Психология веры - Рада Грановская

Подчеркнем, что в этой главе речь идет только о тоталитарных сектах. Положительные ответы на приведенные ниже вопросы помогут распознать такие секты (214, 254).

• Существуют ли материальные требования к членам?

• Применяется ли в ней принуждение выполнения заповедей и ритуалов?

• Наблюдается ли нетерпимость по отношению к окружающим?

• Уважаются ли в ней права личности? Нет ли требований сменить работу или семейное положение?

• Не ждут ли ее члены скорого конца света?

Многие вовлеченные в секту люди полагают, что могут вступить в нее на некоторое время. Человек допускает, что пока плохо понимает цели и организацию секты, но надеется, что когда узнает все это получше, убедится, что не прав в некоторых своих отрицательных впечатлениях, а на самом деле в отношении этой секты скорее приемлем более широкий подход. Он продолжает надеяться и ищет ответы на волнующие его вопросы позднее, уже находясь внутри секты. Его ошибка – в убеждении, что «никогда не поздно» решить, как и когда выйти из секты. Такие «экспериментаторы» не имеют представления, насколько трудно, а иногда практически невозможно выйти из тоталитарной секты.

Группы лиц, пополняющих тоталитарные секты

Критерий повзросления – не в том, что человек становится членом каких бы то ни было сект или групп, но в том, что он становится способным подчиниться – духу собственной самостоятельности.

В секту человек может попасть по разным причинам. Большинство людей, не затронутых проблемами сект, считают, что на их приманки попадаются в основном люди ущербные, неполноценные, страдающие психическими заболеваниями. В этом есть только доля правды. Поэтому в качестве первой группы выделим тех, кто идет в секту из-за некоторых особенностей психического развития.

Еще П. И. Мельников-Печерский, размышляя о людях, обнаруживающих тягу к сектам, писал: «В хлыстовские корабли по большей части попадают люди нервные, раздражительные, потерпевшие в жизни – кто от житейского горя, кто от обид и огорчений. Забитые мужьями жены, обманутые или потерявшие надежду на замужество девушки, люди мечтательные, склонные к созерцанию, юроды, страдающие падучей болезнью. Такими людьми скорее, чем другими, овладевает восторг на радениях, им скорей являются призраки и видения, им громче и яснее слышатся неведомые голоса» (175, с. 260). Уже из этого краткого описания проясняется, почему многие секты действительно заинтересованы и проявляют усилия для привлечения в свои ряды психически больных людей. Действительно, такие люди обычно повышенно внушаемы, и вследствие этого их легко сделать слепым орудием в умелых руках. Затем можно их демонстрировать другим новичкам как особо духовно «продвинутых» и использовать для усиления психического «заражения» в группе.

Исследователи выявили связь между психической импульсивностью и склонностью к внешним проявлениям религиозности. По мнению Г. Оллпорта (194, с. 11), существуют два основных типа религиозных личностей. Только первому, «внутреннему» типу религиозность имманентно присуща. «Внешнему» она органически не присуща. Для личностей первого типа религия представляет самостоятельную и конечную ценность. Религиозные потребности имеют для них первостепенное значение, все свое поведение они стараются подчинить религиозным нормам и предписаниям. Для личностей второго типа религия является лишь способом достижения жизненных целей, внешних по отношению к самой религии. В эту группу могут попадать не только лица с наследственным отягощением или психическим заболеванием.

Какие виды психических отклонений чаще способствуют уходу в секты?

Общими условиями выступают психозы и неврозы. Л. Фрэнсис и Дж. Беннефт (цит. по: 253, 254) установили связь психозов и неврозов с экзальтированной религиозностью. Этих людей с нарциссическими доминантами самовлюбленности привлекают культы с идеями исключительности («Я самый-самый, у меня все особенное»). Для части таких людей характерно регрессивное поведение, связанное с «эмоциональным растворением», то есть склонностью к абсолютному подчинению религиозным идеям или служению идеалам. Они стремятся к самоактуализации через мистические переживания и особые состояния сознания и думают, что секта будет служить для них подходящим убежищем.

