Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование - Надежда Крупская

Кружковая форма учебы должна отличаться большой гибкостью, активностью членов кружков, повышенным интересом к этой форме учебы, благодаря непосредственной связи ее с практикой жизни, с ее запросами, благодаря полной свободе выбора кружковых занятий и организации учебного процесса самими учащимися.

Когда кружковая учеба широко развернется, она поможет поднять на высшую ступень всю учебу, но пока над этим делом должны поработать ученые-популяризаторы, лекторы, учителя, библиотекари, писатели, краеведы, инженеры, агрономы — все те, кто понимает значение культурного обслуживания масс на данном этапе социалистического строительства.

1936 г.

О СОДЕРЖАНИИ ПРОГРАММ (ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА СОВЕЩАНИИ ПРИ ЦК ВЛКСМ ПО ВОПРОСАМ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ ВЗРОСЛЫХ)

Весь 1936 год мы были свидетелями ряда совещаний руководителей партии и правительства с разными кадрами работников — с работниками заводов, колхозов и др. Эти совещания были настоящим учетом наших достижений, и в то же время они зажигали желанием работать, добиваться еще больших сдвигов в деле строительства социализма.

Молодежь горит желанием овладеть знаниями, техникой. Сейчас все усиленно проходят техминимум, но мне приходилось говорить со многими инженерами, и они отмечали, что при изучении даже элементарных вопросов техминимума часто становится поперек дороги отсутствие общего образования. Тяга комсомола к общеобразовательным знаниям неразрывно связана со всей нашей социалистической стройкой. Без массового повышения уровня общеобразовательных знаний на данной стадии развития техники нельзя двигаться вперед по пути дальнейшего развертывания и улучшения производства.

Понятие «общеобразовательный» очень относительно. В то время, когда училось наше поколение, в России в понятие «общеобразовательный» не входили ни техника, ни естествознание — последнее было изгнано из средних школ. Понятие о том, что такое общее образование, меняется в зависимости от общественного уклада. Кроме того, у разных классов оно различно. Это мы должны учитывать при составлении программы.

Но и то, что ценно в той или иной науке, меняется в зависимости от того, с какой точки зрения подходить к ней. Это показано очень ярко в замечательном труде Ф. Энгельса «Анти-Дюринг». В «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс очень определенно указывает, что ценно в содержании каждой науки. Он резко критикует Дюринга, его понимание содержания той или иной науки.

Понимание содержания науки не может не быть различно в буржуазных странах и в нашей стране — стране социализма. Особо велика разница в оценке того, что важно в области общественных наук.

Мы должны уметь выбрать самое основное из того, что входит в ту или иную область знаний. В старое время, например, историю учили в школах по учебнику Иловайского. Мы учили, как Алкивиад, для того чтобы все о нем говорили, завел необыкновенную собаку, а потом, когда все об этом перестали говорить, он взял и отрубил хвост у этой собаки, чтобы о нем стали снова говорить. Кто из учеников не знал про Алкивиада и его собаку, получал единицу. Но о фактах, объясняющих причины тех или иных исторических явлений, показывающих связь общественных явлений, показывающих их развитие, — об этом в учебнике Иловайского не говорилось. На уроках истории об этом запрещалось упоминать. Мы хотим преподавать в наших школах историю так, чтобы она соответствовала марксизму-ленинизму, и вот тут вопрос о том, как дать по-настоящему в наших программах и учебниках этот предмет, представляет известную трудность, потому что мы хотим дать такие программы по истории, которые не были бы загружены всяким ненужным хламом, которые ясно освещали бы путь развития человечества.

В прошлом году я была очень рада, когда комсомольцы изучали самым широким образом речь Ленина на III съезде комсомола. Надо думать, что комсомольцы эту речь знают, и что там сказано — тоже знают. А там Владимир Ильич очень четко говорил о необходимости взять все то ценное, существенное, что дала буржуазная наука, и о том, чтобы не было зубрежки, а было к изучаемому материалу сознательное отношение. Не только комсомол, но поголовно все педагоги и особенно составители программ и учебников должны прочесть и постараться понять речь Ленина на III съезде комсомола.

