Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли

Через неделю ему позвонил Вайнтрауб.

— Ты действительно должен спасти нас. Ты помнишь сцену с черным лебедем? Ту, где во время поездки у Ропера и Хана случается прекрасный диалог о черном лебеде.

— Да, — сказал Аллин, пытаясь заглушить свой гнев.

— Мы для съемок искали черного лебедя по всей Азии. Мы добрались до Австралии, но не нашли и там. Майкл, нам нужно, чтобы ты переписал сцену. Пожалуйста, у меня на линии секретарь. Я знаю, ты можешь. Просто…

— Фред, мне нужно подумать, — сказал Аллин.

Он положил трубку на стол, вышел на пляж и нырнул в океан. Через двадцать минут Аллин снова взял трубку.

— Фред, ты все еще там?

— Да-да, ты придумал? — спросил Вайнтрауб.

— Да.

— Отлично, секретарь готов записывать.

— О’кей, это очень просто. Ты слушаешь?

— Да-да-да. Все слушают.

— Найдите утку, которая сможет сыграть эту роль, — сказал Аллин и повесил трубку.

Пока Ли сражался с продюсерами, американская и китайская команды сражались друг с другом. Причины конфликтов заключались в том, что американцы не знали, насколько хорошо китайцы владеют английским. «Однажды мы снимали сцену, где Брюс Ли, Джон Сэксон и Джим Келли переходили с маленьких сампанов на большую лодку, — говорит Морган. — У нас не было раций, поэтому мы пользовались мегафонами. Кто-то заорал: „Снято!“ Но там, на лодочке, не слышали и продолжали идти. Боб Клауз буркнул: „Гребаные китаезы“. Помощник режиссера, маленький старик, сказал на китайском: „Это было последнее оскорбление, которое я слышал от этих гребаных иноземцев“. С этими словами он взял стойку и замахнулся, чтобы ударить Клауза. Нам пришлось схватить его и увести с крыши».

Американцы были разочарованы архаичным оборудованием и китайской привычкой говорить «да», когда они имеют в виду «нет». Китайцам не нравилось высокомерное отношение и склонность американцев кричать на подчиненных. Но несмотря на их разногласия, между этими двумя группами в конечном итоге росло взаимное уважение. «Мы восхищались тем, насколько систематичны американцы, — говорит помощник режиссера Чаплин Чанг. — В Гонконге каждый раз все могло получиться по-разному».

Американцы стали ценить китайскую находчивость, тяжелую работу и мужество. В одной из сцен прихвостни злодея преследуют Анджелу Мао Ин, играющую сестру Ли, вдоль края канала, пока она не сбрасывает одного из них в воду. Вайнтрауб и Клауз решили снимать трюк с крыши двухэтажного здания, стоящего примерно в семи метрах от канала. Они взяли с собой пять каскадеров, чтобы составить план съемки. После того как они через переводчика объяснили, чего хотят, каждый из каскадеров отступил от края здания, покачав головой. «Мы удивились их беспокойству, — говорит Вайнтрауб. — Это был стандартный трюк, падение всего с метра-полутора». Наконец один из них вышел вперед и сказал: «Хорошо, я сделаю это, но трудно будет допрыгнуть до воды с этой крыши». «Я был ошеломлен, — вспоминает Вайнтрауб. — Все каскадеры считали нас достаточно сумасшедшими для того, чтобы попросить их о таком прыжке, но этого было мало — один из них оказался действительно сумасшедшим, согласившись прыгнуть».

Понимая, насколько ценна команда каскадеров для успеха фильма, Ли был чрезвычайно лоялен к ним и заботлив, продолжая свою традицию ежедневно делить с ними обед в коробке, и не ходил в ресторан отеля с американцами. Эта доброта запомнилась одному из десятков каскадеров, которые работали над фильмом. «Он был очень добр к нам, маленьким людям, — говорит Джеки Чан. — Он не заботился о том, чтобы произвести впечатление на крупных боссов, но он заботился о нас». Пересмотрите внимательно сцену боя в подземном комплексе Хана, и вы заметите, как Брюс хватает молодого Джеки Чана за шевелюру и ломает шею. Во время первого дубля он случайно попал Чану в лицо нунчаками. «Вы даже представить не можете, насколько это больно, — вспоминает Чан. — Как только камеры отключились, Брюс бросил оружие, подбежал ко мне, сказал: „Извини, извини!“ и поднял меня. Из всего, что делал Брюс, я восхищаюсь им больше всего за его доброту в тот день».

Несчастные случаи на съемочной площадке фильмов о кунг-фу неизбежны. Самая болезненная травма случилась во время кульминационного сражения Брюса и Боба Уолла. По сценарию Уолл должен разбить две стеклянные бутылки и ударить одной из них Ли, который выбьет бутылку ногой и набросится на Уолла, работая кулаками. После нескольких попыток Брюс промахнулся, не смог выбить бутылку и попал кулаком прямо в зазубренный край. «Брюс очень рассердился на Боба Уолла, — говорит Чаплин Чанг, который отвез Ли в больницу. — Он сказал: „Я хочу убить его“. Но я не думаю, что он действительно хотел этого». Морган об этом эпизоде говорит так: «Был ли Брюс зол? Да. Но он понимал, что это несчастный случай. В основном он злился из-за того, что мы потеряли два съемочных дня».

Для создания шумихи вокруг фильма гонконгской прессе скормили слухи о том, что Уолл намеренно ранил Брюса Ли. К тому времени, когда Брюс вернулся на съемочную площадку, его преданная команда китайских каскадеров ждала, что их чемпион отомстит. Несмотря на то что он придумал оправдание, позволившее сохранить лицо («Я не могу убить Боба, потому что он нужен режиссеру для остальной части фильма»), китайская честь требовала какого-то ответа. В одной из сцен Ли должен был ударить ногой Уолла сбоку в грудь настолько сильно, чтобы тот отлетел в толпу людей Хана. И Брюс не стал сдерживаться. «Они положили на Боба подушку, — вспоминает каскадер Зебра Пэн, — но он взлетел так, словно его застрелили! А Брюс настаивал на двенадцати дублях!» Сила удара Ли была настолько велика, что Уолл влетел в толпу, сломав каскадеру руку. «Это был открытый перелом — кость вышла сквозь кожу, — говорит Уолл. — И вот тогда все чертыхнулись. До этого они не понимали, насколько сильно бил Брюс».

Ориентирование в сложных правилах чести и гордости китайцев потребовало от продюсеров прибегнуть к некоторым трюкам, когда дело дошло до найма гарема Хана на сцену банкета. Китайские актрисы отказывались играть проституток в американском фильме, поэтому продюсерам пришлось нанять настоящих. Ответственность за их привлечение легла на Моргана, который разбирался в ночных заведениях Гонконга. Трудность заключалась не в поиске — вместе с Бангкоком Гонконг был остановкой для отдыха и развлечений американских солдат, служащих во Вьетнаме, — а в убеждении сняться в фильме. «Неважно, чем они занимались. Это оставалось между ними и их клиентами. Но если вы сниметесь в фильме, как знать — не посмотрят ли его ваши родители или друзья? — говорит Морган. — Они требовали больше денег — больше, чем если бы речь шла