Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви - Федор Мельников

183

В "Сборнике..." Кельсиева. Вып. I. Лондон, 1869?. С. 185-186 [Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. В 4-х ч. Лондон, 1861-1862. - Ред.]

184

"Можно смело сказать, не опасаясь впасть в преувеличение, что та система правительственных к расколу отношений, которая известна под именем николаевской, сложилась под преобладающим влиянием московского архипастыря. Так, уже самый взгляд на раскол, как на явление в высшей степени вредное не только для церкви, но и для государства, - взгляд, лежащий в основе правительственных отношений к расколу в царствование императора Николая Павловича, очень многим обязан м. Филарету". Беликов В. Деятельность Филарета по отношению к расколу. Казань, 1895. С. 560.

185

Семинарские учебники по истории раскола, а также и всякие другие книги, изданные в "обличение раскола", неизменно отмечают, что в старообрядчество шли лишь позорные попы: изверженные из своих санов за разные преступления, пьяницы, блудники. Обвинители старообрядчества не догадываются, что этой аттестацией они позорят и осуждают главным образом свою церковь, ибо в ней родились, воспитались и получили посвящение все эти священнослужители. Старообрядцы принимали к себе попов на выбор, лучших, вернейших. И если они, по характеристике старообрядческих обвинителей, оказывались столь недостойными, то каковы же были худшие попы, оставшиеся в православии? Должно быть, позорнее самих этих обвинителей. Поклеп этих последних на старообрядческих священников, однако, опровергается самим Синодом и многими архиереями синодской церкви. Именно в николаевское время, когда выбор попов был весьма затруднителен, Синод и архиереи всячески ухитрялись вернуть к себе этих иереев и давали им весьма почтенные приходы. Так, вышеупоминавшийся Аркадий, архиепископ Пермский, писал своему протоиерею Оглоблину 26 апреля 1832 г. о нижнетагильских бегствующих священниках: "Можно было бы решительно приступить к увещанию Архипа и Логина, о которых я сделал бы такое же представление в святейший правительствующий Синод, какое сделал об обратившемся священнике Матвее и уже теперь служащем при Уфимской церкви священнике И. Высокогорском" // Братское слово. 1893. № 12. С. 94. То никуда беглые попы не годятся: все они изверченные, самозванцы, зазорного поведения, а то милости просим к нам, вот вам для священного служения городские и даже губернские приходы. Так-то неправда сама себя изобличает.

186

А.К. Кочуев был во многих отношениях замечательным и исключительно редкостным человеком. Уже в шестнадцать лет был таким начетчиком, что многих удивлял своими знаниями. Мельников отзывается о нем, что он "был редких способностей". Профессор Субботин рекомендует его как "выдающегося по уму, начитанности и предприимчивому характеру", как обладавшего талантливым пером и незаурядным даром слова и вообще как "многоталантливого" человека. Он был ученым палеографом и состоял в звании соревнователя Московского Общества Истории и Древностей. Но не в этом во всем было его главное достоинство: он был с юношеских лет подвижником, всецело отдавшись духовной жизни; скрывался долгое время в пустынных местах и пещерах, где проводил дни и ночи в молитве, посте и в чтении святых книг; одно время даже юродствовал по примеру древних русских святых - юродивых. Оставался всю жизнь девственником и закончил жизнь в Суздальской крепости, куда был заточен по повелению императора Николая I. См. о Кочуеве: Мельников-Печерский-П.И. Очерки поповщины; проф. Субботин Н.И. История Белокриницкой иерархии; Мельгунов П. Суздальские узники; Церковь на чужбине (старообрядческий выпуск). Харбин,1940.

