Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

господин, – ответствовал Тотта. – Из великих здесь господин Кар, но он настоятельно просит называть его величайшим.

При этих словах брови у Скьёльда поползли вверх, но Двейн кивнул, будто ничего странного не услышал, и сделал остальным знак следовать за собой.

– Ни с кем здесь не спорь, брат, – бросил он на ходу, – что просят – делай. С безум… гениями следует разговаривать на их языке. До поры, разумеется.

Зал тянулся, тянулся и тянулся. Над головой то и дело подергивались полупрозрачные некромагические создания, не то пиявки, не то змеи, тянувшие через себя силу – кто знает откуда?.. Соллей знала, что реальны они только здесь, а сразу за пределами зала уходят куда-то в пограничные с астралом области, так что повредить подобное создание весьма нелегко. Тоже маги придумали – великолепное решение!

Наконец Двейн нырнул в проход между двумя стойками, поддерживавшими десятки ровно мерцающих розоватых кристаллов, и вся троица очутилась в округлом заклинательном покое с низким потолком. Покой был уставлен рабочими столами, стеллажами, ящиками, забитыми какими-то амулетами, оружием, свитками и безделушками. Посередине стоял человек – пожилой, обрюзгший, в рваном орденском плаще и тунике такой грязной, точно ею отмывали стены. Пахло от него соответствующе. Глаза старого неряхи заливало темно-золотое сияние, а руки так и летали, помогая силе жестами скупыми и точными, как видно, по привычке – ибо магия жеста ему не требовалась.

Он творил одной мыслью. На каменной столешнице перед ним лежали несколько железных и оловянных болванок, слиток золота и россыпь серебряных монет. Старый маг прищелкивал пальцами, что-то невнятно бормотал (напоминая себе последовательность действий, а не волшбы ради) – и на другом столе сама по себе возникала часть машины, с шестернями, передачами и колбами, со сложной формы приемником для силы; от болванок и монет, соответственно, убывало.

Магия в покое бурлила, вспыхивала золотыми искрами, мгновенно преобразовывалась, легко распадалась на составляющие и собиралась вновь. Соллей (да наверняка и Скьёльд) впервые видела производимую с подобной легкостью трансфигурацию.

Это было почти что истинное, божественное творение. Почти что – потому что исходный материал все-таки требовался…

– А, Двейн! – Старик прервался, вытер ладони о тунику. – Видишь вот, заканчиваю восьмидесятый блок. Мог бы и без этого обойтись, – он презрительно ткнул в болванки, – но хочется, чтобы машина вышла прочнее, а магоконструкты слишком зависимы от силы. Железки надежнее.

– Мы поражены, величайший, – искренне откликнулся чародей.

Старик махнул рукой, и готовая часть машины растворилась в воздухе. Миг спустя в согласном гуле огромного механизма ухо Соллей уловило короткий перебой – это новый блок встал на место.

– Мне пора вниз, я слишком истощился, – поморщился бывший маг Корвуса. – Рад был повидать тебя, Двейн. И вас, забыл, как вас там… И еще… – Он задумчиво почесал в лохматом затылке. – Мы решили, что обращение «величайший» не отражает нашего могущества. Впредь именуй нас «божественными».

С этими словами маг исчез. Ни портала, ни каких-то ощутимых чар – просто взял и перенесся с одного места на другое.

– Куда это он отправился? – удивился Скьёльд, брезгливо осматривая рабочее место «божественного».

– Вниз, – Кор Двейн вздохнул. – Там у нас хранилища собранной силы. Несколько глубоких каверн, экранированных по всем правилам, – с такими помощниками, как Кар, сами видите, устроить их недолго. Силы там накоплено очень, очень много, но для нас все-таки еще недостаточно… Видели бы вы, каких амулетов они наделали, чтобы хранить магию! Какие идеи воплотили!..

– Ты все записал, я надеюсь?

– Конечно, – хмыкнул Кор Двейн. – Так вот, моим, хм, «божественным» необходимо восстанавливаться, потому-то большую часть времени они пребывают хранилищах, подпитываясь собранными запасами. Конечно, это замедляет нам работу, но, если лишить их дармовой силы, они начнут искать ее в другом месте… и найдут. Магия крови могущественна и легко доступна.

Скьёльд понимающе кивнул.

– Некоторые сидят там постоянно, мне кажется, они впали в какую-то разновидность сна. Но большинство выходят и трудятся, как вот Кар. Приближают Великую Трансформу. А скоро мы начнем с ними кое-что новое… – Двейн понизил голос. – Будем ставить опорные точки вокруг Араллора, что-то вроде того, что делал ты, Скьёльд, когда мы в первый раз пытались составить барьер. Но на совсем, совсем ином уровне… И – связывать Араллор, плести основу для будущего, гм… домена. Вы поняли, верно?

Соллей и Скьёльд переглянулись, Соллей кивнула. Недостаточно просто вывести потребное количество силы вовне и влить ее в подготовленные формы. Необходимый элемент непреодолимого барьера, который они создают в этот раз, – Хаос, а он требует дискретности, поворотов, узлов, опоры в фигурах, формах и заклятиях. Придется еще многое сделать, и – Кор прав – без местных магов никак не обойтись.

– Идемте, – Скьёльд еще раз окинул взглядом покой. – Я бы обсудил детали где-нибудь подальше отсюда. Но, брат, я впечатлен твоей машиной. Великолепная идея и исполнение, было бы неплохо сохранить хотя бы ее часть… И твоими магами я тоже поражен. Поистине божественные! Хотя ты прав, обращаться с ними нам придется очень, очень аккуратно…

* * *

– Эй, дядьки! Я поесть принес, налетайте! – Гор-Там, младший некромастер, с трудом водрузил на стол внушительный котел, полный похлебки.

Лицо парнишки раскраснелось, он тяжело дышал, но выглядел вполне довольным жизнью; на нем красовался не слишком чистый поварский фартук, кухонные рукавицы, изрядно заляпанные и прожженные, на шее висела связка сухарей, которую он тут же снял, разложил сухари на тряпице и принялся одарять ими мастеров. Те подходили, ворча, доставали из-за пазухи оловянные ложки, рассаживались вокруг котла.

– Ишь, Тамми, и не узнать тебя теперь, – усмехнулся Гор-Амла, первым погружая ложку в густое варево – по старшинству.

– Так он теперь на чистенькой работе, – хмыкнул мастер Эрма. – То при кухне, то у Тотты в машине ковыряется. Это тебе не некромагия!

Гор-Там скромно молчал. Не скажешь же, что наконец сбылась его мечта! Покойников он до сих пор… не то чтобы боялся, но не мог заставить себя смотреть на мертвое тело как на «материал», все ему чудилось, что человек-то жив, вот-вот зашевелится. Дети особенно… И воняло в некромастерских всегда, несмотря на все освежающие чары. То ли дело кухня! За кухню Гор-Там готов был душу продать. Готов был котлы драить, воду носить день-деньской, за печами следить, лишь бы его никуда оттуда не прогнали.

– Да пусть хоть кто-то порадуется, – вступился за него мастер Гарро, тщедушный и говорливый южанин. – А то мы-то…

– Да уж… – проворчал Эрма. – Сбежали с Боен и опять попали на Бойни. Только без Повелителя.

Ему никто не возразил, но все как-то чересчур сосредоточенно застучали ложками.

Гор-Там незаметно вздохнул. Ему было жалко дядек и