Екатерина Великая - Ольга Елисеева

Характерно, что все обличения крепостного права, написанные современниками, рассматривали чисто моральный аспект проблемы. Необходимость свободных рук для дальнейшего развития хозяйства еще не осознавалась. Тем более что значительное число крестьян, особенно в центральных и северных губерниях, находилось на отходе, зарабатывая деньги для оброка. Эта практика продолжалась и в дальнейшем. А. С. Пушкин в критической заметке «Путешествие из Москвы в Петербург» писал: «Вообще повинности в России не очень тягостны для народа. Подушная платится миром. Оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством?»[803]

Тем не менее именно Екатерина II впервые поставила вопрос о необходимости постепенного освобождения крестьян. Она же и определила примерный срок, за который в России произойдет эта реформа, — сто лет. Императрица предложила возможный способ: обязать помещиков при продаже земли отпускать своих крестьян на волю. За столетие, по ее мысли, все владения делают оборот, переходя из рук в руки, стало быть, и хлебопашцы понемногу освободятся[804]. Однако этот план был неосуществим, поскольку дворяне вряд ли остались бы равнодушны к такому «грабежу», а власть в высшей степени зависела от солидарной поддержки благородного сословия. Да и само это сословие, для того чтобы служить, нуждалось в средствах. Разорять его — значило наносить удар по стране в целом. Екатерина же преследовала цель реформировать, а не ломать социальную структуру общества.

На этом пути ею было сделано немало. В 1762 году вышел указ, запрещающий покупать крепостных крестьян для работы на заводах, тогда же правительство прекратило приписку государственных земледельцев к предприятиям. Сама императрица называла заводских рабочих «роптунами по справедливости», поскольку условия их труда были исключительно тяжелы. Секуляризация церковных земель, осуществленная в 1764 году, перевела из монастырских в так называемые экономические более полутора миллионов мужских душ (вместе с женщинами и детьми цифра возрастает до трех миллионов). Совсем неплохо для страны с населением в 18 миллионов в начале царствования и 36 миллионов в конце! Этот важнейший законодательный шаг следует считать начальным этапом крестьянской реформы в России.

В 1775 году императрица подписала указ, запрещавший свободным людям и отпущенным на волю крестьянам вписываться в крепостные, поступая на службу к господам, — это был первый законодательный акт о защите личности в России[805]. Для вновь учрежденных городов правительство специально выкупало частновладельческих крестьян и превращало их в горожан, то есть в «вольных обывателей».

Эти примеры способны поколебать мнение о царствовании Екатерины II как о периоде расцвета крепостничества. Однако из всего комплекса екатерининских мероприятий в литературе предшествующего периода обычно выделялись два. В 1765 году помещики получили разрешение ссылать своих крепостных в Сибирь с зачетом их как рекрутов, а в 1767-м крестьянам запрещалось жаловаться на господ императрице. Рассмотрим эти случаи внимательнее. Первое утверждение ошибочно. Указ о ссылке провинившихся крепостных в Сибирь был издан на пять лет раньше, в 1760 году, Елизаветой Петровной. А в 1765 году появился другой документ — рескрипт Адмиралтейской коллегии о приеме присылаемых от помещиков крепостных «для смирения в тяжкую работу»[806]. Таковых государство брало на казенное обеспечение едой, одеждой и обувью, возлагая заботы на Адмиралтейскую коллегию, которая вела широкие строительные работы. Указ о ссылке крепостных в Сибирь с зачетом их за рекрут действовал в течение всего екатерининского и последующих царствований, до 1828 года. В среднем по этому закону в восточные губернии страны отправлялось 107 человек в год[807]. Однако до места назначения они чаще всего не доезжали, их помещали на поселения в малолюдных осваиваемых районах, в первую очередь в Новороссии, а затем в Крыму, переводя в категорию государственных. Жизнь там также была трудной — распашка нетронутых земель, непривычные климат, еда, вода… Но сравнивать ее с рудниками не следует.

Жалобы же крестьян не отменялись вовсе, а переключались с императрицы на нижние судебные инстанции. Причиной тому послужил вал доносов крепостных на высочайшее имя, в которых помещики обвинялись в злоумышлениях «про государское здоровье или какое изменное дело». После осуждения господ их земли передавались в опеку и до совершеннолетия наследников управлялись специально назначенными чиновниками. Такое изменение собственного положения было желанно для крепостных, что и породило обилие «изветов». «Не удивительно, что в России было среди государей много тиранов, — рассуждала Екатерина. — Народ от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков и людей, которые под предлогом усердия ищут лишь, как обратить в свою пользу все подходящее… Человек, не имеющий воспитания, в подобном случае будет или слабым, или тираном, по мере его ума»[808]. Ни слабым, ни тираном императрица быть не хотела и раз и навсегда прекратила практику приема доносов.

Однако это не значило, что правительство вовсе отказывалось рассматривать жалобы. Указ требовал: «дабы никто Ее императорскому величеству в собственные руки мимо учрежденных на то правительством и определенных особо для того персон челобитен подавать отнюдь не отваживался»[809]. Этот запрет не помешал расследованию в 1768 году дела помещицы-изуверки Салтычихи на основании жалобы ее крепостных.

Вряд ли стоит представлять себе отмену крепостного права как одномоментный акт, осуществленный в 1861 году. В реальности это был длительный и поэтапный процесс, занявший столетие. Каждый следующий за Екатериной император вносил свою лепту. Именно от времени Екатерины до современных читателей дошли многочисленные уголовные дела о жестоком обращении помещиков с крестьянами. То, что прежде было сокрыто непроницаемой мглой, теперь обнаружилось во всей своей неприглядности.

В 1767 году орловский помещик Шеншин соорудил у себя в деревне Шумово застенок, где подвергал провинившихся крестьян пытке на дыбе. Во время следствия обнаружилось, что от его рук пострадало 59 человек, среди которых были и свободные: однодворец, подканцелярист, священник соседнего села.