187

Трудами г. Мельникова-Печерского нам приходится часто пользоваться: он весьма талантливый писатель и больше известен среди интеллигентных читателей своими знаменитыми романами из жизни старообрядцев: "На горах" и "В лесах". Через его руки прошли очень многие официальные и частные документы по старообрядчеству: он был чиновником особых поручений при императоре Николае, сам принимал участие в применении к старообрядчеству николаевских мер и был очевидцем многих событий в старообрядчестве. Поэтому сведения его весьма ценны. Но, к сожалению, он часто не в меру фантазирует, приобретя к этому навык в качестве талантливого романиста. Поэтому все историки, пользующиеся его сведениями, ценят в них только фактическую сторону, документально обоснованную, а все его вымыслы отбрасывают. Так и мы поступаем. Даже митрополит Антоний Храповицкий отзывается о нем, что он писал анекдоты, о заволжских старообрядцах // Избранные сочинения Антония. Белград - Сербия. С. 404. А вот отзыв о нем заволжского старожила-старообрядца: "Да... Старики наши жили не как мы... Теперь вот и леса-то повырубили, а и были тутотка на моей памяти леса непроходющие... Пошло эдак нехорошо, когда появился еретик Павла Иваныч (Мельников-Печерский), да Божиим попущением похитил икону Казанскую Матушку Владычицу. Его, еретика, везде чеканашка - невидима сила проносила, он скрозь лесную чащу видел все скиты святых старцев, отшельников на сто верст, говорят..." // Нижегородская земская газета; Слово Церкви. 1917. № 13. С. 228.

188

Тогда Санкт-Петербург. - Ред.

189

Нам придется нередко ссылаться на труды проф. Московской духовной академии Н,И. Субботина, мы уже делали эти ссылки. Но о нем, как и о Мельникове-Печерском, необходимо сделать некоторые замечания. Он имел в своем распоряжении богатейший материал по истории старообрядчества, как первоначальной (истории раскола), так и последующей - истории старообрядческой иерархии. По первоначальной истории им изданы девять томов "Материалов по истории раскола" и много других актов и документов, повестей и рассказов, отдельными книгами или брошюрами. По истории же старообрядческой иерархии, получившей название Белокриницкой, о которой будет речь ниже, для Субботина был специально выкраден из старообрядческой Белокриницкой митрополии весь ее архив: все подлинные акты, документы (правительственные, соборные, частные, переписка старообрядческих деятелей - дружеская, интимная, личная). Получал Субботин и другим путем из первых рук старообрядческие документы, нередко в подлиннике. Использовав все эти документы для своей трехтомной "Истории Белокриницкой иерархии" и для многих других своих трудов, он потом издал их - одни под наименованием "Материалы для истории австрийской иерархии" (один том), другие под названием "Переписка раскольнических деятелей" (три тома). Все эти документы имеют чрезвычайную ценность, и субботинская "История Белокриницкой иерархии", как основанная на этих источниках, принесла старообрядческой Церкви колоссальную пользу, особенно первый ее том, в котором документально опровергнуты многочисленные выдумки, анекдоты и всякая клевета на первого старообрядческого святителя - митрополита Амвросия. Но нельзя не пожалеть, что сам Субботин является во всех своих трудах не ученым, беспристрастным и честным исследователем того, что было, а беспардонным миссионером, казенным миссионером, упорным и злобным, способным и на клевету, и на пользование явно подложными документами, в чем в свое время был изобличаем. В своей речи, произнесенной в начале диспута по поводу представленной им "Истории", на соискание ученой степени доктора церковной истории, он откровенно заявил, что "задачей его было - историческим ходом учреждения Белокриницкой иерархии доказать ее неправильность и незаконность" // Братское Слово. 1886. Т. I. С. 618-619. Конечно, это уже не научная задача, а миссионерская, и пришлось Субботину по-своему истолковывать факты, делать всякие натяжки, прибегать к ложным и до очевидности смешным выводам, вроде того, что однажды иноку Павлу пришлось воспользоваться чужим паспортом, ну, значит, - делает отсюда вывод Субботин, - Белокриницкая иерархия фальшивая, раз у главного деятеля ее оказался паспорт фальшивый. Но читая и с такими намерениями написанную "Историю", основанную, однако, на фактах, которых никак нельзя было замолчать и искажение которых очевидно, приходим к выводу, совершенно обратному тому, который делает Субботин.

190

Профессор Субботин в своей "Истории Белокриницкой иерархии" дал блестящую биографию инока Павла, что прямо-таки удивительно для такого неукротимого врага старообрядчества, в особенности этой иерархии. Он характеризует Павла как замечательного человека по своим многим талантам, по высоким нравственным качествам, по непреклонной вере в Промысл Божий и в свое особенное призвание свыше, описывает некоторые чудесные явления Павлу св. Николы Чудотворца и совершившиеся потом события по указанию св. Николы. Отмечает Субботин глубокий ум Павла, его необычайную начитанность, замечательное красноречие, писательский талант, предприимчивый характер, чарующую "физиономию" и многие другие примечательные качества, присущие иноку Павлу.