Вторая мировая. 1939–1945. История великой войны - Шефов Николай Александрович

Огромную роль в стойкости защитников Восточной Пруссии играл и моральный фактор. Ведь на протяжении столетий эти земли оставались реальным воплощением политики германского «натиска на Восток». Это был последний анклав, сохранившийся от завоеваний рыцарей-крестоносцев к востоку от Вислы. С его потерей терпела крах сама идея, увлекавшая в восточные дали не одно поколение немцев. В Восточной Пруссии наблюдалась наиболее активная поддержка армии местным населением. Ополченцы составляли четвертую часть от общего состава оборонявших данный регион войск.

26 января 1945 года войска 2-го Белорусского фронта, выйдя севернее Эльбинга к балтийскому побережью, отсекли значительную часть группы армий «Север» от основных немецких сил на западе. Отразив настойчивые попытки немцев восстановить прибрежный коридор, советские войска приступили ко второму этапу операции — расчленению и ликвидации изолированных в Восточной Пруссии немецких соединений. Эта задача возлагалась на 3-й Белорусский и 1-й Прибалтийский фронты. К началу февраля восточно-прусская группировка немцев была рассечена на три части. Наиболее крупная из них находилась в районе Хейльсберга (к югу от Кенигсберга). Другая оказалась зажатой в Кенигсберге. Третья оборонялась на Земландском полуострове (западнее Кенигсберга).

10 февраля 1945 г. к югу от Кенигсберга началась ликвидация девятнадцати окруженных хейльсбергских дивизий. Теперь к западу от Мазурских озер, где русские в августе 1914 года открыли счет своим унизительным поражениям в Первой мировой войне, настала пора испытать смертельный удар немецкой армии. В местах ее былого триумфа произошла одна из крупнейших трагедий германского оружия. Бои в этом насыщенном оборонительными сооружениями районе носили кровавый и затяжной характер. Насыщенная система фортификаций Восточной Пруссии имела невероятную плотность бетонных сооружений — до 10–12 дотов на квадратный километр.

В хейльсбергском сражении практически отсутствовал маневр. Немцам отступать было некуда. Они зарылись в землю и дрались до конца. Фронтальные, жестокие бои длились полтора месяца. В них погиб командующий 3-м Белорусским фронтом генерал И. Д. Черняховский. Наконец 29 марта остатки отчаянно дравшихся в хейльсбергском котле немецких соединений не выдержали натиска и капитулировали. В ходе этих сражений немцы потеряли 220 тыс. чел. убитыми и 60 тыс. чел. пленными.

После разгрома хейльсбергской группировки советские войска начали стягиваться к Кенигсбергу, штурм которого начался 6 апреля. В нем участвовали силы 3-го Белорусского фронта под командованием маршала Василевского (свыше 137 тыс. чел.). Город защищал 134-тысячный гарнизон во главе с генералом Ляшем.

Не имея превосходства в пехоте, советские войска значительно превосходили оборонявшихся в оснащении боевой техникой (по танкам в 5 раз, по самолетам более чем в 10 раз). Это способствовало успеху штурма Кенигсберга — одной из самых мощных немецких крепостей. Его опоясывало три мощные линии обороны с 24 фортами, многочисленными дотами и баррикадами. В систему обороны органически были включены и приспособленные для нее каменные здания. В центре города находилась цитадель.

Для разрушения этой каменно-железобетонной твердыни советское командование использовало мощь артиллерии и авиации. В течение 4 дней перед наступлением 5 тыс. артиллерийских орудий ураганным огнем разрушали кенигсбергские укрепления. Залпы артиллерии сопровождались и массированными бомбовыми ударами 1,5 тысяч самолетов. 6 апреля советские войска пошли на штурм Кенигсберга. К исходу дня атакующие ворвались в город, где завязались яростные уличные бои. Под прикрытием огня артиллерии и авиации советская пехота и танки упорно продвигались вперед.

