Все и немного больше - Жаклин Брискин

В дверь позвонили.

Сари побежала открывать, через минуту вернулась и представила Чарльза своей единокровной сестре.

— Привет, Чарльз, — сказала Би-Джей и тут же предложила: — Вот, взгляните на внучатого племянника Сари.

Чарльз внимательно изучил фото.

— Выглядит бодрым и здоровым.

— Настоящий красавец! — сказала Би-Джей, перебирая фотографии. — А вот я его держу. А тот лысый джентльмен — Маури, зять Сари, его дедушка.

— Пойдем, Чарльз, — прерывающимся голосом сказала Сари. — Надо сказать Елене, чтобы она организовала пикник.

— Так-так, Сари, — поддразнила ее Би-Джей, высоко вскинув черную бровь. — Твоя старомодная сестра мешает тебе…

Сари, сильно покраснев, потащила Чарльза в сторону большой, размером с ресторан, кухни.

— Итак, это сын Алфеи, наш американский принц Чарльз, — сказала Би-Джей sotto voce[20]. — Кажется, он имеет серьезные виды на Сари.

— Придержи свой длинный язык, Би-Джей, — раздраженно приказал Джошуа.

— Папа, ты живешь не в сороковые годы… Другая дочь, другое время.

— Все обстоит совсем не так, — сказала Мэрилин.

— Послушай, я бабушка, но на зрение не жалуюсь. Я видела эти лучащиеся глаза.

— Может, ты и бабушка, — прогремел Джошуа, — но я могу тебе всыпать.

Би-Джей громко и весело рассмеялась и протянула фото.

— Вот, посмотри на него и попробуй сказать, что это не Ферно.

Погода улучшилась, и Джошуа, Би-Джей и Мэрилин обедали во дворике.

Елена подавала кофе, когда зазвонил телефон. Это был автор бестселлера, о котором шли давние переговоры, и Джошуа надолго исчез в доме.

Би-Джей открыла большую чуть потрепанную сумку.

— Я не хотела показывать тебе эту пачку при отце, — проговорила она. — Линк прилетал из Рима на родину.

Мэрилин дрожащими руками достала из пакета пачку блестящих снимков. С верхнего ей улыбался Линк. Она почувствовала, как забилось ее сердце. Еле заметная улыбка скривила губы.

— Он вообще не меняется.

— Он, конечно, меняется, но фигура у него остается прежней, — сказала Би-Джей, выразительно погладив свои пышные бедра.

— Как он живет? — спросила Мэрилин. Она неизменно задавала этот щекотливый вопрос Би-Джей (ведь Би-Джей — ее падчерица), когда та возвращалась из Европы.

— У него работа, которая ему нравится… хотя как можно быть довольным тем, что отыскиваешь какие-то детали для чужих книг? Где его честолюбие?

— Тот японский лагерь для военнопленных рассек его жизнь на две непохожие друг на друга части. Что еще?

— Он порвал с Марджори, о которой я тебе говорила, — симпатичной англичанкой, которая немного похожа на Гудрун.

— Это как-то сказалось на нем?

— Кто знает… Внешне он выглядит счастливым.

Мэрилин улыбнулась и покачала головой.

— Ты всегда так говоришь об одиноких.

— Ну, а какая может быть жизнь, если ты разведен, нет ни детей, ничего…

Мэрилин стала перебирать фотографии. На каждой был Линк. На одной он держал на руках пухлого младенца, на другой стоял в рубашке с закатанными рукавами перед коттеджем. А вот он между Би-Джей и Маури, вот обнимает новоиспеченную мать — свою племянницу.

— Он… спрашивал обо мне?

— Он все о тебе знает.

— Откуда? Би-Джей, ты что — рассказываешь обо мне?

— Перестань изображать негодование, Мэрилин. Я ничего не говорила. Но ты ведь не какое-нибудь никому не известное создание, ты это сама прекрасно понимаешь. — Би-Джей добавила сахару в кофе. — Если ты спросишь, любит ли он тебя, то будь уверена — любит.

— Он… сказал это?

— Нет.

— Тогда это лишь догадки.

— А почему он, по-твоему, расходится? Почему ни разу не приехал домой?

— Это ничего не значит.

— Именно по этой причине.

— Мне больно думать, что из-за меня он отправил себя в ссылку.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой, Мэрилин. Ты хороша просто до неправдоподобия. Кто другой мог бы вынести все капризы и вспышки отца? Я всегда говорю Маури, что мать занимала правильную позицию. Он мог ей изменять, но ей не надо было подстраиваться под него. — Озабоченное выражение лица Би-Джей свидетельствовало о том, что эти слова были продиктованы не презрением дочери, а искренним сочувствием своей лучшей подруге. — Он не пил с того времени, как я уехала?

Джошуа ни в чем не знал меры, в том числе и в выпивке. Впрочем, Би-Джей несколько преувеличивала его увлечение кутежами, и Мэрилин стала по-женски, как жена, защищать его.

— Ну, может, иногда пару порций виски выпьет… А сколько времени пробыл Линк в Израиле?

— С пятницы до вторника. Кибуцники обычно настороженна относятся к чужакам. Но к нему они испытывали явную симпатию.

Би-Джей стала хвастаться, как ее брат покорил весь кибуц, и делала это до тех пор, пока не закончился телефонный разговор Джошуа. Она вырвала фотографии из рук Мэрилин и поспешно сунула их в сумку.

После ухода Би-Джей Джошуа отправился в коттедж поработать, а Мэрилин стала готовиться к шоу в понедельник, где гостем номер один будет Джон Фаулз. Она с удовольствием читала, готовясь к встрече, его «Женщину французского лейтенанта».

Раздался телефонный звонок. Вошла Елена и объявила, что спрашивают сеньора Чарльза.

Мэрилин приняла сообщение.

Она аккуратно положила трубку и направилась в комнату с каменным полом, где висели плащи и находилась уличная обувь. Сменив туфли на кроссовки, она быстрым шагом направилась каньоном к старой хижине. У пешеходного мостика Мэрилин встретила Сари и Чарльза.

— Я шла за вами, Чарльз, — сказала Мэрилин, чувствуя, как увлажняются ее глаза. — Только что позвонили из больницы.

— Дедушка?

Мэрилин положила ладонь ему на руку.

— Мне очень горько, Чарльз, — проговорила она, и голос ее пресекся.

На мгновение тело Чарльза напряглось, словно он был в чем-то виноват. Затем, преодолев себя, он сказал:

— Мне надо ехать в больницу. Они нуждаются во мне.

60

У Койнов было разрешение на захоронение умерших членов семьи в Нью-Йорке в парке Койнов. Здесь, наверху покатого холма, возвышалась великолепная копия храма Эрехтейона в Афинах, повторяющая все его детали, кроме одной: над грациозными мраморными кариатидами было высечено: Гроувер Тибо Койн. Чуть пониже находились почти столь же роскошные гробницы трех его жен, причем дату смерти первой и дату смерти третьей жены разделяло почти семь десятилетий. Чуть пониже холма виднелись обелиски из каррарского мрамора, купола из оникса, розоватые крылья богини победы, сооружения в мавританском стиле, отмечавшие места захоронений его детей (здесь покоились все, за исключением миссис Каннингхэм), зятьев, невесток, пятерых внуков и трех правнуков. Это кладбище, которое поддерживала в должном виде армия садовников, было отгорожено от посетителей парка высокой и кажущейся бесконечной стеной из белого камня. В семье кладбище в шутку называли горой Олимп.