Визит (СИ) - Светлана Голунова

- К нам гости, - сообщив, он немного прищурившись. - Поистине, сегодня день посещений! - обращаясь к кустам, громко сказал: - Подойди, не бойся, мы выслушаем тебя.

Ветки кустов неслышно раздвинулись, и оттуда бесшумно вышел маленький, столетний старичок. Не поднимая головы, он крадучись, раболепно приблизился к ступеням дома. Девушка вгляделась в странного человека.

Чем-то, он был ей неприятен. Может быть, из-за того, что его седые волосы были всклокочены и торчали в разные стороны, спускаясь по шее и исчезая на спине под одеждой, густой серебристой волной. Такая же серебристая волна шла по рукам, заканчиваясь на пальцах с длинными острыми ногтями. Светлане еще никогда не приходилось видеть человека с таким волосяным покровом. Похоже, волосы росли даже на ладонях. Одетый в серые оборванные одежды, старик казался нищим, не имеющим крыши над головой. Стоптанные грязные башмаки без носок, оттуда торчали голые ступни со скрюченными пальцами, на которых тоже серебрился густой волос, добавляя неприглядный вид этому человеку.

Он поднял голову. Девушка вздрогнула. Белые, затянутые бельмом глаза уставились на дьявола, стоявшего в дверях. Каким-то образом старик видел и совсем неплохо, если не сказать отлично. Бельмо, таившее за собой зрачок, позволяло, тем не менее, ему все обозревать. Снова опустив голову, старик низким глухим голосом что-то пробормотал.

Амон с надменностью ответил ему на том же языке, обернулся к девушке:

- Я думаю, тебе еще не приходилось видеть волкодлака, - сказал он и, указав рукой на седого старика, добавил: - Вот он, тебе собственной персоной.

- Оборотень? - уточнила девушка, ещё пристальней вглядываясь в пришельца. Он явно чувствовал себя на солнце неуютно, и всё пристраивался к тени качающихся на ветру деревьев.

- Я представляла их более страшными, сильными и злыми. Старичок никак не подходил под эти рамки. Разве что, вид у него был, действительно малоприятный глазу.

Амон рассмеялся:

- Не сильный говоришь, - приказав что-то старику на незнакомом языке, швырнув ему под ноги кованую цепь, каждое звено которого, было не меньше детского кулачка. - Посмотри, не всякий человек способен на такое.

Оборотень, подняв с земли цепь и ухватив её в концы, легко, без напряжения, разорвал ее. Уронил на траву, беспокойно озираясь, прошептал что-то, обращая затянутые бельмом глаза на дьявола.

Амон великодушно махнул ему рукой и старик, склонившись в поклоне, поспешил покинуть лужайку, бесшумно растворившись в роще.

- Он не переносит лучей солнца - объяснил девушке дьявол. - Теперь язвы покроют его тело. Он слишком смело вышел на солнце, впрочем, он подчинялся моему приказу, - многозначительно посмотрев на девушку, добавил: - Он знает, что самое страшное для него не солнце, а невыполнение моих приказов.

Промолчав на последнее замечание Амона. Светлана спросила:

- Чем он отличается от простых людей? Такой, безобидный старик.

- Безобидный говоришь? - усмехнулся Амон. - В полнолуние он покрывается жесткой шерстью. Позвоночник искривляется, и он, тогда, опускается на четвереньки. Удлиняются зубы, лицо претерпевает изменения и становится похожей на волчью морду. В лунные ночи его мучает жажда. Жажда теплой, человеческой крови. И голод. Голод, который он утоляет сладким мясом человека. Он хитрый. В курсе всех событий, и поэтому, его почти невозможно изловить. Он бич беспечных людей,

- Почему он пришел сюда? Ночь ещё не наступила.

- Он счел необходимым предупредить нас, о готовящейся облаве.

- Вот как? - девушка слезла с мраморного зверя и, подойдя к дьяволу, посмотрела ему в лицо.

- Не нужно долго ломать голову, чтобы догадаться, что это из-за Аниты. Я права?

Соглашаясь с ней, Амон склонил голову и, повернувшись, направился в дом. Светлана последовала за ним, пытаясь услышать ответ на волнующие её вопросы:

- Амон Вы опять исчезнете из дома?

- Нет, Дорн решил, что этих, незваных гостей, нужно встретить подобающим образом.

