E-mail: белая@одинокая - Джессика Адамс

Механический голос уведомил меня, что «стоимость этого звонка составила сорок долларов и тридцать центов». Тайничок в чайнике придется опустошать всерьез. Но теперь я, кажется, узнала все, что хотела. А если и нет — все равно так спокойно мне не было уже давно. Я даже управилась и с тональным кремом, и с подводкой для глаз, и в почти пустом поезде отправилась на работу.

— Я тут всем сказала, что ты кашляешь кровью, — сочувственно произнесла Кайли, когда я ввалилась в контору почти перед самым ланчем.

— Спасибо.

— Извини за вчерашний вечер. Я не думала, что ты так расстроишься.

— А я уж решила, что у тебя степень по психологии.

Прямо видно было, как это тикает, тикает у нее в мозгу — где-то над сережками — и наконец доходит.

— Извини… Мне очень жаль, Вики.

Степени по психологии у Кайли и в самом деле нет. В ее дипломе по информатике говорится что-то о людских ресурсах. Поэтому ее, наверное, и наняли писать про «Сухие завтраки».

— Кажется, ты нравишься Лайму, — сказала она, видимо, в порядке компенсации.

— С чего ты взяла?

«Своего избранника ты встретишь благодаря электронным письмам».

— Он был такой обиженный, когда я сказала ему, что ты ушла.

Так Лайм обиделся? Вот это интересно. Даже больше, чем интересно. И еще он послал мне письмо. И значит, когда эти глаза, эти темные-темные глаза были устремлены в пространство, он думал обо мне. Думал обо мне! А я встречу своего избранника благодаря компьютеру. А мысли Лайма заняты мной.

Забавно, как порой бывает достаточно одного толчка. Примерно так получилось и с Энтони Андерсоном. Он вечно болтался где-то поблизости, оказывался в компании приятелей чьих-то приятелей, и вот однажды вечером, слегка выпив, сказал мне, что я напоминаю ему Скарлетт О'Хара. После этого я впервые в жизни посмотрела «Унесенных ветром», посмотрела очень внимательно, то и дело заново прокручивая те сцены, где Вивьен Ли выглядит особенно сексуально, и надеялась, что именно этот эпизод или вот этот напомнил Энтони обо мне.

Когда я снова встретила его, то заметила вещи, на которые прежде не обращала внимания. Он умел рассмешить всех вокруг, его любили приятели-дайвингисты, и он забавно откидывал обеими руками волосы назад, когда хотел на чем-то сосредоточиться. И всего несколько вечеринок спустя мы с ним оказались на ковре прямо возле его кислородных баллонов.

С Леоном Мерсером получилось несколько иначе. Целую вечность он в упор меня не замечал — может, потому, что я в то время одевалась как было принято в пригороде, а он носил армейское обмундирование и крутые футболки. А потом как-то вечером я смеялась над его остротами и придвинулась поближе, чтобы он прикурил от моей сигареты, — и это оказалось толчком для него.

Но мне совсем не хотелось бы, чтобы примерно так же вышло и с Лаймом. Не хочу влюбиться только потому, что это удобно, а Кара считает его избранником. У меня вечно все получается не так. А я хочу, чтобы все удалось. Рисковать больше не собираюсь.

Потом я заметила, как он пробирается по залу, и поняла, что у меня едет крыша. Я все еще любила Дэна и всегда буду любить, пусть даже Кара права и все действительно кончено. Я так любила Дэна, что, появись сейчас сам дьявол и скажи, что одного из нас надо бросить в жерло вулкана, я вызвалась бы первой. Словом, я любила Дэна так, что помешать этому не могла даже вся моя ненависть к нему. Но Лайм… Что-то здесь было. Пока что-то совсем неуловимое, но я буду беречь это. Если хотите, это что-то вроде прогулок с Фисташкой. И это, конечно, лучше, чем боль. И лучше, чем Армия сорокалетних разведенцев.

А Лайм в своем замшевом пиджаке выглядел так сногсшибательно, что каждая женщина кивала ему, как маргаритка из-за своей перегородки, когда он проходил мимо. Он приближался к нам. Он улыбался. И прошел мимо, помахивая своей папкой и даже не взглянув мне в глаза.

— Привет, Виктория и Кайли. Пока, Виктория и Кайли.

Что?

Кайли подпрыгнула и высунула голову из-за своего экрана. Рот у нее был открыт, а на лице написано: «Вы это видели?!»

А он действительно ушел — вот так.

— Это потому, что ты его прокатила! — прошипела Кайли.

— Это было не свидание.

— Надо было остаться. Он же был великолепен! Весь «ВОС» был великолепен! Они так мило играли эти песенки…

— Не скажи ты мне о Дэне…

— Я должна была это сказать, — возмутилась она. — Ведь никто другой не сказал бы.

— Да уж, за пять минут до концерта.