Исключительную роль в штурме города сыграла авиация 18-й воздушной армии (маршал А. Е. Голованов), которая ударами с воздуха дезорганизовала оборонявшихся. Кульминацией авиационного натиска стал день 8 апреля, когда советские летчики совершили 6 тыс. вылетов. «Багрово-серое облако дыма повисло над городом. Все были оглушены канонадой и ревом авиамоторов. По земле беспрерывно скользили угловатые тени самолетов… В небе была невообразимая теснота… от верениц бомбачей, штурмовиков, истребителей. Все шли, строго соблюдая правила воздушного движения», — так описывал эти события военный корреспондент Евгений Воробьев. «Ни один немецкий истребитель не показывался в воздухе. Стиснутые на узком пространстве, зенитные батареи были бессильны против таких масс самолетов», — свидетельствовал в своих воспоминаниях комендант Кенигсберга генерал Ляш.

После недельного огненного смерча крепостные сооружения Кенигсберга превратились в груды развалин. 9 апреля вечером, за несколько часов до истечения срока ультиматума, предъявленного маршалом Василевским, в расположение советских частей пришли парламентеры[24].

Переговоры были недолги. Гарнизон Кенигсберга, потерявший уже треть состава убитыми, капитулировал. В плен сдалось 92 тыс. человек. В честь этой победы отчеканена специальная медаль «За взятие Кенигсберга». Кстати, это была единственная советская медаль, отчеканенная в связи с взятием не столицы, а города-крепости, что лишний раз свидетельствует о масштабах и высоком значении этого штурма.

Спустя 4 дня после взятия Кенигсберга советские войска приступили к ликвидации 65-тысячной немецкой группировки на Земландском полуострове. К 25 апреля они овладели Земландским полуостровом и морским портом Пиллау. Остатки германских частей (22 тыс. чел.) отступили на косу Фрише-Нерунг и сдались там после капитуляции Германии.

Битва за Восточную Пруссию стала самым кровавым сражением кампании 1945 года. Потери Красной Армии в этой операции превысили 580 тыс. чел. (из них 127 тыс. убитыми). По урону танков и САУ (3525), а также самолетов (1450) эта операция превзошла другие кампании последнего года войны. Потери немцев также были очень крупными. Только в хейльсбергском котле, Кенигсберге и на Земландском полуострове они составили около 500 тыс. чел. (из них примерно 300 тыс. убитыми).

Битва за Берлин

С окончанием Висло-Одерской операции обе стороны начали подготовку к решающей битве на Одере. Берлинское направление как гигантский магнит притягивало к себе основные силы СССР и Германии. К середине апреля на 300-километровом фронте по Одеру и Нейсе немцы сосредоточили крупную группировку в составе группы армий «Висла» (генералы Г. Хейнрици, затем К. Типпельскирх) и «Центр» (фельдмаршал Ф. Шернер) общей численностью до 1 млн солдат и офицеров, готовых яростно драться за Берлин.

Нацистская пропаганда умело создавала у защитников столицы Третьего рейха состояние отчаянной агрессивной затравленности, способное вызвать у людей прилив сил и нервной энергии. Настрой драться до конца подкреплялся мощными фортификационными сооружениями в три полосы, глубиной до 40 км. За ними лежал берлинский укрепрайон с тремя кольцами ДОТов и других оборонительных сооружений, подготовленных к длительным уличным боям. Отклонив предложения покинуть столицу, Гитлер остался в Берлине, что, несомненно, поддерживало дух его защитников.

Несмотря на безысходность ситуации, немцы не собирались сдаваться. Обреченную стойкость германских воинов цементировал также страх перед расплатой за совершенные в годы войны злодеяния. Настроения немецкого солдата той поры рисует дневниковая запись 16-летнего авиационного помощника Д. Борковского от 15 апреля 1945 года. «В полдень мы отъехали в совершенно переполненном поезде городской электрички с Анхальтского вокзала. С нами в поезде было много женщин-беженцев… Ужас застыл на лицах, злость и отчаяние наполняло людей! Еще никогда я не слышал таких ругательств…

Тут кто-то заорал, перекрывая шум: „Тихо!“ Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою. „Я хочу вам кое-что сказать“ — кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. „Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие — русские, поляки, французы, чехи и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!“ В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька».