Ветер с моря - Констанс Хевен

Леруа вынул два больших тяжелых шерстяных плаща.

— Вам нужно будет избегать городов и деревень, новости здесь летят по ветру. Я советую ехать ночами, если сможете.

— Я понимаю это, — сказал Роберт. — Спасибо, Леруа, огромное спасибо. Будь осторожнее.

Найди какую-нибудь причину, чтобы уехать отсюда на несколько недель, пока тревога не уляжется.

— Хорошо. Не беспокойтесь за меня.

— Чем раньше мы уедем, тем лучше. Пошли, Изабелла.

Изабелла подобрала свои юбки и села на одну из лошадей. Потом наклонилась, чтобы пожать руку Леруа, улыбнувшись ему так, что он подумал: да и кто бы не стал рисковать ради такой женщины?

— Что бы мы делали без вас, месье?

— Без сомнения, ваш муж что-нибудь придумал бы, леди, — и совершая поступок, противоречащий его радикальным принципам, поцеловал Изабелле руку.

— До свидания, друг мой, — Леруа и Роберт обнялись, потом Роберт поднялся в седло, и они вместе выехали на пока еще спокойную сельскую дорогу.

Леруа смотрел, как исчезают в темноте два силуэта. Зачем надо было его другу, богатому английскому милорду, рисковать своей жизнью, выполняя безумно опасные поручения, если у него такая жена? Никогда он не понимал до конца англичан, размышлял Леруа, направляясь в Анжер. Он доберется туда только к утру, а еще нужно оставить в аптеке записку, что его не будет несколько дней, и скрыться самому, до тех пор, пока не минуют неизбежная суматоха и разговоры.

Глава 22

Несмотря на неудобное седло, обжигающий холод, опасность и предстоящую утомительную дорогу, — ведь нужно было преодолеть по крайней мере две тысячи миль до моря, если они хотят избежать основных дорог, — у Изабеллы той ночью было приподнятое настроение. Черное облако, нависшее над нею со дня дуэли, развеялось. Роберт все-таки дорожил ею, несмотря ни на что. Разве стал бы он рисковать своей жизнью ради нее, если бы думал иначе, а теперь он знает, как и она сама, откуда у Люсьена подробности о той ужасной ночи, которая обезобразила Анри Риважа и заставила его устремиться по пути мщения.

Они ехали бок о бок. Роберт был настороже, когда они проезжали небольшие спящие деревушки или одинокие фермы. Он не хотел останавливаться, чтобы поесть и отдохнуть, пока они не отъедут от замка на значительное расстояние. Позднее найдется время и для отдыха.

— Нам придется нелегко, — предупредил он Изабеллу.

— Пока я с тобой, мне ничего не страшно. Если понадобится, я пойду пешком.

— Будем надеяться, этого не потребуется, — коротко ответил он. — Эти лошади большую скорость не разовьют, но они выносливые и должны нам хорошо послужить.

Останавливаться и менять лошадей на постоялых дворах значило бы привлекать к себе внимание. Полиция Фуше усиленно следила за этими сельскими районами, а что если Риваж остался жив?

Несмотря на присутствие духа, Изабеллу снова и снова пробирала дрожь при воспоминании о том, что они оставили позади. Однажды она спасла Люсьену жизнь, а теперь убила его. Почему-то она не сомневалась, что он был мертв. Она не могла забыть его отчаянного крика «Отец!», снова видела, как он падает, видела кровь. Но если бы она помедлила хоть секунду, Люсьен обрушился бы на Роберта с этим пылающим орудием смерти.

Какая странная и запутанная история. Когда он впервые рассказал ей о своей жизни на Мартинике, могла ли она знать, кто он такой и что человек, пославший его в Англию шпионить и собирать сведения от осведомителей, был тот же самый Анри Риваж, который погубил ее отца и искалечил ее жизнь? Все ли, что он говорил в те дни, было ложью? Несмотря на то, что произошло, она не хотела так думать, не хотела, чтобы память была отравлена. Изабелла пыталась связать разрозненные мысли, пыталась вспомнить, что теперь она разделяет с Робертом его тайную жизнь и переносит все с радостью, которая скрашивает тяготы пути.

В то утро тьма рассеялась поздно, так как небо было затянуто облаками. Это предвещало дождь. Они продолжали ехать быстрым шагом, но лошади выдохлись, и Роберт знал, что скоро придется искать пристанище. Они ехали по равнинной сельской местности вдоль небольшой реки. Поля были убраны, то тут то там виднелись фруктовые сады, деревья казались черными на фоне пасмурного неба. Как ни старалась Изабелла держаться, она начала сдавать. Она покачивалась в седле, полусонная, просыпаясь от толчков, когда спотыкалась ее лошадь, в то время как Роберт выискивал подходящее убежище.

Строение, которое попалось Роберту на глаза, могло быть когда-то маленькой фермой, но давно уже превратилось в развалюху без крыши. Четыре стены окружали то, что когда-то было жилой комнатой, а теперь заросло травой, было увито плющом, но каменный хлев, где когда-то держали скот, сохранился. Роберт огляделся. Насколько хватало глаз, простирались пустынные поля. Если и была новая ферма, то за пригорком, и ее отсюда не видно. Он спешился и открыл дверь, едва висевшую на сломанных петлях. Здесь стоял застарелый, но не неприятный запах яблок. Охапка соломы и куча сена, аккуратно оставленная в одном углу, свидетельствовала о том, что фермер использовал это место для хранения чего-либо летом, но зимой не бывал здесь. Пошел сильный дождь, и Роберт решил рискнуть. Им требовался небольшой отдых.

Изабелла помогла расседлать лошадей. Потом Роберт сбил сено наподобие гнезда и расстелил одеяло, которое Леруа скатал и привязал к седлу. Было очень холодно, но так они могли хотя бы уберечься от дождя и ветра.

— Оставайся здесь, Изабелла. Я попытаюсь найти воды для лошадей.

— Я пойду с тобой.

— В этом нет необходимости. Я старый путешественник. Если что-то надо найти, я нахожу.

Действительно, поблизости оказался болотистый ручей, впадавший в речку.

Роберт наполнил водой помятое ведро и отнес лошадям, потом нашел для них несколько горстей овса и сел рядом с Изабеллой. Он начал открывать седельные сумки, которые Леруа предусмотрительно заполнил мясом, хлебом и сыром. Это были не шибко какие деликатесы и есть их следовало экономно, так как неизвестно было, сколько дней они проведут в пути. Они выпили по глотку бренди, это взбодрило и согрело их, но все-таки было очень сыро и дули сквозняки. Роберт плотно укрыл Изабеллу двумя толстыми шерстяными плащами.

— Чего бы я ни дала сейчас за чашечку кофе, — вздохнула она.

— Я тоже. Бедняжка, несладко тебе пришлось. Но они вполне уже могли послать всюду сообщения, за несколько часов будет подана тревога, и не будем рисковать, — нельзя останавливаться там, где нас легко могут выдать. Попытайся немного отдохнуть. У нас впереди долгий путь.