Дамнар: Неведение - Марина Якунина

Глава 32. Кувшин

— Ну что? Он слушает? — Ластиэль, нервно покусывал костяшки своих пальцев, поглядывая на небо. Полночь приближалась, а Октавио никак не давал знак, что пора начинать. Есения с Ярцом уже почти уснули, лежа около костра. Действовать нужно быстро.

— Я не знаю… Пока тишина, я же говорил, что не знаю, как до него дозваться! — прошептал Октавио, чтобы не услышали ребята.

— Плохо стараешься! — огрызнулся эльф. — На всякий случай напоминаю, что ещё несколько минут, и ты пойдешь вешаться на ближайшем суку…

Октавио уже лихорадило. Всё тело покрывала холодная испарина. Он изо всех сил цеплялся за бревно, на котором они сидели, пока эльф доедал скудный ужин, а затем делал вид, что хотят обсудить что-то наедине, чтобы спутники их не подслушивали. Что он только не перепробовал! Но дамнар молчал.

Магия творила свое дело. Звала к засыпающей девушке. Напряженная рука Октавия сорвалась, и он поранил её о небольшой торчащий сучок. Вспышка боли заставила тихо зашипеть, с силой сжать кулак и обхватить себя руками, чтобы удержать на месте.

— «С вами всё в порядке?» — следом за ощущением, что тело кнехта слегка повреждено, приоткрывшее на миг ментальную связь, в голове раздался сонный голос служанки, слегка в отдалении от Октавио. Сет, спускающийся в этот момент к леднику хмыкнул, и решил пока оставить эту связь открытой.

— «Отлично! И вовремя. Пусть хоть немного компенсирует события последних дней» — ухмылка и слова Князя в голове Октавио были еле слышны, но настолько долгожданны и внезапны, поскольку он уже успел отчаяться, что тот подскочил на месте. Это не осталось без внимания эльфа. На вопросительный взгляд друга Октавио выпучил глаза и нервно кивнул, ни в силах вымолвить ни слова.

Ластиэль облизнул губы, подбадривающе похлопал Октавио по плечу и подошел поближе к Есении, намереваясь реализовать задуманное, поглядывая на лицо друга. Вампир же тем временем надеялся зацепить в душе князя хоть что-то, что могло бы помочь.

— «Князь, молю, не оставляйте меня в эти минуты».

Сет, когда услышал просьбу Октавио, как раз устало закрывал дверь ледника. Понимая, что не всё учел в приказе, закатил глаза.

— «Надо было мне четче формулировать и не забыть добавить, что тебе надо заткнуться. Теперь придется слушать твое нытье. Но ладно, потерплю ради такого случая».

— «Неужели нельзя обойтись с ней иначе? Что она совершила, что навлекла на себя ваш гнев?»

— «Ты кем себя возомнил, задавать мне вопросы?»

— «Я… Я готов принять любое наказание за дерзость. Но, молю. Милосердия…»

— «Милосердие здесь неуместно. Она предала мое доверие и обвиняется в покушении на моего брата. Тебе достаточно? Может немного поторопишься? Тебе же самому легче будет, когда всё закончится. Хотя, как знаешь, и так уже час почти пробил».

Изумленный Октавио уперся взглядом сначала в начавшую мирно посапывать девушку, не веря своим ушам. Переведя взгляд на друга, прошептал одними губами:

— Предала. Покушение.

Ластиэль ответил ему таким же ошалелым взглядом. Измена короне у любой расы всегда каралась в высшей мере. Заставив взять себя в руки, Октавио продолжил:

— «Князь, прошу, дайте ей шанс объясниться. Мой друг попытается допросить её».

Сет, услышав предложение, начал давиться нездоровым смехом. Нервное напряжение последних дней грозило перейти в истерику. Понадобилось около минуты, чтобы проглотить этот приступ и ответить.

Пока князь боролся с некстати рвущимся гоготом, Октавио запустил пальцы себе в волосы, готовый завыть.

— «Смеется» — также безмолвно передал он Ластиэлю. Тот поджал губы, прикусив их до крови.

— Попытайся еще! — тихим шепотом ответил эльф, зная, что Октавио его услышит.

Но Октавио не успел ничего добавить. Сет справился с внутренним хохотом и разразился речью.

— «За кого меня держишь, паскуда? Думаешь, разыграете слезоточивую сценку, авось разжалобит? Ну и какую роль велели ей сыграть? Может, братец её силой из замка уволок? Или затмение какое на разум нашло? Хотя, она сама многое насочинять сможет, раз знает, что с неё вот-вот шкуру спустят».

— «Сыном клянусь, она не ведает! Ни о чем её не предупреждали, и что именно произошло — сами не знаем! Всего один разговор! Последнее слово...»

Сет улегся рядом с братом на спину, подложив руки под голову. Виски начало ощутимо покалывать. Отражение оповещало, что времени осталось совсем мало. Ломить голову ему будет в любом случае… А так хоть отвлечься. Да и была вероятность, что в рассказе всплывут подробности, благодаря которым появится шанс на спасение брата.

— «Ладно. Приму ваше приглашение на спектакль».

После воодушевленных кивков от Октавио, Ластиэль легонько потряс за плечо Есению. Та встрепенулась, испуганно втянула в себя воздух, будто ждала нападения всё это время и отскочила с бешено колотившемся сердцем, налетев на Ярца. Тот охнул от боли и согнулся, прижимая руки к потревоженной ране, и тоже проснулся.

— Простите! Не хотел испугать. Приснилось что?

— Не помню сна. Тревожно мне, вот и всё. Зачем будил-то?

— Не спится. Сомнения терзают сердце. Ярец тебе ведь брат старший?

— Ну да, старший брат ей буду. Что с того? — проурчал недовольный пробуждением Ярек.

— Родные старшие есть ещё?

— Есть дядька, но он… Да что за странные вопросы серед ночи? — Есения, уже перестав сердиться, села и стала потирать поврежденную веревкой шею. Сон все равно как рукой сняло.

— Хочу дозволения спросить поехать с нами в эльфийские земли. Там дамнар не властен.

Есения приоткрыла было рот, но замешкалась, покрылась румянцем и опустила глаза в пол. Ярек же сильно воодушевился.

— Конечно да! Спасибо! Только я недалеко провожу. Вы за ней присмотрите? Пристроите куда-то? Она работящая и умелая. Хоть к хозяйству, хоть на кухню — с любой работой справится!

— Ярек?! — воскликнула Еся, задохнувшись от возмущения.

— Ну что? Это же здорово! Вы же спасли нас, значит вам можно доверять.

— Благодарю. Несомненно, я позабочусь о твоей сестрице, и без дела её не оставим. Разве что, не знаю, смогу ли обеспечить… привычные удобства.

— Ну, она не прихотлива. Во всяком случае, была до… Но ты не подумай, она точно не неженка! И тихая. Аккуратная и старательная.

— Братец?!

Видя, что девушка становится пунцовой и готова выйти из себя, Ластиэль продолжал.

— Я рад слышать. Усердие и кротость — женские добродетели. Но вижу, вы же явно бежите… Что произошло? И зачем вам зачарованный кувшин?

— Ну так сестрица у меня ещё и умная, раз зачарованный кувшин умыкнула. Он наверняка столько денег стоит! Как жареным запахло, выкинула его в траву, а я подобрал. Только вы не подумайте! Украла-то она не по злому умыслу, а от безысходности.