Жаворонок Теклы (СИ) - Людмила Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он бережно сжал ее ладонь.
— Ну так что, беляночка моя?
— Айвар, ты меня ставишь в очень затруднительное положение, — наконец сказала Оля, опустив глаза. — Получается, что я одним словом должна решить твою жизнь? И если что-то с тобой случится, буду виновата, что подвергла опасности, лишь бы побыть рядом с тобой? Для меня важнее чтобы ты был цел и невредим, исполнил свою мечту и был счастлив, пусть в другой стране и с кем-то другим. А эта ночь навсегда останется в памяти, как самое сокровенное и прекрасное…
— Да, Оля? — произнес Айвар, заметно напрягшись. — А может быть, ты все-таки не моей жизнью боишься распоряжаться, а своей? Может быть, тебе просто легче жить мечтами и грезами? Хотя я тебя не осуждаю, не дай бог! Да, любовный угар проходит, и начинаются проблемы, а со мной они начнутся гораздо раньше просто потому, что я негр. Но я все-таки не понимаю: неужели лучше поступиться куском собственной души, чем жить по-взрослому?
— Айвар, я же не говорила, что от тебя отказываюсь, — тихо возразила Оля.
— А что же ты сказала? — вздохнул Айвар. — Ладно, я понял. Только не надо таких красивых слов о моей безопасности. Скажи просто: ты получила что хотела.
Он так быстро встал и вышел за дверь квартиры, что Оля ничего не успела предпринять. Сев на табурет в прихожей, она уткнулась лицом в колени и наконец дала волю слезам.
К себе Айвар вернулся совсем под утро, когда Даниэль уже был дома, постарался быстро проскользнуть в ванную, чтобы перебить чем-нибудь запах парфюмерии, и друг успел только спросить:
— Иви, ты с девчонкой был, что ли?
— Ага, — кинул Айвар на ходу и скрылся за дверью. Даниэль изумленно поглядел ему вслед и ни о чем больше не допытывался.
А ближе к вечеру вся компания провожала Айвара в аэропорту. Он не ожидал увидеть там Олю после вчерашнего, но она пришла и то и дело бросала на него короткие тревожные взгляды. До начала регистрации, пока все четверо коротали время в зале, Оля улучила момент и куда-то вышла, стремительно сунув в руку Айвара сложенный листок бумаги. На нем было набросано: «Я буду около киоска с газетами».
Чуть позже Айвар направился туда под благовидным предлогом, не вполне надеясь, что она действительно его ждет. Скорее он склонялся к мысли, что Оля сбежала, не выдержала перенапряжения, и не мог ее за это винить. Но она стояла там — бледная, осунувшаяся, повзрослевшая и еще более прекрасная, чем в тот день, когда они познакомились.
Прохожие смотрели на обнимающихся черного парня и русскую девушку с той неприязнью, какую часто здесь вызывает подобная связь, и никто не видел слез, которые непрерывно текли по ее лицу. Остановиться просто не было сил. Он держался, но в его карих глазах тоже застыла невыносимая боль. «Мы еще непременно увидимся, беляночка моя, — тихо произнес Айвар напоследок, — Я тебе обещаю».
10. Жизнь на осколках
Первые дни после возвращения в Эфиопию Айвар запомнил как сплошной темный и душный сгусток, а Питер казался сумбурным сновидением. Слегка придя в себя, он всецело загрузил себя работой, не чураясь самого тяжелого и грязного труда, и так, в физическом напряжении и заботе о других, сумел понемногу распутать мысли и обрести верную дорогу. Тоска по Оле долгое время его не оставляла, но он понимал, что отгораживаться от женщин и чувственных удовольствий не имеет смысла и выглядит глупым самоистязанием. Только нельзя было повторять ошибку с Нериной — делать женщинам одолжение, которое они потом не смогут погасить.
И в какой-то момент Айвар просто захотел себя проверить: удастся ли ему еще раз пережить настоящее страстное наслаждение или близость снова будет сводиться к банальному безусловному рефлексу. Тогда же он познакомился с молоденькой девушкой, живущей по соседству, — она носила библейское имя Ноэминь, но все друзья называли ее Нисси, да и ее образ жизни не вязался с благочестием. Она училась в Аддис-Абебском университете на врача, читала европейскую и американскую литературу и вела себя как свободная и раскованная западная девушка. В отличие от ранимой и меланхоличной Лали, которую Айвар вспоминал с куда большей нежностью, для Нисси на первом месте были удовольствия. Она обожала танцы, носила джинсы и блестящие босоножки на шпильках, ярко красилась, курила и к любви, соответственно, тоже относилась очень просто. Айвар быстро ей приглянулся, и поначалу она подкармливала его домашней пищей. Потом Нисси предложила и другие удовольствия, начавшиеся прямо в рейсовом автобусе, на котором они поехали на загородную прогулку, — другие пассажиры в это время ушли перекусить. Она немного поразила Айвара своей смелостью и изобретательностью, но в этом он нашел и своеобразное очарование.
Айвар знал, что у Нисси имелся жених, который в это время учился в Москве, но в тот момент это даже его устраивало. Правда, временами он все же чувствовал неловкость, и когда ситуация совсем ему разонравилась, порвал с ней почти с облегчением. Случилось это, когда жених Нисси приехал на каникулы и она спокойно их познакомила, а парень даже по-приятельски хлопнул Айвара по плечу и многозначительно подмигнул. От его ошеломленного вида Нисси рассмеялась и сказала:
— Да ладно тебе, Айви! Ты думаешь, сам он там не гуляет? Вы ведь как с ума сходите, когда видите белых девчонок! Он и пробудет здесь всего неделю. Ты же потом придешь?
Айвар в общем все понимал и не думал учить ее жизни, однако больше к ней не пришел и с тех пор не связывался с несвободными девушками. После этого разговора он понял, что бывают моменты, когда чем хуже — тем и лучше, и не надо себя за них казнить, но и застревать в них надолго нельзя.
Он написал Оле сразу после приезда, что благополучно добрался, но регулярно они стали переписываться лишь спустя несколько месяцев: первое время этому во многом мешали местные технические проблемы. И понемногу Айвар чувствовал, что боль отпускает его и взамен приходит душевная нежность. Конечно, вместе с болью неизбежно угасала и любовная горячка, и вообще в том мире, где Айвару предстояло жить, Питер все больше казался ему сном. Но он хотел не просто отбывать земное время, а стать счастливым, и все еще мечтал найти действительно родную женщину.
Оле поначалу тоже пришлось тяжело — девушка считала, что во всяком случае