— Ну и ладно, я умолкаю. И когда я снова задумалась о Дэне и Татуированной Адвокатихе, кое-что всплыло у меня в памяти. Одно словечко, которое Дэн говорил, просто чтобы меня подразнить, — вот что мне вспомнилось. Перчик. Появляется в телевизоре какая-нибудь шлюха, и он говорит: «А она ведь перчик, да, Виктория?» Я тут же делаю вид, будто сейчас кину в него подушку, хватаюсь за пульт или еще что-нибудь такое. Это была старая, только нам двоим понятная забава. А вот теперь мне плохо стало при одном воспоминании об этом слове. Дэн однажды назвал так во время ланча адвокатиху, назвал при мне и вообще при всех! Некоторые смеялись. Я — нет.

Надо было делать что-нибудь, чтобы не позвонить Каре снова, и все остальное время я разрывалась между здравым смыслом (она же сказала, что найдешь ты своего избранника, — так что еще тебе нужно?) и психозом Безумной Недели в стиле Хилари.

В конце концов я стащила мобильник и позвонила Хилари с автостоянки.

Она сидела в детской библиотеке.

— Я очень занята! — прокричала она, пытаясь переорать целую толпу детворы.

— Извини.

— Да нет, говори, что стряслось. Просто тут кого-то вырвало на игрушку, а она не виниловая, а бархатная. Ладно, что случилось?

— Я позвонила экстрасенсу, — сообщила я.

— Ой нет, Виктория, ты же и так все знаешь!

— Мне ничего не оставалось.

— А кто это был? — спросила Хилари.

— Кара.

— Не слышала о такой.

— Она сказала, что все правда. Дэн с другой женщиной. То есть совсем с ней. Не просто с ней. Ну, ты понимаешь.

— Да, понимаю. Нет, Джейсон и Дэвид, я разговариваю! Извини. Нет, это просто ужасно. Он что, не тех грибов наелся и тронулся? Может, тебе стоит ему позвонить?

— Нет! — вырвалось у меня. — И я знаю, кто она, эта другая!

— О-о… Кто?

— Татуированная Адвокатиха. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Она была на том барбекю, куда мы все отправились. У нее на руке вытатуирована роза. И она все время наклонялась в своих шортиках.

— Ой нет.

— Кара сказала, что Дэн ее бросит и следующие пять лет будет встречаться еще с уймой народу.

— А потом вы снова сойдетесь?

— Нет, — мрачно сказала я.

— А она уверена? Ой, да что я говорю, эти экстрасенсы всегда уверены.

— Но я кого-то встречу. Избранника. Найду его в Интернете.

— Джейсон, будь добр, вынеси корзину. Не надо мне показывать, что такое неприличное нарисовали в этой книжке, Дэвид, просто отнеси ее мистеру Мерфи — пусть он сотрет. Нет, мне это неинтересно, я такое уже видела, и это совершенно обыкновенная часть тела. Извини, Вик… — она вернулась в нормальное состояние. — А что она имела в виду — в Интернете? О-о, только не мистер Боксерские Трусы!

— Вполне может быть.

— Это же просто фантастика!

— Только он со мной не разговаривает.

— Эго! У всех музыкантов пунктики с эго.

— Он не музыкант, он только считает себя музыкантом. Недавно прошел мимо. По-моему, он меня ненавидит.

— А ты напиши ему письмо, — предложила Хилари.

— Не могу.

— Послушай, Виктория! — взорвалась Хилари. — Если не будешь звонить Дэну, не будешь писать Лайму, как же, по-твоему, у тебя хоть что-нибудь наладится? Слушай, мне пора, мы тут делаем танк. Просто окажи мне любезность, ладно? Позвони Дэну и убедись, действительно ли права эта Кара. И не звони больше экстрасенсам. Я на них разорилась.

Бредя к своему закутку, я спрашивала себя: может, Хилари и права. Не могу же я всю жизнь терзаться из-за сплетен двадцатидвухлетней соплячки с мохнатым зверьем на перегородке и из-за сомнительных сведений от ясновидящей Кары. Словом, довольно. Я взрослая. Мне тридцать, и с проблемами я справлюсь сама. И мне нужно знать, как обстоят дела.

И я позвонила Дэну на работу. Большая ошибка. Колоссальная ошибка.

— У меня люди.

— Просто скажи мне только одно, я должна знать правду.

— Да.

— Да? Ты с кем-то встречаешься?

— Да.

Вот и узнала.

— Адвокатша?

— Да, — бросил Дэн. — Я тебе потом позвоню.

— С татуировкой?

— Слушай, можно потом?

Значит, там кто-то по делу, и он меня будет проклинать до конца года.

Тело-перчик, секс-перчик, может, и нос тоже перчик, и ужимки. И оттого что я кое-что знаю (спасибо тебе, Кара), а адвокатиха — нет, мне нисколько не легче. Это та ярость, от которой буквально трясет. Адвокатов можно скрещивать или они спариваются только между собой? Они еще хуже, чем золотистые ретриверы.