Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2 - С. Т. Джоши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Наверное, я никогда не начну разбираться в литературе. Я ее понимаю [да неужели?], но разобраться не могу. Когда хочется почитать что-нибудь серьезное, на ум сразу приходят учебные пособия [не иначе как «Арифметика для начальной школы» или букварь!], а когда хочу развлечься или посмеяться, то выбираю бульварное или легкое чтение. От историй из „Литературы и жизни“ я едва не уснул, и, как мне кажется – может, от излишней самоуверенности, – дело вовсе не в том, что я не умею шевелить мозгами, ведь все свободное время, знаете ли, я постоянно о чем-то думаю. [Ай да молодец, Билли, смотри только не перегрузи голову!]»19
Возможно, комментарии добавлять и не стоило.
Так или иначе, намерения Кроуфорда были добрыми. Поначалу он хотел издавать некоммерческий журнал «странной» прозы под названием Unusual Stories и даже принял к публикации произведения Лавкрафта «Селефаис» и «Рок, покаравший Сарнат», но почти сразу столкнулся с трудностями20. В начале 1934 года он задумал выпускать другой журнал, Marvel Tales, либо в дополнение, либо взамен Unusual Stories. «Селефаис» вышел в первом номере (май 1934) Marvel Tales, а «Рок, покаравший Сарнат» – в издании за март – апрель 1935 года. В 1935 году все же увидели свет два номера Unusual Stories (а весной 1934 года появился странный «предварительный номер»), однако произведений Лавкрафта в них не было.
Неумелые попытки Кроуфорда все-таки заслуживают похвалы как минимум по одной причине. Осенью 1933 года он попросил Лавкрафта написать для Unusual Stories (вероятно, для самого первого выпуска) автобиографию объемом в девятьсот слов. Для Говарда это была трудная задача – рассказать о своей жизни и убеждениях так кратко, поэтому двадцать третьего ноября он подготовил более длинную версию, объемом около двух тысяч трехсот слов, а затем каким-то чудом сократил ее до требуемого размера. Сокращенный вариант, ныне утерянный, так и не появился в журнале, но, к счастью, Лавкрафт отправил первоначальный текст на хранение Барлоу, поэтому теперь в нашем распоряжении имеется статья «Кое-какие заметки о ничтожестве».
Из данного эссе мы не узнаем ничего такого, о чем Лавкрафт не говорил бы ранее (по крайней мере, в письмах), зато у него получился необычайно удачный и краткий рассказ о жизни, а также о своих взглядах на сущность и цель «странной» прозы. Здесь он снова не упоминает о браке с Соней, но в остальном «Кое-какие заметки о ничтожестве» – замечательный информативный источник, проливающий свет не только на факты (которых полно и в других документах), но и на представление Лавкрафта о своем характере и развитии. К тому же это просто изящное само по себе эссе – пожалуй, лучшее у Лавкрафта, за исключением разве что «Котов и собак»:
«Природа… сильно затронула мое восприятие фантастического. Жил я практически на окраине жилого района, и бескрайние поля, каменные стены, огромные вязы, низенькие фермерские дома и густые леса сельской Новой Англии казались мне такой же естественной обстановкой, как и старинные города. В этом простом мрачноватом пейзаже я видел какую-то великую, но непонятную значимость, а некоторые темные лесистые низины близ реки Сиконк и вовсе считал странными и даже смутно пугающими. Они снились мне по ночам…»
Правда, эссе впервые опубликовали только в 1943 году, да и то в сокращенной версии21.
Лавкрафта неумолимо затягивала любительская и фанатская деятельность, и то ли летом, то ли осенью 1933 года он написал эссе «Голландские следы в Новой Англии». Точное время создания указать трудно, поскольку Лавкрафт и Уилфред Б. Талман на протяжении нескольких месяцев препирались из-за этой статьи (объемом полторы тысячи слов), которую Талман заказал для журнала голландского сообщества De Halve Maen, где сам выступал редактором. В мемуарах Талман сообщает, что «переписки с нашими спорами касательно орфографии, пунктуации и исторических фактов хватило бы на целую книгу»22 и что со стороны Талмана поводом для этого стали высокомерные комментарии Лавкрафта, редактировавшего его рассказ «Две черные бутылки» семью годами ранее. Такое признание явно говорит не в пользу Талмана: неужели он так долго планировал свою месть, причем за работу, с которой началась карьера Талмана (пусть мимолетная и невыдающаяся) в бульварных романах?
Что ж, опустим этот момент, тем более что Лавкрафт обрадовался выходу статьи в De Halve Maen – эта публикация стала для него одной из немногих за пределами любительских, фанатских и палп-журналов. Само эссе, посвященное голландским колониальным следам в разных отдаленных уголках Род-Айленда, можно назвать умелым, но не более того.
Правка «Сверхъестественного ужаса в литературе» совпала с объемной задачей по перечитыванию и анализу классики «странной» литературы в попытке восстановить его ослабевшие, как считал Лавкрафт, творческие способности. Он по-прежнему сильно переживал из-за отказов и уже начал думать, что исписался. Возможно, ему стоило отдохнуть от художественной литературы, как это было в период с 1908 по 1917 год, или же заново окинуть критическим взором главные произведения жанра. Как бы то ни было, в результате появилось несколько интересных работ.
Что именно читал Лавкрафт, можно узнать из записной книжки, похожей на «Тетрадь для заметок», только называлась она «Сюжеты „странных“ рассказов». Здесь мы найдем аналитические описания сюжетов По, Мэкена, Блэквуда, де Ла Мара, М. Р. Джеймса, Дансени, Э. Ф. Бенсон, Роберт У. Чэмберса, Джона Бакена, Леонарда Клайна («Темная комната») и менее значительных работ23. С научной точки зрения наибольший интерес представляют «Заметки о сочинении фантастической литературы», «Разновидности „странных“ рассказов» и «Список основных элементов ужасного, эффективно использующихся в „странной“ прозе» (список этот довольно точно следует произведениям, упомянутым в «Сюжетах „странных“ рассказов»), ведь даже в своей скромной и сыроватой форме они являются одними из самых впечатляющих теоретических работ о рассказах в жанре ужасов. В «Заметках о сочинении фантастической литературы» (существует несколько отличающихся друг от друга версий, самая удачная из них опубликована посмертно в Amateur Correspondent за май – июнь 1937 года) Лавкрафт рассказывает о том, какие цели преследует написанием «странной» прозы, а также схематично описывает собственный творческий процесс, во время которого готовит два наброска истории – с событиями в хронологическом порядке и с событиями в том порядке, в каком они будут описываться в произведении. Естественно, два таких наброска могут быть совсем не похожи, а уровень сходства зависит от структурной
