Обрученная со смертью (СИ) - Владон Евгения

Его лицо казалось Адарту знакомым, но не настолько, чтобы знать, как того зовут и чей клан он представляет. Скорей всего, когда-то и гдe-то пересекались. Может даже на какой-нибудь битве. Высокий, как и любой цессериец, широкоплечий (а тут уже не любой) с умеренно развитой мускулатурой и с точеными чертами по-своему красивого лица, подчёркнутого бездушным взглядом столь редких для их расы карих глаз. Скорей всего, он из колена Ларсгардов — одного из самых древних и оттого особо почитаемых. Все древние кланы и их выходцы, как правило, занимали высокие посты и места в многоярусной иерархии правления Цессеры и почти никогда не впускали в свою отлаженную сеть никого из более позднего молодняка. Говорят, они хранили память о тех временах, когда их Колыбель ещё не была захвачена ложной Праматерью, а также стояли у самых истоков развития их Величайшей Цивилизации. Хотя, кто их знает? Может все рассказываемые ими истории — обычная выдумка, красивая сказка для последнего и совершенно несведущего поколения. Всех же надо чем-то сплачивать? Так почему бы не столь вдохновляющими легендами? Ведь они доказывают их исключительное происхождение, ставя всех цессерийцев в один ряд с бессмертными богами. А гордыня, как говорится, наше всё!

— Честно говоря, не вижу ничего страшного в том, если вы их вдруг нарушите. — Адарт лениво повёл плечом, но с кресла вставать не спешил. — Учитывая, что кем-то до этого из вашей магистратуры уже были нарушены возложенные на него полномочия и превышены должностные права.

— Я что-то не совсем вас понимаю. — то, как повёл себя магистр указывало лишь на один единственный вывод, он действительно выполнял свои служебные обязанности и был далёк от происходившей здесь заварушки. Не всякий древний цессериец способен свести брови и проявить едва уловимую эмоцию, схожую с искренним недопониманием.

— Я о том весьма занятном факте, указывающем на чьё-то проникновение в мой Палатиум без моего ведома. Насколько мне известно, только представители следственной магистратуры могут беспрепятственно это делать, не оставляя при этом каких-либо улик, особенно в повреждённой ими же системе безопасности.

— Вы только что обвинили кого-то из наших магистров в противозаконных действиях? Вы хоть понимаете, на что вы замахнулись, делая столь громкое заявление против представителей нашей инстанции?

— В свете нынешних событий? — Адарт поджал губы и отрицательно повёл головой. — С чего вы взяли, что это самое для меня сейчас страшное, обвинять кого-то из вашей магистратуры? Хотя факт остаётся фактом. Он имел место быть и ничто иное не сумеет переубедить меня в обратном. В мой Палатиум проникли, отключили систему безопасности, выкрали моего донора, тем самым вынудив меня пойти на дальнейшее преступление. Как вы считаете, не будь всей этой цепочки кем-то заведомо и злонамеренно выстроенной в нужной для него последовательности и повлёкшей за собой целый ряд трагических событий, находились бы вы сейчас здесь передо мной с ордером на мой арест?

— Я еще раз повторяю, Адарт Варилиус. Вы отдаёте себе отчёт в озвученных вами обвинениях? — магистр сделал к нему ещё один наступающий шаг, приподняв руки и неспешными движениями, не глядя, щёлкнул чем-то на скрытом перчаткой и манжетой рукава браслете на запястье левой ладони. Сразу раздался характерный звук будто слегка потрескивающего в воздухе статического тока.

Астон перевёл подчёркнуто равнодушный взгляд на материализовавшуюся в пальцах гардекора металлическую пластину-колодку с центральной прорезью в виде восьмёрки.

— Более чем. Простите, за незнание вашего имени. В любом случае, мои обвинения цели вашего визита ничем не изменят. Прошу… Делайте то, зачем сюда явились. С этого момента обещаю ничего лишнего не говорить.

Ну, а дальше… Что тут уж теперь рассказывать? Всё, как и положено без каких-либо неожиданностей и непредвиденных казусов. Единственное, главный магистр задал по протоколу один из неизбежных в таких случаях вопросов:

— Доноры у вас имеются?

— Был один. Я его заранее утилизировал.

— Χорошо. Встаньте, ноги на ширину плеч, руки вытяните вперёд и без глупостей.

Остальные конвоиры тоже на всякий случай приблизились, встав за спиной своего начальника и вызвав из собственных браслетов по паре шипастых кастетов-парализаторов. Не то, чтобы Αдарт был готов пойти против предостережений магистра, но им же всё равно не обязательно знать насколько все их силы сейчас были неравны.

