Семь элементов, которые изменили мир - Джон Браун

Я до сих пор хорошо помню едкий, желтый от грязи воздух вблизи пекинского Летнего дворца в октябре 2003 г. Я приехал в китайскую столицу для встречи с Гэри Дирксом, тогдашним главой китайского подразделения BP. Чтобы немного отдохнуть от суматохи центрального делового района и продолжить дискуссию, мы отправились в Летний дворец, один из прекрасных императорских садов. Прогуливаясь по семнадцатиарочному мосту, соединяющему берег озера Кунминь с одним из островков, мы обсуждали, не следует ли продать наши доли PetroChina – что в итоге и сделали. Когда мы возвращались назад, ни один берег озера невозможно было разглядеть; плотный смог сократил видимость до нескольких метров, обеспечивая нашей беседе особую атмосферу приватности. Другие посетители сада, нередко с марлевыми масками на лице, появлялись как будто ниоткуда и так же быстро скрывались в плотной пелене смога.

Весной и осенью особое состояние атмосферы способствует удержанию в воздухе вредных веществ, что делает пребывание в городе почти невыносимым [27]. В это время становятся понятны истинные масштабы загрязнения воздуха оксидами фосфора и азота, сажей и другими веществами. Каменный уголь – главный виновник загрязнения атмосферы.

Пока я гулял вокруг озера Куньминь, мое горло стало сухим и воспаленным из-за воздуха, которым приходилось дышать. Вдыхание вредных веществ несет тяжелые последствия для здоровья: невидимые глазу частицы копоти накапливаются в респираторной системе, значительно повышая риск возникновения заболеваний легких. По официальным оценкам, более 350 000 китайцев ежегодно умирают от болезней, вызванных загрязнением воздуха.

Риск потерять здоровье еще выше для тех, кто работает в Китае в угольных шахтах. Болезнь черных легких поражает сотни тысяч китайских горняков. Аварии, взрывы газа – также обычное дело: так, в 2005 г. более 200 человек погибли в шахте Сунь-Яван в провинции Ляо-Нинь.

В 2009 г. в Китае сообщалось о гибели более 2500 шахтеров, а в предыдущее десятилетие число смертей на тонну добытого угля было в среднем в 88 раз выше, чем в США [28].

Ущерб экологии также весьма значителен. Ядовитые вещества, например мышьяк и ртуть, попадают из угольных шахт в ближайшие реки. Кислотные дожди, возникающие в результате выброса в атмосферу веществ, содержащих серу, проливаются теперь почти над третьей частью территории страны, что приводит к гибели урожая и разрушению природных экосистем.

Возможно, самый губительный из всех попадающих в атмосферу газов – двуокись углерода, не имеющая цвета и запаха. Она больше других влияет на изменение климата. Из всех ископаемых видов топлива каменный уголь выделяет наибольшее количество двуокиси углерода на единицу производимой энергии. Количество двуокиси углерода, производимое в Китае в расчете на душу населения, почти втрое меньше, чем в США, но огромное и быстрорастущее население делает Китай крупнейшим в мире источником выбросов двуокиси углерода в атмосферу [29].

Активное использование каменного угля за последние 30 лет способствовало быстрому экономическому росту и сокращению бедности в стране. А по мере того, как Китай продолжает развиваться, ему требуется все больше энергии. К 2035 г. страна планирует потреблять столько же энергии, сколько Европа и США вместе взятые. Каменный уголь – очевидный источник энергии для поддержания экономического роста, ведь он относительно дешев, и его много. Ожидается, что при сохранении сегодняшних темпов потребления разведанных запасов Китаю хватит на 70 с лишним лет.

В этом состоит суть стоящей перед Китаем дилеммы: как поддерживать быстрый экономический рост и бороться с бедностью, не причиняя вреда экологии? Масштаб проблемы беспрецедентен: в Китае проживает одна пятая всего населения Земли, а в 2010 г. по потреблению энергии он обошел США. Еще в 2011 г. Чжоу Шеньян, министр охраны природы страны, предупреждал: «В многотысячелетней истории китайской цивилизации конфликт между человеком и природой еще никогда не был таким серьезным, как сегодня» [30].

В последние годы проблема загрязнения окружающей среды приобрела в Китае политическое значение. Участились протесты населения против экологически вредных предприятий, и одновременно Китай испытывает усиливающееся давление мирового сообщества, требующего ужесточения природоохранного законодательства. Олимпийские игры 2008 г. ясно показали: Китай хочет, чтобы во всем мире его считали ответственным глобальным игроком. За несколько месяцев до начала Игр многие предприятия вокруг Пекина были закрыты. Это была попытка сделать чище воздух в столице.

