Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

И тут Тсу'ган замер как вкопанный. Его оружие, перчатка и наруч, вся рука…

— Нет…

Так велико было его смятение, что он едва смог это выдавить.

Красная и черная броня покрывала тело Тсу'гана, заняв место привычной зелени Саламандр. Крошечные крупицы пыли посыпались из трещин в сочленениях, и он чувствовал, как под доспехом с него слазит кожа, как со змеи. Ноздри заполнила медная вонь, источаемая его собственным телом. Он знал этот запах. Тот преследовал его во снах, обещая кровь и предсказанное предательство. Боевой шлем Тсу'гана лишился облика дракона — он был гол и оканчивался тупоносой мордой, вырезанной из кости.

С окровавленных цепей, обмотанных вокруг тела, свисали черепа.

— Аргхх! — на этот раз он закричал громче — мимо пролетел «Громовой ястреб», на миг скрыв Нигилана из виду. На боку машины непостижимым образом отразилось лицо. Тсу'ган всмотрелся в него и вместо себя увидел Гор'гхана, отступника, который убил его капитана. Это был он, он был им. Выродок.

Убийца.

Штурмовик пролетел мимо. Нигилан смеялся, стоя на палубе внизу.

Тсу'ган рванулся к чародею, хватаясь за все, что можно, чтобы подтянуться ближе, сбрасывая пневматическое давление из доспеха.

Два столкнувшихся корабля едва зацепили его, но Тсу'ган почти не заметил этого в своем стремлении добраться до Нигилана.

Вокруг него братья сражались с собственными фантомами.

Воинственные завывания Храйдора стали похожи на белый шум.

Тсу'ган ни на что не обращал внимания. Они ничего не значили.

Что-то по касательной ударило в наплечник, отдаваясь мучительной болью через весь доспех, но он претерпел и выдержал ее. Значение имела только месть.

«Жизнь за жизнь». Этими словами он воспользовался, чтобы оправдать убийство.

Тсу'ган оказался достаточно близко, чтобы добраться до своей жертвы.

Схватив предателя за шею, он стиснул ее.

— Смейся теперь, ублюдок! Смейся!

И Нигилан рассмеялся. Он смеялся, и кровь текла из его рта, а на лбу вспухали вены, по мере того, как Тсу'ган медленно сокрушал его шею.

Голос Эмека пробился сквозь пелену, упавшую на все помещение и Огненных Драконов.

— Восстанавливаю питание. Держитесь.

Гравитация вернулась, как и освещение.

Терминаторы упали. Рухнули и штурмовые корабли, будто астероиды с неба.

Кусок фюзеляжа «Громового ястреба» едва не попал в Тсу'гана, разминувшись с ним менее чем на метр. Обломки, отколовшиеся от корпуса штурмовика при ударе оземь, дождем осыпали доспехи, но они выдержали обстрел. В руках у него был труп со сломанной шеей, и, когда он ослабил бешеную хватку, голова мертвеца отвалилась.

Тсу'ган выпустил жалкое тело мертвого серва. Отвращение перешло в облегчение, когда он увидел заново наполнившую его уверенностью зелень боевого доспеха.

Галлюцинация прекратилась. Он снова был собой, хотя ментальная травма все еще ныла, как будто ожидая, что ее снова разбередят.

— Что случилось?

Прежде чем ответить, Претор отпустил Храйдора, который тоже пришел в себя, но был потрясен тем, что с ним произошло.

— На борту этого корабля кое-что есть. Нечто, что удерживается в состоянии покоя его системами, — признался он. — Как здоровое тело обороняется от вторжения извне, так же делает и это судно.

— Как это возможно, брат-сержант? Это же просто корабль.

К нему подошел Ну'меан. Огненные Драконы собрались вместе, чувствуя себя сильнее рядом с товарищами, и все они желали знать, что за феномен таится в коридорах «Протея». По счастью, терминаторы избежали гибели под рушащимися «Громовыми ястребами».

— Корабль, который был в варпе, — ответил он Претору. — Его зловоние распространяетсяс каждым оборотом систем жизнеобеспечения. И это еще не все.

Этот миг был полон предчувствия, как будто вот-вот должно было раскрыться нечто ужасное. В конце концов, Претор нарушил молчание:

— Если вы увидите, то объяснить будет проще.

— Увидим что? — спросил Храйдор, к которому возвращалось самообладание. Вторжение в их разумы было столь мощным и мучительным, что обычного человека превратили бы в бессвязно бормочущую развалину. Однако же космические десантники были созданы из более прочного материала — их способности подверглись испытанию, но они не чувствовали каких-либо длительных последствий.

