Возлюбленный мой - Дж. Уорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Порядок? беззвучно спросил Джон.
– Да, Док Джейн извлекла пулю без проблем…
Джон покачал головой. Ты сама. В порядке?
Черт... побери, подумала она. Все-таки он настоящий мужчина.
– Да... – сказала она внезапно севшим голосом. – Да, я в порядке... спасибо, что спросил.
Глядя на него, Хекс поняла, что не позволяла себе думать слишком много о том, как спасла ему жизнь.
Боже, она всегда знала, что умеет обращаться с ножом. Но никогда не думала, что это искусство окажется столь важным в те в течение доли секунды, на том ужасном ранчо.
Доля секунды и... Джона бы не стало. Для всех. Навсегда.
Навечно.
Сама мысль об этом заставила панику вернуться в полной силе, ладони стали влажными, сердце не столько билось, сколько переворачивалось в груди. Она знала, что их пути разойдутся, когда все закончиться ... но это не важно, потому что она не никогда не примет окружающую действительность без него живого, дышащего, смеющегося или сражающегося и несущего добро, которым он делился со всеми вокруг.
Что? - спросил он беззвучно.
Она медленно покачала головой. – Ничего.
Да, какая это была ложь.
На самом деле это было для нее ВСЕ.
Глава 59
Они воспользовались повозкой, стоявшей у конюшни, чтобы вернуть девушку в отчий дом. Тормент управлял лошадьми, а Дариус расположился внутри вместе с девушкой, он хотел хоть как-то утешить ее, но понимал, что ему нечего ей предложить. Путешествие предстояло долгое, и громкий стук копыт, скрип сиденья и бряцанье хомута исключали возможность беседы.
Дариус прекрасно осозновал, что даже если бы путь был тих как шепот и спокоен как вода в бокале, их драгоценный груз все равно не проронил бы ни слова. Она отказалась от еды и питья, и не сводила застывшего взгляда с мелькавшего за окошком повозки пейзажа – полей, деревень и лесных массивов.
Они двигались на юг, и он подумал, что, возможно, симпат каким-то образом сковал ее разум в момент пленения, и наличие повозки подсказало, как они добрались до каменного домика – а ведь в противном случае она могла бы дематериализоваться из удерживающих ее оков.
К несчастью, в данный момент о подобном можно не волноваться – девушка слишком ослабла – но все равно он был на чеку. Судя по выражению болезненного терпения на ее лице, она чувствовала себя пленницей, несмотря на то, что обрела свободу.
У него возникло искушение отправить Тормента вперед – сообщить родителям благую весть, что их дочь спасена, но он сдержался. Многое может произойти во время путешествия, и Тормент нужен ему , чтобы управлять лошадьми, пока он сам заботился о девушке. Конечно же, учитывая возможную угрозу от людей, лессеров и симпатов, они с Тором держали оружие наготове, но, тем не менее, он мечтал о большей поддержке. Если бы только существовал способ войти на связь с другими Братьями и призвать их сюда...
Рассвет почти вступил в свои права, когда измученные лошади привезли их повозку в деревню, что располагалась неподалеку от дома девушки.
Словно узнав это место, она подняла голову, ее губы зашевелились, глаза распахнулись и наполнились слезами.
Наклонившись, Дариус протянул ей ладонь со словами: – Успокойтесь... все будет…
Когда она перевела на него свой взгляд, он увидел в нем немой крик. Не будет, сказала она одними губами.
И дематериализовалась из повозки.
Дариус разразился проклятьями и заколотил по боковой панели кулаком. Когда Тормент остановил повозку и звон копыт затих, Дариус выскочил…
Далеко уйти она не смогла.
Белое пятно ее ночной рубашки мелькало в поле слева от них, и он последовал за ней, приняв форму рядом как раз в тот момент, когда она начала бег. Ее движения были слабой и отчаянной попыткой раненого животного, и он позволил ей бежать вперед так долго, как она могла.
Позже он поймет, что именно в тот момент он осознал причины этой безумной гонки: она не могла вернуться домой – и не из-за того, что пережила... а из-за последствий пережитого.
Девушка споткнулась, упала на землю и даже не сделала попытки уберечь от удара живот.
А потом просто скребла ногтями землю, пытаясь продвинуться как можно дальше вперед, и он больше не смог наблюдать за ее мучениями.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказал он, поднимая ее с холодной травы. – Успокойтесь...
Она боролся изо всех сил, а затем упала и затихла у него на руках. В это, словно застывшее во времени мгновенье, ее дыхание тяжело вырывалось изо рта, сердце бешено стучало – он видел, как в лунном свете судорожно колотится пульс на ее шее, чувствовал дрожь в ее жилах.
Ее голос был слабым, но она прекрасно осознавало, что говорит. – Не возвращайте меня обратно домой, даже не начинайте это путешествие. Не возвращайте меня.
– Вы не можете говорить серьезно. – Он нежным движением убрал волосы с ее лица и внезапно вспомнил, что видел их на расческе в ее комнате. Многое изменилось, с тех пор, как она последний раз сидела перед зеркалом и готовилась отойти ко сну совместно со своим кровным семейством. – Вы столько всего пережили, по сему не можете мыслить ясно. Вам нужен отдых и…
– Если вы вернете меня домой, я сбегу. Не заставляйте моего отца смотреть на это.
– Вы должны вернуться домой…
– У меня больше нет дома.
– Никто не узнает о том, что произошло. Похититель не был вампиром, и это поможет нам сделать так, что никто и никогда…
– Я ношу в себе дитя симпата. – Ее взгляд стал холодным, застывшим. – Период жажды настиг меня в ту самую ночь, когда он напал, и с тех пор я ни разу не истекала кровью, как все женщины без бремени. Я ношу его дитя.
Выдох Дариус прогремел в тишине, его теплое дыхание туманным облаком клубилось в холодном воздухе. Это меняло все. Если она выносит ребенка и принесет его в этот мир, существовала вероятность, что его могу принять за вампира, но полукровки такого рода были непредсказуемы. О соотношении подобных генов уверенности не было, и неизвестно, сможет ли одна сторона превозмочь другую.
Но, возможно, есть способ уговорить ее семью...
Девушка вцепилась в воротник его плаща. – Оставьте меня на солнце. Оставьте меня умирать, как я того и желаю. Я бы своею рукой перерезала себе горло, если бы могла, но у меня просто не хватить сил.
