Число зверя - Роберт Хайнлайн

– Зебби, эта планета похожа на Землю до девятого десятичного знака.

– Значит, геройство мне ничем не грозит.

Я чуть приоткрыл дверцу и принюхался.

– Со мной все в порядке, – сказал я через некоторое время. – Ни у кого голова не кружится?

– Открывай дверцу шире, Зебби, здесь безопасно.

Я открыл дверцу и вылез на полянку, покрытую цветущими ромашками. Все вышли вслед за мной. На вид здесь действительно было безопасно – тихая, теплая, мирная полянка, по краю которой шла живая изгородь и бежал ручеек. Вдруг мимо пробежал белый кролик, направляясь к живой изгороди. Он на секунду остановился, достал из жилетного кармана часы, взглянул на них и простонал:

– О Боже мой! Я опаздываю!

И побежал еще быстрее. Дити рванулась было за ним.

– Дити! – крикнул я.

Она остановилась как вкопанная.

– Я хочу найти его нору.

– Тогда лучше посмотри, куда пойдет она. Ты в кроличью нору не полезешь.

– Кто «она»? – Дити обернулась к живой изгороди. Девочка в переднике спешила к тому месту, где исчез кролик. – Ох! Но с ней-то в норе ничего плохого не случилось?

– Нет, но ей оказалось не так просто оттуда выбраться. У нас нет времени, это не такое место, где мы могли бы задержаться.

– Почему?

– В Англии девятнадцатого века была недостаточно развита медицина.

– Зебби, – сказала Хильда, – это не Англия. Прочти, что написано на той бумажке.

Я развернул листок бумаги и прочел: «Страна Чудес».

– Верно, – согласился я, протягивая бумажку жене. – Но она скопирована с Англии шестидесятых годов девятнадцатого века. В ней либо нет никакой медицины, как в Стране Оз, либо, если есть, она на допастеровском уровне. А может быть, и на еще более раннем, до Земмельвейса[51]. Дити, ты хочешь умереть от родильной горячки?

– Нет, я хочу на Безумное Чаепитие.

– Безумное чаепитие мы можем устроить сами. Лично я лишился рассудка уже несколько вселенных назад, а сейчас как раз время обедать. Шельма, ты удостаиваешься ордена Нострадамуса с бриллиантовым бантом. Можно мне задать два вопроса?

– Задать вопрос всегда можно.

– А Лавкрафт тоже есть в этом списке?

– Он получил всего один голос, Зебби. Твой.

– Слава Ктулху! Шельма, его рассказы гипнотизируют точно так же, как змеи, говорят, гипнотизируют птичек. Но я предпочел бы попасть в лапы Желтого Короля, чем оказаться в мире Некрономикона. Хм… А хоть какой-нибудь триллер получил четыре голоса?

– Нет, дорогой, мы, остальные, больше любим, когда все кончается благополучно.

– Я тоже! Особенно когда это касается меня. А Хайнлайн там есть?

– Четыре голоса, но они разделились: два – за «Историю будущего», два – за «Чужака в чужой стране». Поэтому в мой список он не попал.

– Я не голосовал за «Чужака» и не стану никого смущать, спрашивая, кто это был. Господи, чего только не пишут ради денег!

– Как говорил Сэмюэл Джонсон, всякий, кто пишет ради чего-то другого, просто дурак.

– Джонсон был толстый, напыщенный, прожорливый, похотливый старый дурень, который давно был бы вполне заслуженно забыт, если бы за ним не таскался повсюду один лизоблюд и подхалим[52]. А Пол Андерсон в список попал? Или Нивен?

– Зебби, это уже не два вопроса, а гораздо больше.

– Я еще не дошел до второго. Вот он: а что у нас там есть на безумное чаепитие?

– Сюрприз! Глинда оставила нам в туалетной комнате корзинку для пикника.

– Я не заметил, – признался я.

– Ты не заглянул в гардероб. – Шельма усмехнулась. – Интересно, окажутся бутерброды из Страны Оз съедобными в Стране Чудес? Или они просто «тихо, беззвучно исчезнут»?[53]

– Так иди за ними, пока я тебя не прогнал взашей!

Несколькими сотнями калорий позже я заметил, что поблизости нерешительно мнется какой-то молодой человек. Казалось, он хочет заговорить с нами, но стесняется. Дити вскочила и быстро подошла к нему.

– Достопочтенный мистер Доджсон[54], не так ли? Я миссис Зебадия Картер.

Он сорвал с головы соломенную шляпу.

– Да, я мистер Доджсон, хм, миссис Картер. Мы с вами знакомы?

– Да, мы познакомились очень давно, задолго до моего замужества. Вы ведь ищете Алису?

– Боже мой, да, конечно. Но откуда…

– Она в Кроличьей Норе.

У Доджсона, видимо, отлегло от сердца.

– Значит, скоро выйдет. Я обещал вернуться с ней и с ее сестрами до темноты.

– Вы и вернулись. То есть вернетесь. Это то же самое, все зависит от выбора координат. Пойдемте, я познакомлю вас со своей семьей. Вы обедали?

– О, вы знаете, я не хотел бы навязываться.

– Вы и не будете. – Дити крепко взяла его за руку. Мое сокровище сильнее большинства мужчин, и он покорно пошел за ней, но поспешно высвободил руку, как только ее хватка сделалась слабее. Мы с Джейком поднялись на ноги, Хильда осталась сидеть в позе лотоса.

– Тетя Хильда, это мистер Доджсон, преподаватель математики в Крайстчерч-колледже Оксфорда. Моя мачеха, миссис Берроуз.

– Здравствуйте, миссис Берроуз. О Боже, я, наверное, слишком навязчив.

– Ничуть, мистер Доджсон. Садитесь.

– А это мой отец, доктор Берроуз, профессор математики. И мой муж – капитан Картер. Тетя Хильда, найди, пожалуйста, чистую тарелку для мистера Доджсона.

Когда с представлениями было покончено, молодой преподаватель стал держаться уже не так застенчиво, но все же куда официальнее, чем Дити может стерпеть. Он сел на траву, аккуратно положил шляпу рядом с собой и сказал:

– Спасибо, миссис Берроуз, я только что пил чай с нашими тремя девочками.

Дити не обратила внимания на его слова и положила на его тарелку несколько бутербродов и пирожных. Шельма налила ему чаю из термоса. Чашку и тарелку сунули ему в руки, и теперь деться ему было некуда.

– Не сопротивляйтесь, сын мой, – посоветовал Джейк. – Разве что вам действительно надо идти. С сестрами Алисы ничего не сделается?

– Нет, профессор, они спят тут поблизости, в тени под стогом. Но…

– Тогда не беспокойтесь. В любом случае вам придется дожидаться Алису. Каким разделом математики вы занимаетесь?

– Большей частью алгебраической логикой, сэр, и отчасти ее приложениями к геометрии. – Достопочтенный мистер Доджсон сидел лицом к Ае Плутишке, в тени от ее левого крыла, но ничем не показывал, что заметил этот анахронизм.

– Вы не дошли в своих исследованиях до многомерной неевклидовой геометрии? – спросил Джейк.

Доджсон заморгал.

– Боюсь, что мой подход к геометрии несколько, хм, консервативен.

– Отец, мистер Доджсон работает не в твоей области геометрии, а в моей.

Доджсон слегка поднял брови. Джейк пояснил:

– Моя дочь не представилась как следует. Она действительно миссис Картер, но ее девичья фамилия – доктор Д.Т.Берроуз. Ее область – математическая логика.