— В камере криостазиса, — сказал Ну'меан. — Мы сейчас отправимся туда. Пойдем.

Он повел их по причалу, теперь заваленному обломками упавших «Громовых ястребов» и усеянному небольшими очагами возгораний. Эмек подал голос.

— С показателями подачи энергии что-то не так, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Апотекарий стоял перед основной консолью управления в помещении и просматривал поток данных относительно недавнего отключения энергии.

— Оно не было вызвано случайным перепадом в сети? — спросил Претор.

Эмек повернулся к нему.

— Нет, господин. Питание систем корабля было перенаправлено в другой отсек. Похоже, будто кто-то использовал эту энергию, чтобы открыть ранее запечатанную переборку.

— Генокрады так себя не ведут. Они гнездятся, не выходя за пределы области, которую колонизировали. Изучение окрестностей не в их природе, — сказал Ну'меан.

Тсу'ган ступил вперед, в круг, образовавшийся между двумя сержантами и апотекарием. Его тон был слегка раздраженным.

— И что это точно значит?

Претор ответил, не глядя на него. Взгляд его был прикован к дальней взрывостойкой двери и пути вперед, к камере криостазиса.

— Это значит, что мы не одни на корабле. Кто-то еще поднялся на борт «Протея».

Остаток путешествия к криостазисной камере они проделали в тишине. Узнать, кто или что еще было на борту «Протея», или как далеко оно было от Огненных Драконов, было невозможно. Теперь они проявляли предельную осторожность. Каждое ответвление, каждую нишу проверяли и перепроверяли.

Несколько минут, несколько отрезков тесных и узких коридоров, и, наконец, они достигли части корабля, отведенной под криостазис. Перед камерой был перекресток, от которого расходились четыре коридора. По одному они пришли сюда. Еще два тянулись влево и вправо. По словам Эмека, тот, что уходил вправо от того места, где находились Огненные Драконы, вел к хранилищу спасительных капсул. Левый уходил в глубины «Протея», к технической подпалубе. Короткий отрезок коридора примерно в метр длиной шел дальше вперед, к самой криокамере.

Комната была очень надежно запечатана. Ее отсекала практически непроницаемая переборка, не давая проникнуть внутрь праздным исследователям. Ранее «Протей» был кораблем Ну'меана.

Брат-сержант владел кодами доступа, которые могли открыть помещение и то, ради чего они прошли весь этот дальний путь, да еще вместе с апотекарием.

Переборка втянулась в толстые стены коридора по обеим сторонам, исчезнув в ранее скрытых от глаз пазах, которые закрылись после завершения процедуры.

Холодный воздух, подернутый дымкой жидкого азота, сочащегося из помещения, манил их ближе. Комната была не особо велика или чем-то примечательна. Она имела квадратную форму, и в ней стояло двадцать прозрачных цилиндрических камер, похожих на гробы, куда мог бы войти космический десантник в полной броне. Там могли размещаться члены команды во время долгого путешествия по космосу. Там же держали тяжелораненых, пока не добирались до космической станции или дока, где имелось более совершенное медицинское оборудование, чем то, которое было на крейсере.

На тот момент, когда Огненные Драконы проникли в комнату и разошлись в стороны, в ней был только один обитатель.

— Мы привели тебя не для того, чтоб ты кого-то спасал, брат Эмек, — сказал Претор, стоя рядом с единственной занятой криокамерой.

Внутри, за подернутым кристаллами изморози стеклом, виднелся силуэт чужака. Мертвенно-спокойного и лишенного шлема. Миндалевидные глаза эльдар были закрыты. Его вытянутое, заостренное лицо походило и на мужское, и на женское и было странно симметричным. Поверх сегментированной брони, покрытой необычными, чуждыми рунами, чужак был облачен в мантию. Руки сложены на груди. Существо напоминало некое странное спящее дитя, на вид одновременно неприятное и обманчивое.

— Нет, никак не спаситель, — произнес Эмек, с новообретенным пониманием взирая на сыворотку в своей перчатке. — Я здесь в качестве палача.

— И теперь ты это знаешь, — нарушил тишину Ну'меан, не желая ждать ни секунды.

К криокамере тянулись трубы, закачивая растворы и газы, необходимые для того, чтобы поддерживать существо в состоянии анабиоза. Как и у всех остальных, у него имелась консоль, управляющая работой камеры. Маленькое гнездо, гостеприимно окруженное латунным кольцом, позволяло вводить добавки в смесь жидкого азота и жидкости, которые сохраняли жизнь обитателю камеры.