Сладкая месть - Роберта Джеллис

– Но зачем она хотела твоей смерти? – Сибель еще теснее прижалась к мужу. – Если она любила тебя, то могла бы желать моей смерти, но при чем тут ты?

Уолтер взглянул на Мари, которая всхлипывала все громче и громче, готовая вот-вот разразиться жалобными рыданиями. Он сжал ей плечо с такой силой, что та взвизгнула от боли.

– Я не видел лица человека, который напал на меня, но ты назвала его Герибертом. Как вы познакомились с покойным кастеляном сэром Герибертом?

– Вы делаете мне больно! – завизжала Мари.

– А ты пыталась убить меня, – спокойно ответил Уолтер.

– Нет! Нет! – завопила Мари, прочитав смертный приговор на его неумолимом лице.

– Уолтер... – прошептала Сибель, испугавшись жестокого выражения лица мужа.

– Зачем? – непреклонно спросил он у Мари.

И тут вся эта мерзкая история вышла наружу. Слушая Мари, Уолтер мало-помалу ослабил свою жесткую хватку, а неумолимость исчезла с его лица, уступив место презрению. Он пожал плечами и сказал, что Мари не стоит того, чтобы с ней возиться, после чего поцеловал Сибель, будто этот поцелуй мог очистить его душу от неприятного осадка, оставленного историей Мари. Затем он удалился, чтобы послать двух человек в Клиро за подкреплением. По звукам, доносившимся через открытую дверь, он пришел к выводу, что ворота как раз освобождали от повозок, нагруженных камнями и железом.

Перепуганная до смерти Мари, дрожа всем телом, подняла глаза на Сибель.

– Что вы со мной сделаете? – спросила она.

– Что касается лично меня, то я с тобой ничего не сделаю, – ответила Сибель. – Если бы Гериберту удалось убить моего мужа, я бы преследовала тебя до тех пор, пока не убила бы... и, поверь, это была бы не легкая смерть. Но, поскольку Уолтер не пострадал и смерть постигла лишь врагов моего мужа, к тому же в будущем Уолтер будет только плеваться, услышав твое имя, ты меня абсолютно не интересуешь. Я пошлю тебя в Клиффорд, если пожелаешь, или в Красуолл, если он тебе больше по душе.

– Вы расскажете обо всем Ричарду? – прохныкала Мари.

– Я не расскажу об этом никому, кроме моей матери и бабки, так, чтобы они знали, где искать виновных, если со мной или Уолтером случится беда, но дальше их ушей эта история не просочится. Женщины Роузлинда – не сплетницы.

– Позвольте мне уехать, пока он не вернулся, – взмолилась Мари.

– Как пожелаешь, – равнодушно ответила Сибель и удалилась отрядить двух человек, чтобы те оседлали лошадь Мари и проводили ее туда, куда она захочет.

Мари выбежала из дома и спряталась в конюшне, а когда Уолтер снова вошел внутрь с десятком серфов, чтобы те убрали трупы погибших, она покинула поместье. Когда Сибель рассказала Уолтеру, что она отпустила Мари, он не обратил на это никакого внимания. Для него Мари больше не существовала. Не отреагировал он и тогда, когда в дом вошел бейлиф и, упав на колени, воззвал Уолтера к милосердию, умоляя его поверить, что он ничего не знал об этом злом умысле. Уолтер принял его извинения, сказал, что не сделает ему ничего дурного, и отпустил управляющего.

Сибель обеспокоено наблюдала за мужем. Его равнодушие казалось неестественным. В конце концов она спросила у него, не получил ли он еще какую-нибудь рану, кроме пореза на левом боку. Он улыбнулся и, покачан головой, сказал, что не верит в то, что Мари и Гериберт поверили свои планы бейлифу, и если этот человек невиновен, то бессмысленно было чернить его имя дополнительными допросами.

– Я просто устал, – признался он.

Не прошло и получаса, как Сибель привлекли крики и звуки открывающихся ворот и въезжающих во двор лошадей. Она вскрикнула, и Уолтер встревожено поднялся, но Сибель выбежала во двор, а через минуту вернулась и сопровождении Джеффри. Некоторое время сыпались лишь одни вопросы без ответов. Уолтер испугался, что случилась какая-нибудь беда, а Джеффри не переставал спрашивать, зачем Уолтеру понадобилось так много людей. Однако, в конце концов, оба пришли к выводу, что спешки никакой нет и более подробные объяснения могли подождать до Клиро, после чего Уолтер немного успокоился.

Таким образом, история Уолтера была рассказана за вечерней трапезой. Рассказана она была с соответствующими сокращениями, ибо хотя он и не имел желания защищать Мари, но не хотел, чтобы Ричард чувствовал себя неловко из-за скверного поведения невестки. Он бы вообще ничего не рассказывал, если бы не хотел убедить сэра Джона, что ему нечего бояться предательства, посеянного сэром Герибертом в Рыцарской Башне.

Затем Джеффри объяснил, что причиной его приезда явился набег на Элмондбери. Он хотел знать, кому принадлежала эта идея.

– Если в этом и есть чья-либо вина, то вам следует винить меня, – признался Уолтер. – Мне не удалось уговорить Бассетта и Сиуорда игнорировать присутствие короля в Хантингтоне. Они жаждали что-нибудь предпринять, поэтому я сказал, что во всех несчастьях виноваты министры Генриха, и именно они должны понести наказание. Тогда у сэра Джилберта возникла идея: он вспомнил, что Элмондбери входило в число владений Сеграве.

– О, никто и не ищет козла отпущения, – усмехнулся Джеффри, – даже король. До нас долетели слухи, что в направлении Элмондбери пылает пожар, и Сеграве принялся напыщенно говорить о беззаконии в стране и о том, как его искоренить. Генрих ничего не ответил, но выглядел он чернее тучи. Затем Адам самым невинным голосом заметил, что, если бы нападению подверглись его земли, он бы уже давно был на месте и проучил бы тех, кто осмелился оскорбить его.

Сэр Роланд и сэр Джон, оба знавшие Адама, громко рассмеялись, а Сибель сказала:

– Если бы он только не оказался там раньше времени, подстрекая неприятеля к набегу, чтобы поразвлечься, защищая собственность.

– Не такой уж он безответственный, – возразил Джеффри, но не сдержал при этом улыбки. – В любом случае, – продолжал он, – Адам сказал именно то, что нужно.

– Просто чудо в случае Адама, – поддразнила Сибель.

– Мы никогда не услышим концовки этой истории, если ты не помолчишь, – сдержанно заметил Уолтер, – а у меня такое чувство, что концовка стоит того, чтобы се рассказали.

– Это уж точно, – согласился Джеффри, – ибо король ухватился за реплику Адама и предложил Сеграве воспользоваться воинами, находившимися в Хантингтоне. Не думаю, что Сеграве обрадовался щедрости Генриха, но принял предложение короля с должными благодарностями. Никогда еще не видел, чтобы человек потратил столько времени на подготовку. Полагаю, он надеялся, что вас не будет в Элмондбери к тому времени, когда он доберется туда.

Уолтер объяснил, что взятие Элмондбери не составило труда, и рассказал о странном чувстве незавершенности, которое заставило их задержаться на месте несколько дольше обычного.