Клан Кеннеди - Лариса Дубова

14 февраля 1962 года по телеканалу «Си-би-эс» передачу посмотрели около сорока шести миллионов человек, примерно треть населения Соединенных Штатов или три четверти семей, у которых уже были телевизоры, причем зрителей и слушателей особенно привлекало не то, что демонстрировалось, при всем интересе к жилищу президента, а сама Жаклин, в которую к этому времени уже была влюблена не только мужская, но и женская половина американцев. Подавляющее большинство откликов в прессе носило если не восторженный, то, во всяком случае, комплиментарный характер. «Чикаго дейли ньюс», например, писала, что это было «величайшее экскурсионное путешествие в истории». Затем, правда, чуть снизив степень восторга, эта же газета признавала, что Жаклин выглядела вначале «неловкой», но аудитория не обращала внимания на недостатки. «Это был пример телевизионной передачи в ее наилучшем виде»{665}. Критические комментарии просто тонули в этом хвалебном хоре. Среди отзывов, правда, попадались просто злобные. Писатель Норман Мейлер даже посвятил этому экскурсионному туру целую статью в журнале «Эсквайр», в которой сравнивал Жаклин с бесталанной «звездочкой», пытавшейся компенсировать отсутствие способностей «искусственным голосом» и «стремительной пробежкой по Белому дому»{666}. Между прочим, после этого случая ФБР начало слежку за видным писателем, которая продолжалась 15 лет. Досье Мейлера в ФБР открывалось газетой с этой статьей{667}.

Голос Мейлера, однако, был одинок.

Последующие передачи также сопровождались неизменным успехом, способствовали популярности Жаклин и увеличению ее «карманных денег», которых, однако, совершенно не хватало на ее развлечения и наряды.

Передачи еще более усилили чувство глубокой симпатии к Жаклин в самых различных кругах американцев. Сценарий передач, разумеется, подготовленный специалистами, но согласованный с высокопоставленной ведущей, обязательно предусматривал появление на одну-две минуты президента — как правило, за рабочим столом или занятым каким-то другим государственным делом. Кеннеди неизменно обращался к соотечественникам с несколькими словами приветствия или бросал несколько непринужденных реплик в ответ на обращение жены.

Когда Кэролайн чуть подросла, в Белом доме был образован своего рода детский сад. Вначале Жаклин вместе с несколькими матерями — супругами ответственных сотрудников Белого дома, у которых были маленькие дети, по очереди выступали в качестве воспитательниц. Но педагогического энтузиазма Жаклин хватило ненадолго, и вскоре были наняты опытные воспитатели и учителя{668}.

По существу дела, развитием этого необычного дошкольного образовательного заведения стало создание своеобразной начальной и неполной средней школы в Белом доме. Здесь учились дети наиболее ответственных сотрудников центрального аппарата — 25—30 человек. Они, таким образом, были освобождены от посещения обычных школ и, следовательно, от нежелательных контактов с прессой, школьными работниками, да и своими одноклассниками, так как такие контакты могли привести к нежелательному разглашению сведений о жизни в Белом доме, о взаимоотношениях лиц, входивших в высшую администрацию, и т. п. Для работы с учениками были подобраны первоклассные преподаватели. В преподавательской работе принимала участие и президентская супруга. Учитывая разницу в возрасте и подготовке, занятия с детьми фактически носили индивидуальный характер{669}.

Видимо, Жаклин читала, как жаловался президент Рузвельт на однообразную и невкусную пищу в Белом доме, на невысокое искусство тамошних поваров. Она полностью разделяла это недовольство, тогда как ее супруг к пище был почти равнодушен — его устраивало традиционное американское меню, не отличающееся разнообразием и не претендующее на изысканность. Уже весной 1961 года для обслуживания Белого дома был нанят новый шеф-повар француз Рене Вердон, который вместе с главной хозяйкой занялся введением новых кулинарных нравов. Они совместно определяли меню обычных обедов и званых вечеров. При этом на первый план выдвигалась, как правило, не свойственная американцам, в том числе и высокого положения, культура застолья — «правильное» вино, «правильные» бокалы, «правильная» чайная посуда, вовремя поданные сыры. А кулинарная книга Женского национального пресс-клуба назвала Белый дом «лучшим французским рестораном в городе»{670}.

Но этим дело не кончилось. Начитавшись британской литературы, Жаклин поставила задачу превратить свое «жизненное пространство» в некое подобие сказочного королевства Камелот со спектаклями, турнирами и легендами, но главное — полное радостного возбуждения, которым она явно пыталась заглушить чувства одиночества и тоски, которые ею подчас овладевали. Правда, название Камелот употреблялось только в близком кругу. Впервые Жаклин использовала его публично через две недели после гибели своего мужа в интервью Теодору Уайту, сотруднику журнала «Лайф», будущему автору книги о президентстве Кеннеди{671}. Здесь Белый дом был назван местом чести и рыцарских нравов, местом гармонии и почитания прекрасных дам. Это было место короля Артура, говорила Джеки, имея в виду своего почившего супруга.

Хотя многие ответственные сотрудники Белого дома решительно отвергали сравнение президентской резиденции с замком короля Артура (секретарь Кеннеди Эвелин Линкольн, например, считала это чистейшей фантазией Жаклин{672}), образ Камелота не просто пришелся по душе миллионам американцев. На несколько лет возник своеобразный культ рыцарства, мужественных мужчин и прекрасных дам, героического и в то же время не столь уж трудного отпора варварам, которых сбрасывали с крепостных стен. Театральные режиссеры ухватились за произведения, связанные с образом короля Артура, появились драматические спектакли, оперные постановки, шоу на эту тематику, которые пользовались неизменным успехом.

А некоторые театры, в которых «Камелот» ставился и до этого, смогли воспользоваться огромным преимуществом. Таковым был, например, оперный театр в Чикаго, в котором как раз в это время шел мюзикл «Камелот». Кинокомпания «Уорнер Бразерс» экранизировала этот мюзикл. Он также был поставлен на Бродвее в Нью-Йорке (музыка Фредерика Лоу, в главных ролях были заняты Луис Хейуорд, Ричард Бартон и Джули Эндрюс), а затем совершил тур по всей стране.

О представлении, которое шло как раз после появления в печати интервью Жаклин Кеннеди, рассказывалось: «Луис Хейуорд играл короля Артура. Когда он появился на сцене, в зале раздался внезапный плач. Это не было подавляемое всхлипывание, это был громкий, чуть ли не спонтанный крик, вызванный болью. Спектакль был остановлен и почти пять минут все в театре — на сцене, за кулисами, в оркестре, в зале — плакали, не сдерживая слез. Затем спектакль возобновился»{673}.