У многих сложилось такое мнение, что школам взрослых нужно дать программу и учебники детских школ. Так может думать только не педагог, а тот, кто не понимает, в чем особенности детского восприятия, кто ставит знак равенства между ребенком и взрослым. Взрослый — не ребенок. У него большой жизненный опыт, он над многим самостоятельно думал, многое знает. Говорить о тождестве программ и учебников школ для подростков и для взрослых — значит отрицать необходимость связывать теорию с практикой, ибо практика у подростка и у взрослого различна. Поэтому я сильно спорю с теми, кто хочет применить в школах взрослых без всяких изменений детские программы и учебники, я считаю, что знак равенства между ребенком и взрослым ставить нельзя.

Вначале мы называли наши школы школами повышенного типа, желая показать, что эти школы дают знания более высокие, чем начальная школа, но не все на один лад, а меняется их программа в зависимости от запросов учащихся, от особенностей края и т. п. Но зачастую эти школы повышенного типа занимались только тем, что давали элементарную грамотность молодежи. Поэтому мы договорились с комсомолом назвать эти школы неполными средними и средними школами, чтобы яснее было, какой объем знаний они должны давать. Программа этих школ будет отличаться в целом ряде пунктов от программы средних детских школ, но в основном они должны давать объем знаний, равный объему знаний средних школ, а не заниматься только простым повышением грамотности.

Над программами и учебниками школ взрослых нужна еще большая работа. Нам нужно составить программы с точки зрения современной науки, с точки зрения той стадии социалистического строительства, на которой мы находимся.

Фронт составления программ не такой спокойный, как многим кажется. Приведу несколько примеров. Возьмем такой предмет, как биология. Я просмотрела учебники по биологии и увидела, что там хламу не мало. В учебнике Цузмера, например, очень много ненужных названий, но основного, что необходимо для понимания развития животного мира, там маловато. Вопрос о том, как постепенно развивался животный мир, там разрешен очень просто: «Мир создан по плану». Может быть, это очень модно говорить — «по плану», но я с этим никак согласиться не могу. Сначала я подумала, что это случайная формулировка, но когда она была зачеркнута в одном месте, при переработке учебника она была вставлена в другое место.

Начинается обычно изучение биологии после знакомства со строением и жизнью человеческого тела с низших животных. И вот тут мне пришлось присутствовать раз при споре по этому вопросу. Развивался такой взгляд: к чему брать низших животных, это только отнимает много времени, давайте начнем с рыб. Один биолог, по-настоящему подходящий к дарвинизму, пошел на компромисс. Он говорил: «Можно изучать низших животных, хотя бы как питание для высших, но все же надо о них что-то сказать».

Шла борьба между двумя направлениями: между теми, кто хотел дать ясную и понятную теорию эволюции (развития) животного мира, и теми, кто этого не хотел. Понятно, почему при таком подходе в учебнике Цузмера о нервной системе почти ничего не сказано. А ведь это очень важно с точки зрения материалистического подхода к изучению того, как шло развитие животного мира.

Пришлось привлечь к обсуждению вопроса биологов-марксистов — тт. Книповича, Завадовского, — поговорить еще с целым рядом работников. Я не скажу, чтобы эта программа, над которой проделана определенная работа, отвечала всем нашим требованиям, но все-таки она гораздо больше соответствует нашему, материалистическому мировоззрению, чем та программа, которая излагалась в прежнем учебнике биологии.

Возьмем другой вопрос — вопрос о литературе. Литература должна показывать в живых, конкретных образах то, что делается кругом нас, улавливать самое существенное, характерное, что в нашей жизни происходит.

Мы должны дать нашей молодежи такие художественные произведения, которые бы раскрывали глаза на окружающую жизнь. Почему произведение Н. Островского «Как закалялась сталь» имеет такое большое распространение и так охотно всеми читается? Потому, что оно освещает борьбу рабочего класса за свое светлое будущее, потому, что описанное там — живой, образный показ пережитого очень и очень многими.

Я была недавно на совещаниях преподавателей литературы в детских школах. Там много говорили о процентах успеваемости, а я говорила, что самое главное в том, чтобы дети полюбили литературу, чтобы в литературе молодежь получала в живых образах ответы на интересующие ее вопросы.