Полунощная Чудь - Оливер Джонсон

— Сколько времени до того, как озеро замерзнет? — спросил Уртред.

— Ах, Уртред, ты должен знать: в Лорне нет времени; оно появится только тогда, когда луна уйдет. Но это будет скоро.

— Пойдемте, повелитель, — умоляюще сказал Немос. Его лицо уже начало отвисать, как у гончей: потемнение луны заставило его постареть, он быстро становился таким, каким они впервые увидели его у озера.

Наконец Наблюдатель кивнул, уступая. — Внезапно и для меня время стало драгоценностью, как раз тогда, когда я потерял надежду. Хорошо, я побуду с тобой немного подольше, Уртред. Пошли, но пообещай мне только одно: если мы повстречаемся с моим народом, ты разрешишь мне отдаться им в руки. Только так можно будет спасти ее, — сказал он, поглядев на Талассу.

Наблюдатель потуже закутался в плащ и показал Немосу, что он должен вести маленькую группу. Он спросил себя, хватит ли у него сил, чтобы пройти такое расстояние. Только он знал, как мало у него осталось сил. Три раза он был на Острове Ветров: последний раз с бароном; совсем недавно, по счету людей. Его дыхание вырывалось из под маски, и, необычно, облачком повисало в холодном воздухе. Ноги дрожали, только подтверждая то, что он и так знал: под маской жил старик, луна уничтожила его лицо и ум. Его сын не должен увидеть это. Он шел через обширные и пустые парадные залы за Немосом. Остальные шли за ним.

Затемненные комнаты перед ними были пусты, но траурный бой барабанов раздавался все ближе, почти от конца церемониальной лестницы. А ведь надо спускаться именно там. Он потребовал, чтобы остальные прошли вперед, и сам пошел быстрее. Широкая мраморная лестница, идущая вниз, мрачные тени по сторонам. В каждой ему чудился убийца, готовый вонзить кинжал в его сердце. Внезапно им овладело странное спокойствие. Он не дрогнув встретит свою судьбу.

Через прихожую они прошли в хрустальную комнату. Воздух в ней был по-прежнему насыщен запахом смерти. Для чего приходил Уайтэс? Если бы он не пришел, мир в Лорне продлился бы немного дольше. По меньшей мере все то время, пока Лунный Пруд был открыт, а Черное Облако появилось на юге. Уайтэс принес с собой смерть. Через открытую дверь он увидел тело охотника, окруженное добычей, веером лежавшей вокруг его тела. Теперь Уайтэс мертв, как и животные, которых он убил. Справедливость? В этом мире нет справедливости, ее Бог никогда не вернется. Тяжело дыша он остановился и посмотрел на тело Уайтэса: неужели скоро он будет таким же? Тело шевелилось, как если бы его пожирали черви. Уже дважды он проходил мимо тела, когда спускался в хрустальную комнату, чтобы изучить стену: и каждый раз при виде трупа ноги начинали дрожать. Звук барабанов, отдающийся от арок акведука, стал еще громче.

Он кивнул, показывая, что готов идти. Еще одна широкая лестница. Они стали спускаться; чем ниже они спускались, тем свежее становился воздух, пока не оказались около сделанных из железа ворот. Наблюдатель вынул из кармана ключ: за все свои многочисленные жизни он использовал его трижды, сегодня будет четвертый и последний. Он вставил его в замочную скважину, и, как если бы механизм смазывали маслом и чистили каждый день, запор тихо щелкнул, замок открылся, и он прошел в крытую галерею, с крыши которой свешивались оранжевые цветы и вьюнки, уже покрытые слабым налетом изморози, которая упорно цеплялась ко всем растениям. Наблюдатель жестом показал остальным следовать за ним.

Плащ, волочащийся по земле, поднимал в воздух упавшие листья, ветер подхватывал их и кружил перед ним. Он добрался до других ворот в стене, окружавшей сад дворца. Ключ опять проделал свою молчаливую работу, и теперь они оказались в самом городе, дома по обе стороны улицы стояли тихими и молчаливыми, совсем не такие, как в те прошлые разы, когда он выходил из дворца: тогда песни и смех, несущиеся из города, радовали его одинокое сердце. Но сейчас все наоборот, а он удовлетворен — его сын вернулся, и, очень скоро, он опять будет вместе с Мериэль. Его предназначение исполнится.

Вниз и вниз, они шли, пока не услышали плеск волн, накатывавшихся на берег и не увидели рыбачьи лодки, качавшиеся на волнах у набережной.

Вода уже выглядела так, как если бы на нее вылили тонкий слой масла, настолько лениво перекатывались волны. Ледяная корка медленно наползала с юга. Далекий берег озера светился адскими огнями.

Они остановились в тени, глядя на замерзший край озера и на легионы врага, ждущие момента, когда можно будет ворваться в Лорн. Набережная перед ними была совершенно пуста. Не было видно ни одного жителя Лорна. Слева от них стояло темное здание с зубчатыми навесными бойницами. Не было видно ни одного окна, и только железная дверь выделялась на фасаде. Позади послышались крики, и, оглянувшись, они увидели кучку людей, которая только что появилась из-за ряда зданий.

— Быстрее! — крикнул он и кинулся бежать. Ноги почти мгновенно донесли его до железной двери, он почти не заметил, как они двигались. Он видел только железный ключ в свое руке, а замочная скважина притягивала к себе, как магнит. Одной рукой он втолкнул ключ в механизм, а другой описал защитный полукруг вокруг себя. И опять замок легко открылся, он изо всех сил налег на дверь, открыв ее. В этот момент появились все остальные, и, заскочив внутрь, дружно налегли на дверь, а топот снаружи становился все громче и громче. Дверь с громким щелчком стала на место. Он повернул ключ и услышал, как затвор замка вернулся обратно.

Темнота внутри рассеивалась только светом меча младшего Иллгилла и странным свечением, которое шло от кожи Талассы с того момента, как она вышла из зала Серебряной Чаши. В полную тишину ворвался приглушенный топот ног за дверью, потом по ней забарабанили кулаки, но звук едва приникал вовнутрь. На какое-то время они в безопасности.

Наблюдатель повернулся к остальным. — Сейчас я должен снять мою маску. Вы увидите то, что в Лорне не видел никто и никогда. Это будет не самое приятное зрелище. — Немос хотел что-то сказать, но Наблюдатель махнул рукой, приказывая ему молчать. Он протянул руку и снял маску, которая сползла с его лица, как вторая кожа. Он услышал, как остальные вздохнули, и слишком хорошо знал, что они увидели. Не прекрасного человека, такого же, как и все остальные, которыми Бог населил Лорн, но кое-что совсем другое.

Его глаза были холодно-белыми шарами — мутными и слепыми, он почти ничего не видел, хотя погребальный свет луны глубоко просачивался в сердце старого здания. Кожа была мертвенно-бледной, покрыта серыми пигментными пятнами и изрыта ямками, похожими на лунные кратеры.

— Да, вы видите, я целую вечность наблюдал за луной, и она вошла в меня, как огонь вошел в тебя, мой сын, — сказал он Уртреду. — Мы оба были прокляты, были вынуждены носить маску, чтобы скрыть то, что лежит под ней. Но ты, — с жаром добавил он, — скоро исцелишься.