Однако стремление улучшить экологию вызвано не только давлением извне. Китай понимает: если он хочет сделать свое социальное и экономическое развитие устойчивым, значит, производство чистой энергии крайне необходимо. Загрязнение воздуха и природной среды влияет на производство продуктов питания и чистоту источников питьевой воды. Истощение природных ресурсов уже сдерживает развитие экономики. Последствия изменений климата могут оказаться еще более серьезными. Китай осознает, что в его интересах принять решительные меры против экологической катастрофы.

И они уже предпринимаются. Условия работы шахтеров улучшены, хотя опасность, конечно, остается. На дымовых трубах предприятий устанавливаются специальные фильтры. В период с 1995 по 2004 г. количество вредных веществ, выброшенных в атмосферу, в расчете на единицу ВВП снизилось на 40 %. В Пекине и Шанхае введен запрет на использование каменного угля для обогрева домов и приготовления пищи, а среднее количество твердых частиц в воздухе сократилось.

В пятилетнем плане, принятом в 2011 г., произошла смена приоритетов: теперь вместо максимизации роста производства поставлена цель увязывания роста производства с достижением социальной гармонии и экономическим развитием, не причиняющим вреда окружающей среде. Тогдашний премьер-министр страны Вэнь Джибао говорил о новой модели «экологически чистого развития, предусматривающего сокращение потребления углерода и сбережение природных ресурсов» [31]. Впервые в истории деятельность местных руководителей может теперь оцениваться не только по экономическим показателям, но и по показателям социального развития и состояния экологии.

Каменный уголь невероятно изменил Китай, как 300 лет тому назад – Великобританию, но лишь сейчас, после трех десятилетий истощающего природную среду развития, китайцы начинают управлять взаимосвязью между позитивными и негативными последствиями активного использования этой разновидности топлива.

С ранних лет Генри Форд осознал мощь углеродных видов топлива. Подростком он построил паровую турбину рядом с забором школы. Турбина взорвалась, забор загорелся, но юный изобретатель остался жив. «Обломок ударил Роберта Блейка в живот, – писал он в своем дневнике, – и причинил нестерпимую боль» [32].

Для Форда, имевшего очевидную склонность к механике, паровая турбина была всего лишь одним из детских изобретений. Он рос на ферме, где всегда находил способы облегчить тяготы сельской жизни. «Нужно было выполнять слишком много работы, – вспоминал он позднее. – Даже будучи маленьким, я догадывался, что многое можно делать более легким способом». Понимание того, как именно это сделать, пришло в двенадцатилетнем возрасте, когда он на повозке, запряженной лошадьми, отправился с отцом в Детройт. Впереди себя он увидел медленно едущую телегу, которую приводил в движение работавший на угле паровой двигатель. Эта сцена произвела на него неизгладимое впечатление; 47 лет спустя он вспоминал тот двигатель, «как если бы увидел его только вчера». Новинка продемонстрировала, как каменный уголь повышает мышечную силу и мобильность человека. Прошло еще два десятилетия, прежде чем Форд смог реализовать потенциал нефти как топлива для автомобильного двигателя.

В канун Рождества 1893 г. Форд принес экспериментальный двигатель к себе на кухню, где его жена Клара готовила обед. Примитивное изобретение не имело собственной системы зажигания, и он хотел получить искру с помощью электричества, подведенного на кухню. Он велел Кларе медленно заливать нефть в двигатель, а сам стал вращать маховик, чтобы происходило всасывание смеси углеводородов и воздуха в цилиндр. Он получил искру, вспыхнуло пламя, корпус затрясся, двигатель заработал. Успех вызвал у Форда прочный интерес к двигателям внутреннего сгорания.

Сейчас мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся свободу, которую дает нам автомобиль, забывая, сколько усилий приходилось затрачивать раньше на поездку всего в несколько километров. В XIX в. вьючные лошади с трудом передвигались по тропам и импровизированным дорогам, «семьи на долгое время оказывались отрезанными от остального мира на своих фермах, и одиночество обволакивало мужчин и женщин серой паутиной» [35]. К моменту изобретения автомобиля в конце XIX в. железные дороги уже связали между собой крупнейшие города Америки. Товары и люди могли перемещаться дальше и быстрее, чем когда-либо прежде. Но огромные сельские территории, в которых по-прежнему проживала основная часть населения, оставались отрезанными от центров бурного развития промышленности.