Кровь и туман (СИ) - Усович Анастасия "nastiel"

— Помнишь, Боунс нам показывал? — спрашивает брат у меня, поднимая глаза. Я киваю. — А что, если твоя сестра сейчас какой-нибудь суперзлодей, и тебе теперь придётся вступить с ней в финальную схватку!

— Ерунда, — сразу говорю я. Рот бы ему закрыть, пока чего лишнего ещё не ляпнул и не довёл парня до обморока. — Это и каждое твоё следующее предложение, я уверена. Пошли.

Тай со вздохом отдаёт коробку Рэму. Встаёт с кровати. Я пропускаю его первым покинуть комнату и двинуться на выход из квартиры.

— Стойте! Не уходите.

Скрипит кровать, когда Рэм поднимается с неё в одно резкое движение. Нагоняет нас в коридоре обувающимися. Всё ещё держит в руках коробку, и теперь он весь насквозь пропах шерстью и кофе. Меня начинает подташнивать.

— Тебе нужно побыть одному, — говорю я. — А мы и без тебя справимся.

— Нет! — категоричен. Чуть ли не кричит. — Я не… Только не говорите никому, ладно? Я хочу сам во всём разобраться.

— Да кому мы скажем? — прыскаю я и одновременно с этим слышу Таевское:

— Я — могила! Но что, если нам удастся случайно узнать, кто твоя сестра?

Рэма случайное откровение Тая заинтересовывает.

— Каким образом? — интересуется он.

— Это не сработает, — сразу заверяю я. — Потому что это поиск как розыск пропавших без вести, а не как тех, кого ты в жизни не видел.

Надежда в глазах Рэма угасает.

— Расценивай это как хорошую новость, преподнесённую крайне неожиданным способом, — произносит Тай. Подходит к Рэму и хлопает его пятернёй по груди. — Главное, чтобы она не оказалась жадной до власти эгоисткой и не лишила бы тебя твоего звёздного часа в качестве альфы.

— Сейчас получишь, — угрожающе отрезаю я.

— И всё же можете подождать меня на улице? — спрашивает Рэм чуть дрожащим голосом. — Папа всё равно сегодня на сутках, и я… во-первых, не хочу встречать Новый год один, а во-вторых мне надо отвлечься чем-нибудь до его прихода и нашего с ним разговора.

Я сдаюсь. Не знаю, что сыграло большую роль: умоляющий взгляд Рэма, Тай, который раньше меня сказал «Без проблем!» или тот факт, что спокойные будни парня из кофейни своей находкой разрушила именно я, но в итоге мы всё-таки ждём Рэма у подъезда, а затем садимся в его машину, которой оказывается еле «живая» старенькая иномарка, и едем за жилую черту города туда, где, как Таю сказал Олик, и скрывается Магдалена со своими приспешниками.

Выезжая на шоссе, начинающееся из центральной дороги города и тянущееся вдоль всей лесополосы, мы делимся: Рэм остаётся в машине, чтобы ездить по шоссе и осматривать местность поверхностно, а мы с Таем бежим вглубь лесных насаждений. В итоге, к счастью для неё самой, Магдалену первой находит Тай.

Они и правда тестировали какое-то оружие, правда, когда к месту их временного сбора прихожу я, все вещи уже собраны по мешкам. Единственное, что выдаёт их — витающий в воздухе запах пороха.

— Что вы здесь делаете? — строго спрашиваю я.

Нужно быть увереннее. Нужно спрашивать так, словно у них есть только два варианта: ответить мне честно или умереть.

Молчание. Спровоцированное страхом или неуважением — сказать сложно. С одной стороны виноватые взгляды троих оборотней, а с другой — непроницаемое лицо Магдалены и её скрещенные на груди руки.

— Я не хочу, чтобы наши отношения продолжали быть такими, — продолжаю я. — Как мы можем рассчитывать на перемирие с людьми, если его нет даже внутри нашей стаи?

— Нам не нужно перемирие, — заявляет Магдалена. — Нам нужна…

— Месть? — усмешка сама появляется на губах. Лицо Магдалены вытягивается. — Месть за моего отца? За то, что вам пришлось убить его, когда он предпочёл человека членам своей стаи?

Я буквально цитирую то, что прокручивала в голове последние несколько лет. Слова, сказанные самой Магдаленой в день, когда она и ещё несколько взбунтовавшихся напали на папу.

