, но когда с кем-то сидишь в одной тесной камере несколько недель и пользуешься одной общей санитарной дырой в полу всякое стеснение куда-то уходит. Да и не на что там смотреть ни у меня, ни у Умино. На шрамы разве что. В моей коллекции их больше, я так и не нашла резервов чтобы нормально заживить все, что мерзкие близнецы оставили. Только лицу и глубокой ране на пузике полноценное внимание удалило. Живот понятно почему, ну а лицо, я же все же принцесса, хоть и липовая, шрамы на мордочке мне ни к чему.

Нашу одежду и обувь перед походом в помывочную отобрали. Когда уже вышли чистые, получили по новому комплекту. Теплое шерстяное нижнее белье, похожее на пижаму, ярко оранжевые комбезы из плотной ткани да еще и с капюшонами, шерстяные шапочки, тяжелые ботинки. Прям здорово, я бы и в повседневной жизни такой носила, не такой кричащей расцветки, конечно. Но вот размер… Конечно, на каторге не держали детских размеров одежды для заключенных. Я-то и на полный свой возраст мелковата. Что говорить о взрослых шмотках?

Комбез - ладно. Закатать рукава, закатать штанины, затянуть потуже поясок и не так уж убого получается, хотя братишка, глядя на мои потуги потешался во всю. Ему-то казенная одёжка в самый раз подошла. Дылда стоеросовая! Самое обидное - ботинки. Не боты, а мечта. Тяжеленные, с высоким голенищем и плотной рифленой подошвой. Такими что в коленную чашечку пнуть, что очередного ублюдка без потомства оставить, отработав по самому сокровенному. Но вот велики размеров на пять! Нога попросту выскакивает при том что я портянки в три слоя против нормы намотала и три стельки положила. Так-то ходить можно, но осторожно, придется что-нибудь этакое наколхозить или гвозди микроскопом забивать, тобишь техникой ногу внутри обуви удерживать. А что? Чем приклеить ногу к подошве сложнее, чем к стене или потолку? Да ничем. Местный каптерамус, что выдавал вещи, равнодушно пожал плечами в ответ на претензии. Какие есть, такие и выдал, все претензии не к нему. Ублюдок!

И вот приводят нас в барак. Хотя, наверное, лучше назвать помещение казармой - длинное, куча двухъярусных кроватей по периметру. В проходе между немного свободного места. Неплохое электрическое освещение, не хуже, чем в тюряге Ивагакуре. Мне еще только девять, а уже в двух тюрьмах побывала. Что-то прям нехорошая тенденция.

- Места берите любые. Из общей комнаты выходить запрещено. Драки запрещены. Любое неподчинение будет жестко наказываться. У каждого три предупреждения. Как только они истекут, за любую провинность вы будете лишаться пальца на ноге или руке. - Зачитал зеленый самурайский гоблин-конвоир, как по бумажке.

Я так думаю, он уже не один раз свою речь повторил, раз так наизусть заучил. То есть текучка тут приличная. Постоянно новых каторжан подвозят. Такой вывод напрашивается. Разъяснил что никаких прав у нас нет и свалил.

- А в Скрытом Камне сейчас ужин, лапша. - Посетовала я, осматривая обстановку. Так-то обеденное время, про ужин к слову пришлось. Пустовато как-то. Из полусотни шконок занято меньше половины. Ну как занято? Одеялко брошено, уже показатель того, что кто-то на спальном месте да валяется в часы отдыха. Уже неплохо. Могли бы оказаться циновки для сна на полу, ан нет, вон на какие удобства расщедрились. Реально занятая кровать только одна, ближе середине комнаты, одинокая фигура, завернувшаяся сразу в несколько слоев шерстяных пледов. И даже через все слои заметна продирающую лежебоку дрожь, несмотря на то, что натоплено тут очень даже жарко.

- А неплохо, прямо курорт! - Объявила я. - Еще бы покормили. Ну или хотя бы горячего чая налили.

- А где все? - Не понял Фумито. - Почему тут пусто?

- Не тупи, братик. Это каторга, сейчас день, все на работе. Кроме вон того, который походу приболел. Заметь, больного со всеми вместе работать не погнали, разрешили отлежаться. Может даже лечат. Какими бы мудилами самураи нам не показались, к делу у них подход здравый. Это и плохо и хорошо. Конченых неадекватов было бы проще подловить на ошибке.

- Да заткнитесь вы уже! - Прохрипел болезный. Я не эксперт, но судя по булькающим звукам, осталось ему недолго и дело совсем не в бронхите.

- Извиняй, дядя. Мы дети, всегда шумные. - Не стала я нагнетать и в дальше говорила с бро уже тише.

- Мы не дети, мы