Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Он услышал крик грифона Императора и увидел, как зверь низко пролетел над сечей, выхватывая скавенов когтями. Он размазал незадачливых крыс об мостовую, заложив крутой вираж и развернувшись. Император вцепился в спину зверя и взмахнул рунным клинком, отсекая конечности и круша черепа.

«Он устаёт»- прогремел Ульрик. «Он всего лишь человек, с человеческими слабостями». Волкер на мгновение запаниковал и пробормотал:

— Значит, ты этого ждал? Перепрыгнуть с меня на него, как ты это сделал с Мартаком? — он знал, сам не понимая откуда, что если это произойдёт, проживёт он недолго. Какая-то его часть даже желала этого.

«Я не покидал Мартака. Я умер вместе с ним. Как и умру с тобой, Вендел Волкер. Я делил себя снова и снова, пока не превратился в крупицу от того бога, каким был раньше, и всё ради того, чтобы выжить, чтобы добраться до этого момента, когда я смогу вцепиться клыками в глотку тому, что отнял у меня мой город, мой народ. Я Ульрик, бог битвы, волков и зимы, и я отомщу!»

— Насколько я знаю, Теклис мёртв, — прорычал Волкер. Он рубанул бронированного серого штурмовика, сбив черношкурого скавена с ног. Тот в ответ махнул тяжёлым зазубренным мечом. Он почувствовал, как лезвие царапнуло его кирасу, и отскочил назад. Перед тем, как скавен смог подняться на ноги, он раскроил ему череп мечом. — А если нет, то он нам понадобится, — отчаянно добавил он.

«Я отомщу, Вендел Волкер. Умрёт мир или выживет, Мидденхейм будет отомщён. Ты будешь отомщён»-прорычал Ульрик.

Затем его голова заболела от скорбного воя бесчисленных волков, и он запрокинул голову и завыл вместе с ними, продолжая сражаться. И пока он сражался, слёзы Вендела Волкера превратились в лёд.

— Вааагх!

Орки текли по улицам словно зелёная волна насилия, и пойманные врасплох северяне и паникующие скавены утонули в ней. Они рубили, топтали и пробивали головой путь вперёд через руины торгового района Мидденхейма, и с каждым убитым необузданной ордой врагом, будь то бронированный воин Хаоса или визжащий орудийный расчёт скавенов, боевой клич становился только громче. Он был утробным, диким рёвом, который поднимался и шёл впереди атакующих, даже громче, чем звуки битвы.

— Вааагх!

Грубые клинки пробивали стальные щиты и сминали железные шлемы, когда орки рубили своих врагов с дикой энергией, разжигаемой силой, которая находилась за пределами их понимания. Они рубили врагов, пока не затупиться или не сломается клинок, а затем продолжали бить противника окровавленными кулаками.

Вождь зеленокожих сражался во главе орды, его топор крутился словно кровавый ураган, и он бросал вызов за вызовом. Огромный, со сломанными зубами и облачённый в побитую броню, куда бы ни пошёл Гримгор Железная шкура, вражеская стена щитов раскалывалась, а чемпионы Хаоса умирали с именами их богов на устах. Чудовищных существ, наполненных магией Хаоса, расчленяли, а их останки превращались в кровавую кашу под ногами бесчинствующей на улице орды, неутомимой и беспощадной.

Гримгор поймал северянина за его украшенную костями бороду и дёрнул незадачливого человека к себе. Их черепа встретились с резонирующим треском, и северянин отлетел назад, его череп раскололся, словно яичная скорлупа. Гримгор слизнул кровь и мозги с губ, отбросив тело в сторону, и обрушил свой топор на поднятый щит, покрытый корчащимися, кричащими цветами. Он расколол щит, выпуская завывающий призматический поток, и просунул руку через дыру, чтобы схватить обладателя щита за горло.

— Иди суда, — прорычал он. Он бросил мускулистого воина в воздух и проревел:

— Парни, ловите!

За его спиной Биссмертные возликовали, когда начали рубить упавшего человека, окрасив себя его кровью и смеясь над его криками. Впереди люди пятились от Гримгора, отступая в прилегающие улицы, прячась от орков за щитами. Он сражался с ними уже достаточно долго, чтобы понять, что они планируют. Конные юдишки на равнинах рассредоточились бы и перегруппировались — сражаться с ними всё равно что попробовать постукать дождь. Но эти были железными юдишками…Они отступали и формировали стену щитов, ожидая, пока их боссы пошлют за подкреплением. Он знал по собственному опыту, что железные юдишки могут сражаться очень долго. Если они не захотят сдвинуться, они не сдвинуться.

По какой-то причине эта мысль не вызывала радости, как обычно. Он чувствовал зуд слева в черепе и знал, что Горк хотел, чтобы он двигался вперёд. «Вперёд быстрее»-рычал бог, — «быстреебыстрееБЫСТРЕЕ!»

Гримгор запрокинул голову и закричал от разочарования, когда слова Горка каскадом прокатились в его разуме. Почему бы юдишкам просто взять и не постукаться? Им нужно было узнать, что они не смогут уйти от него или сопротивляться ему. Они были хуже, чем те рогатые карлики с их бронёй, огнём и кнутами.

Улыбка исказила гротескные черты Гримгора, когда он вспомнил, как карлики причитали, когда он разнёс их город из столбов и ям, освободил их рабов и снёс их статуи. Это за то, что они ломали палки об его шкуру. Это за то, что пытались сделать Гримгора рабом. Улыбка померкла, и старый гнев вернулся, жарче и свирепее, чем любая огненная яма коротышек. Он поднял Гритсник и прижал полотно огромного топора ко лбу. Его угловатая фигура была лоскутным одеялом из шрамов, большая часть из которых была получена правильно, в пылу битвы. Он сражался с карликами — с обоими видами — крысами, парнями и толстопузами много раз за последние несколько месяцев, но всегда возвращался к рогатым карликам и их огненным ямам. Их кнутам, цепям и железным палкам.

Они подарили ему его первые шрамы, когда он был ещё совсем мелким. И он им задолжал за это.

Горк оказал ему услугу, наполнив силой, достаточной, чтобы разрушить башни коротышек и превратить их зиггураты из чёрного обсидиана в кучу щебня. Но сначала он расколол много черепов, забрал много голов и сколотил самый большой Вааагх! в мире из орков, гоблинов и даже огров. После тока, как Горк благословил его своей силой, он размозжил череп Гирзуса Золотозубого его же собственной булавой. В последующие годы он сломал хребет Шеесворачивателю и шесты Хобгоблы Хана. Он разрушил Великий бастион и сжёг драконьи флота Ниппона. Восток стал зелёным, и он принадлежал ему. Но этого было недостаточно. Что-то влекло его на запад. Горк, а может быть и Морк, вели его к большой битве. Хорошей битве. Он нутром это чувствовал, как в тот раз, когда в Гитсник ударила молния.

Он думал, тогда, что нашёл такую битву в городе рогатых коротышек, но боги не дали ему насладиться хрустом их костей и выдернули его оттуда вместе со всеми парнями, выкинув его прямо в середине боя. Большого боя, больше, чем он когда-либо видел. Там были юдишки, крысы, карлики, остроухие и костлявые — враги на любой вкус и цвет. На мгновение Гримгор подумал, что умер и попал в чертоги Горка, но потом он получил стрелу в голову и понял, что они попали в человеческий город. Он почесал рану. Стрела отлетела куда-то, и рана уже затянулась. Горк продолжал орать в его голове, и Гримгор помотал головой от раздражения.