Он сделал всё, что ему приказали сделать. Молча, спокойно, с ленной степенностью, без резких движений и нервной дрожи в протянутых руках. Даже никак не отреагировал на прикосновение прочнейшего металла к своей коже. Он вообще не смотрел, что делали с его запястьями, зато не сводил равнодушного взгляда с не менее бесчувственного лица следственного пристава, зачитывающего по ходу монотонным голосом список приписываемых ему обвинений и оставшихся на данный момент прав.

Всё, о чём он на самом деле больше всего сейчас жалел, так это о том, что не мог закрыть глаз и перенестись мысленно туда, куда его всё это время с неимоверной силой тянуло. Увы, но не мог. Опасно было даже просто об этом думать. Хотя, было бы неплохо, если бы ему на первое время поджарили мозги и обеспечили лёгкую потерю памяти. Надо было бы всё-таки обдумать некоторые нюансы более тщательно.

— Вы готовы? — задал свой финальный вопрос не самый желанный гость для любого цессерийского Палатиума.

— Отныне моя жизнь принадлежит священной воле справедливого Суда Цессеры. Всё, на что я имею права, это на беспрекословное выполнение приказов своего судебного пристава.

— Тогда прошу на выход. И, желательно, без лишних вопросов.

Всего через пару мгновений они оказались… На Земле? Αдарт даже узнал место телепортации. Можно считать, самое неожиданное для такого случая место — центр Лондона. А еще точнее, служебная парковка в окружении круглых стен без крыши, разделяющая общее здание Казначейства Её Величества и Британской налоговой службы на две неравные части. Всё бы ничего, но вместо входа в одну из заранее определённых зон огромного дворца (по другому его и не назовёшь), перед ним открыли задние двери бронированного Автозака — вместительного фургона тёмно-свинцового цвета.

— Это какая-то шутка?

— Разве я вас не предупреждал о нежелательных вопросах?

Ну хорошо. Пришлось прикусить язык (слава богу, что не буквально) и взобраться по раскладным ступеням пандуса в просторные недра самого обычного перевозчика земных заключённых. Неужели его и вправду сейчас повезут через весь город? Самое занятное, они находились всего в ничего от Вестминского Αббатства, до которого было практически рукой подать, достаточно лишь пройти Парламентскую Площадь.

Что ж, тем интересней будет узнать, что же его ждёт после столь странного путешествия, больше схожего с аттракционном «Познай земную жизнь людей через привычные для них реали». Ну, а пока…

Пока можно закрыть глаза, опереться затылком о стенку фургона и ни о чём не думать. Вернее, не о ком-то конкретном.

ЭПИЛОГ

Я разлепила заплывшие, слегка припухшие от вчерашних рыданий веки и тут же их опять закрыла. Точнее, зажмурилаcь. Больно и неприятно, как лезвием по сетчатке. Правда, пролежала я так недолго, подскакивая на своей кровати уже секунды через три, как ошпаренная, и не обращая больше никакого внимания на резь в глазах, принялась вертеть головой по сторонам, выхватывая то тут, то там до боли знакомое oкружение… СВОΕЙ КОМНАТЫ. Нет, не комнаты в Палатиуме Астона, а именно МОЕЙ, личной, в которой я прожила более десяти лет и знала наизусть каждую трещинку на потолке и в корпусной мебели, потёртость и переплетение рисунка на подвыгоревших обоях, не говоря о запахе совершенно другого воздуха и… Да, да. Я не могла ошибиться. Ароматах готовящегося на кухне завтрака!

Меня сдуло с постели за считанные мгновения. Более того, старые рефлексы тоже никуда не пропали. Я пo старой привычке пошарила ногами по полу и почти не глядя (всё по той же привычке) влезла в свои родные тапочки. Это уже потом, будто о чём-то вдруг вспомнив, я опустила взгляд и посмотрела на них, шевеля пальцами ступней и впервые за столько прошедшего времени словно заново привыкая к их знакомому осязанию. При дальнейших действиях, в течении которых я обернулась несколько раз вокруг своей оси, рассматривая кажущиеся теперь такими тесными габариты своей комнаты с непривычно маленькими вещами и предметами мебели, я всё равно никак не могла поверить тому, что видела. Хоть ты тресни. Даже готова была позвать Адарта и попросить его прекратить играть с моим разумом. Α если он всё это намеренно воссоздал…