Они поднялись на второй этаж, в комнату с огромным камином. Ещё на пороге, девушка услышала звонкий голос Юма, что-то с азартом повествующий.

Барон, сидевший в кресле, закинув ногу на ногу, похлопывая рукой по колену, веселился, слушая кота, вставляя иногда и свои реплики.

Юм на секунду умолк, дожидаясь когда Амон и Светлана рассядутся возле камина. Пес тут же оставил свое место и, подбежав к креслу, улегся у ног Амона, возложив морду на его ноги.

Барон, поблёскивая зеркальными очками, лёгким, неизменно ироничным поклоном поприветствовал девушку и, повернувшись к Юму с нетерпением сказал:

- Юм, друг мой, продолжай. Мне думается, вновь прибывшим будет не без интереса узнать о твоих похождениях.

- Действительно, Юм, рассказывай, что ты натворил, - подержал Барона Амон.

- Я знаю, что ты увиваешься за одной монашенкой, очаровательной надо сказать молоденькой, неопытной.

- О, богиня! - воскликнул Юм, - мне пришлось, однако порядочно поувиваться.

- Конечно, - ухмыльнулся Амон. - На кота не сразу внимание обратишь.

- Она обратила внимание на пожилого священника, - заметил в ответ Юм. - Пришлось же мне повозиться, пока убедил её о своей особенной миссии.

- Продолжай рассказ, - перебил Барон. - Они по ходу разберутся.

- Когда она мне исповедалась...

- Постой, - снова остановил Барон. - Ты что, в церкви был?

- Нет. Она исповедалась тут же, на улице.

- И ты отпустил ей грехи? – не выдержал Барон.

- Конечно, - оскорбился Юм. - А как же иначе! Она рассказала, что прибыла из далекого, почти заброшенного монастыря, не видевшего цивилизации, что сирота и среди монахинь находится с детства. Сюда приехала с поручением.

- Короче, - потянулся Барон, - Уважай тайну исповеди. Скажем, разговаривая о религии, ты затащил её в свой номер.

- Ну, да. Сказал, что нам есть, о чем поговорить, а у меня есть что показать. А в номере уже посетовал, что она верующая так и не постигла того, что создал бог. Посвятив всю свою жизнь Ему, не знает, чем отличается мужчина от женщины. Обвинил её в неуважении к создателю, в том, что игнорирует его творения и усилие на них приложенные, - Юм замолчал, вспоминая сцены.

- Дальше - потребовал Барон, добавляя: - Седина в бороду, бес ребро.

- Дальше я великодушно посвятил ее во все тайны и сказал, что негоже отказываться от даров посланных богом.

- Она? - не унимался Барон.

- О, она была в восторге, ушла с гордостью, осознавая, что выполнила предназначение определенное ей создателем. Светик, - повернулся Юм к девушке.

- Может, и ты не знаешь, для чего существуют два пола?

- Знаю, - отрезала девушка и со снисходительностью пояснила: - Об этом достаточно понятно проходят в школе.

- А практику проходят? - забеспокоился Барон, подключаясь к разговору, Юм с интересом ожидая ответа, повернулся к девушке.

- Нет, - рассмеялась Светлана, на секунду представив такую "практику", - дальше надеются на природу.

- Какое упущение - схватился за голову Барон. - Что делает школа! Как она портит наших детей!

- Да. Наших, - поддакнул ему Юм, - как сейчас помню: ходит несчастный, маленький Юмчик весной по дворам и кричит, кричит. А практики-то и нету. Да, нашим детям приходится трудно.

- Трудно, - согласился с ним Барон, и они оба замолчали, погрузившись в самые мрачные мысли, то и дело вздыхая, и с грустью закатывая глаза к небу.

Амон прервал их скорбь, грубо бросив:

- Хватит паясничать. Ты, прохиндей - обращаясь к коту, - договорился о новой встрече?

- А как же! - воскликнул кот. - Она сказала, что сестру Сару приведет с собой, а я приведу с собой отца Григория, - покосившись на Барона, пояснил Юм.

Огонь в камине заплясал и вспыхнул с удвоенной силой, будто кто-то подкинул в него топливо.

В комнату вошел Дорн.

Небрежным жестом усадив вскочивших, приветствующих его появление, Дорн развалился на низком диване, подогнув под себя ногу. Обведя присутствующих взглядом и остановив его на Юме, сказал:

- Твою монашенку отправляют на периферию. Слишком громко похвасталась, вновь обретенными знаниями.