Оркестр меньшинств - Чигози Обиома
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо тебе, Господи, Иегова-Ире[128], великий целитель, Господь там[129], за исцеление этого маленького мальчика.
Окааоме, он вернулся в свою квартиру со сведениями, которые получил о Ндали через Джамике. Он, погрузившись в свои мысли, разогревал джолоф, приготовленный утром. Когда джолоф в кастрюле начал шипеть, у керосиновой лампы собрались насекомые. Он снимал кастрюлю с плиты, когда дали электричество и тут же, почти мгновенно, выключили. Он вернулся в свою комнату, сел и принялся медленно есть, думая, почему она сказала мужу, что он просто исчез и она больше не имела о нем никаких вестей. Как это – он просто исчез? Как? Неужели Димеджи не передал ей его послание? Он просил его, чтобы тот сообщил ей, чтобы связался с ней, это было как раз перед вынесением приговора. И еще он просил Тобе. Неужели она так ничего и не узнала о том, что случилось с ним? Он решил, что это невозможно. Велика была вероятность того, что она получила сообщения и все знала, но просто скрывала это от мужа. Он был сильно озадачен. Почему она скрывала это от мужа?
В такие времена человек должен быть осторожен, потому что в состоянии отчаяния его разум дает много ответов. В человеке есть некая часть, которая может быть иррациональной, часть, которая существует исключительно для того, чтобы он чувствовал себя комфортно. Таким образом, попав в подобную ситуацию, эта его часть хватает первое, что попало под руку, нижнюю ветку дерева, например. Чи тут должен попытаться выбрать наиболее подходящий вариант и позволить ему вытеснить другие. И вот из множества сценариев, приходивших ему в голову в тот вечер, я выбрал тот, по которому Ндали просто не получала от него никаких вестей, кроме того письма, что он отправил ей совсем недавно. Но он остановился на другом: она решила обмануть мужа, а потому сказала ему, что он, Чинонсо, исчез, чтобы ее муж думал, будто она больше не хочет Чинонсо, тогда как на самом деле продолжала его любить.
24. Изгой
Агбатта-Алумалу, ничто так не калечит человека, как безответная любовь. Хотя Ндали как-то сказала ему, что она все равно не утонула бы, но он своим щедрым поступком, своей попыткой спасти ее на том мосту и завоевал ее сердце. А теперь ее сердце отобрал у него человек, работающий в банке и ничего не знающий о жертвах, которые он принес ради нее. Этого мой хозяин никак не мог вынести. Он потерпел поражение в дни после откровения Джамике. Когда Джамике уехал на следующей неделе, он стал одержим мыслью преследовать ее. Поначалу он боролся с этой мыслью, работал, пытался сосредоточиться на своем магазине, но каждый день, закрывшись, он ехал к аптеке и ставил машину на обочине. И с этого наблюдательного пункта, закрыв лицо темными очками, он некоторое время смотрел на аптеку.
Иногда июльский дождь мешал ему видеть, и он сидел в машине как слепой. Потом, после долгих наблюдений и мучительных размышлений о ней, когда от тяжести на сердце ему казалось, что оно налилось свинцом, он вдруг видел ее – она шла пешком из аптеки или уезжала на своем синем автомобиле. Когда ему удавалось хотя бы мельком увидеть ее, этого хватало, чтобы он уехал домой, чувствуя некоторое облегчение. Она всегда была в белом халате, под которым виднелась другая одежда. По большей части она носила блузку и юбку. Иногда блузку из ткани анкара или футболку с брюками. В те дни, когда он видел ее, он возвращался домой, говоря себе о том, как она прекрасна, как лежат у нее волосы, какого цвета ногти. Один раз она покрасила их в синий цвет, и он видел их, когда она прошла совсем рядом с его машиной, не догадываясь, что человек внутри, в бейсболке и солнцезащитных очках, – мой хозяин. Он вспоминал, что когда-то смотрел, как она красит ногти на скамье в саду, потому что не хочет, чтобы он задыхался от сильного запаха лака. Один раз она задела ногтем белую курицу, и краска осталась на пере – красная точка, которую никак не удавалось счистить. Она так смеялась, что почти расплакалась.
Он возвращался домой и тосковал по ней. Он обдумывал все возможности. Он стал замечать, что чем чаще видит ее, тем ярче вспыхивают воспоминания о моментах их интимной близости, тем сильнее распаляется в нем желание. Что ему делать? Она опять опозорит его, если он придет к ней, может быть, возненавидит его. Она прочла его письмо, знает обо всех его страданиях, но не испытывает к нему ни малейшей жалости. Когда у него появлялась такая мысль, то его настроение менялось, вместо желания приходила злость, а потом жажда мести. Он сжимал зубы, топал ногами, его трясло от ярости. Он засыпал в этом настроении, а на следующее утро возвращался к той же рутине: шел в магазин с утешительной мыслью, что найдет способ увидеть ее вечером, после чего опять окунется в бурлящий котел противоречивых эмоций.
Как-то раз он поехал следом за ее машиной, ему было любопытно узнать, что она делает, потому что ему в голову пришла мысль – не завела ли она любовника. Она подъехала к школе, частной начальной школе, где у ворот ее ждал сын. Мой хозяин сидел в своей машине и видел все с расстояния метров в двести. Он отметил уши мальчика, сходство цвета кожи с кожей Ндали. Он поехал следом до их жилища – дом на двух хозяев, который величественно расположился на Фэктори-роуд. Дом был обнесен оградой с воротами в высоту ограды. Мой хозяин остановился у дома, оглядел окрестности, землю, заросшую кустарником. По другую сторону грунтовой дороги перед зданием, похожим на маленькую клинику, был продовольственный магазин. В нескольких метрах оттуда стоял сарай, в котором какая-то женщина каждый вечер жарила бананы, батат и акару. Он вернулся в свою квартиру, не зная, что ему делать с этим новообретенным знанием.
В конце первой недели без Джамике, в пятницу, он не смог пойти на работу, ожесточение предыдущего вечера перешло на следующий день, и он поймал себя на том, что плачет от боли, которую она принесла ему своим отказом. Эгбуну, то, что видел я в своем хозяине, поражало своей необычностью и пугало. Это была