— Тебе известны законы, по которым мы живём, — сообщает Магдалена. — Убийство, которым карается предательство, считается вынужденной мерой и не является преступлением.

Я внимательно рассматриваю Магдалену и троих её ближайших соратников, выглядящих не такими уверенными в своей правоте, как их негласный лидер. Вспоминаю отца, плачущего над его телом Тая и момент, когда брат ушёл с Боунсом, а я осталась, сделав, как мне тогда казалось, тот самый вынужденный правильный выбор.

Потому что таким был закон, веками складывающий костяк нашей стаи. Закон, который мой папа так старательно пытался обходить всеми возможными способами, потому что понимал, насколько он абсурден.

Мне не нужна Магдалена. Не нужно одобрение стаи и её преданность моим идеям.

Я перевожу взгляд на Тая. Вот, кто важен. Семья.

Таким был и папа. Не зря он выбирал Ольгу до последней секунды своей жизни и напоминал нам с братом, что мы друг для друга — это единственное, за что стоит бороться.

— Знаешь, что? — я выдыхаю. То, что я планирую сказать, приносит невероятное облегчение. — Мне всё равно. Ты больше не в стае и можешь делать всё, что хочешь, потому что с этой секунды твои поступки — не моя ответственность.

— Ты не можешь меня выгнать…

— Тебе известны законы, по которым мы живём, — повторяю я её слова тем же холодным тоном, каким они были сказаны мне. — И они как раз говорят обратное.

— Лиз, ты уверена? — тихо спрашивает Тай. — Кто тогда будет твоим советником?

— Ты, — спокойно сообщаю я. — Ты, Тайсон, будешь моим советником. — Перевожу взгляд на трёх помрачневших союзников Магдалены. — Вы можете остаться в стае, а можете уходить вместе со своим лидером. Решать вам, но только здесь и сейчас.

Оборотни переглядываются. Беловолосый Лука, Тоня с длинным уродливым шрамом, опоясывающим её лоб и выстриженный висок и красотка Руби, любящая корсеты и сапоги на высоком каблуке.

Я знаю, чью сторону они выберут. С Магдаленой их ждёт разбойная жизнь и перебивание с голодных дней на дни, проведённые в отсыревших сараях. Со мной их ждёт относительное благополучие.

— Мы остаёмся, — объявляет Руби после того, как все трое многозначительно переглядываются. — Прости, Магда.

Руби берёт за руку Тоню, и они первыми идут ко мне. Лука чуть отстаёт, успевая бросить последний взгляд на свою бывшую подругу.

— Стой, — я выставляю руку вперёд, притормаживая Луку. Его голубые глаза на секунду расширяются в страхе перед изгнанием, но я тут же добавляю: — Возьми мешки с оружием. Нам проблемы не нужны.

Магдалена отдаёт мешки без сопротивления, но провожает их таким взглядом, словно пытается испепелить, чтобы они в итоге никому не достались.

— Я не буду сдавать тебя стражам, — сообщаю я Магдалене. — Но если ты ещё раз попадёшься мне на глаза, я тебя убью.

— Девочка, — Магдалена смеётся надо мной. — Когда ты поймёшь, насколько абсурдна и бесполезна эта идея «всеединства», ты сама приползёшь просить меня о помощи. И вот тогда посмотрим, кто перед кем будет стоять на коленях и с опущенной головой.

За Магдаленой оказывается последнее слово. Она не даёт мне ответить, обращается в большого серо-чёрного волка и исчезает за деревьями, оставляя после себя лишь куски разорванной одежды.

— Думаешь, так будет лучше? — спрашивает Тай.

Стоит рядом. Я кладу ладонь ему на плечо и слегка сжимаю.

— Никогда раньше не была более чем уверена, — отвечаю я.

С собой к Дмитрию я беру не только Тая, но и Руби. Мне хочется посмотреть, как она будет вести себя с тем, против кого её так долго настраивала Магдалена.

Эксперимент становится интересным. Первое время Руби разговаривает только со мной и Таем, несмотря на присутствие в кабинете и его хозяина, и ещё двух стражей, и даже когда Дмитрий обращается к ней напрямую, называя по имени, она лишь молча выслушивает его вопрос, а затем даёт ответ мне, словно спрашивала именно я.

Дмитрий замечает это, но никак не выдаёт своё возможное раздражение. Напротив, директор штаба как никогда спокоен.

— Этот вариант — окончательный, — сообщает Дмитрий.