При этом разные куль ты влекут к себе лиц с разными акцентами проявления психики, лежащих в пределах нормы (акцентуациями). Иррациональные формы религиозного опыта, включающие транс, экстаз, мистические переживания, чаще привлекают истероидов, идеи ненависти к врагам веры сильнее влекут к себе лиц с паранойяльной акцентуацией, нередко превращающие их в ярых фанатиков, а культы, исповедующие жертвенность и страдания, – удел депрессантов (цит. по: 254). Депрессия делает человека особо восприимчивым к идеям греховности, бренности мира, необходимости искупления. Недаром в наше время значительный контингент сект – это люди, оставшиеся в период угнетенного настроения без поддержки близких или друзей и получившие утешение у новых «братьев» и «сестер». Поскольку депрессивное состояние не длится вечно, а продолжается обычно от нескольких недель до нескольких месяцев, то наступающее затем естественное выздоровление легко выдается за благотворное действие приобщения к секте.

Лица с паранойяльной акцентуацией первыми заражаются нужным для секты настроением и могут катализировать общий процесс при различных групповых «радениях». Их фанатизм проявляется в том, что уже с начала своего «служения» они постоянно усиливают старания для распространения «правильной» веры. Затем эти усилия становятся самоцелью, происходит смещение «мотива на цель» и они совершенно забывают саму цель, для достижения которой первоначально эти усилия были предназначены. Постепенно из памяти фанатиков изглаживается не только предмет устремлений, но и аргументы, оправдывающие и питающие фанатизм.

Вторую группу представляют здоровые лица, но со слабым характером. Для них секта обладает особой притягательностью, поскольку свобода представляется им тяжким бременем, они не способны ежедневно проявлять свою самостоятельность и потому стремятся любым способом избавиться от ответственности. Таким нерешительным людям включение в жизнь тоталитарной секты дает возможность обретения «нравственных костылей», то есть той опоры, которая представляется им намного более прочной, чем шаткое основание индивидуальной свободы. («Там за меня все решат, а я буду только выполнять».) У слабовольных людей отсутствие прочных жизненных ценностей приводит к неспособности проявлять настойчивость в достижении серьезной цели и самостоятельно обрести соответственно подлинный смысл жизни. Они стремятся найти душевный комфорт без длительных усилий («Хочу все сразу и вчера!»). Подобная установка нередко ведет к зависимости от наркотиков, алкоголя, компьютерных игр и даже поп-музыки. Разные формы зависимости имеют физиологические отличия, но сходны по своим психологическим последствиям: разрушению личности и ослаблению воли, что и облегчает втягивание человека в жизнь секты. В этом случае уход в секту представляется истинным избавлением от всех трудностей.

Третья группа представлена неудачниками – людьми, не сумевшими реализовать себя в семейной жизни или в профессиональной деятельности. Для снижения числа неудачников необходимы духоподъемные идеи. Однако именно их в настоящее время в стране и не хватает. Пока наше общество не выполняет своей обязанности – создавать мифы и символы, помогающие согражданам справляться с тревогой и отчаянием. Когда символы, имеющие трансцендентное значение, отсутствуют, люди лишаются специфической защиты, не могут преодолеть потерю работы или побороть возникшее заболевание. Можно сказать, что группу неудачников наполняют люди, страдающие от «престижной неудовлетворенности» при сравнении себя с ровесниками, сослуживцами, учителями и бизнесменами. Им остро не хватает успеха и внимания, уважения и любви родных и близких. Их отличает чувство слабости и страха. Чем сильнее внутренняя неуверенность, тем сильнее стремление вернуть веру в себя. Они нуждаются в поддержке, готовы за нее со стороны покровителя, наставника полностью им повиноваться, поскольку такое повиновение превращает их опять в детей.

Представители этой группы чаще других приходят в секты из тех семей, где у ребенка нарушено формирование базовых ценностей, отсутствует душевное тепло и царит жесткий, авторитарный стиль воспитания. Дети бегут из них от боли, которую им причинил внешний мир. Поэтому они предпочитают те формы поддержки, которые вновь возвращают их в детство, и те организации, которые имеют близкую к семье структуру – с внутренним доверием и определенными идеалами. В секте они видят возможность возврата самоуважения, которое растет по мере того, как человек приближается к стандартам, установленным им для самого себя. Вступление в секту подогревается не удовлетворяемым обществом спросом на «настоящих героев» и надеждами, что в секте можно стать если не героем, то избранным, приверженцем идеи.