Я – необитаемый остров - Наташа Маркович

– В смысле? – он нехотя, с мрачным видом присел на край ванны.

– Ну, надо обсудить, как именно мы будем притворяться. Требую конкретики. Легенда – где познакомились, когда успели и т. д. Учти, раз мы совсем недавно вместе, то должны прямо-таки пылать страстью.

– Ужас какой!

– Спасибо.

– Я не это имел в виду…

– Ну-ну.

– Да перестань! И вообще, не парься, все придумаем сейчас. И мы придумали. Вышли наконец из моего туалета, сели на пушистый бежевый ковер в гостиной и придумали. Сначала решили, что мне нужно все-таки не женой быть, а невестой, чтобы достовернее было. А потом подумали и перерешили – а гори оно все! Что мы, обязаны жить по правилам? Будем говорить, что хотим, не нравится – не ешьте. В конце концов, у нас главная цель какая? Правильно – получить удовольствие, а всякие социальные правила никак этому не способствуют. Хотя как без них мог бы существовать мир – тоже неясно.

Поездка моя будет весьма кстати. Меня больше недели никто не видел, мало ли что за неделю могло произойти. Это же целая вечность.

Переезжаю я к нему прямо сегодня. Хоть поживу как почти миллионер. И буду расбрасывать вещи. Я Юру уже предупредила, что плохая хозяйка, но он не испугался. Посмотрим. Чего я все парюсь? Надо жить легко и непринужденно, а я все на окружающих ориентируюсь – что подумают, ай-яй-яй! Плевать!

Мне вдруг резко захотелось стать плохой. Просто немедленно перестать зависеть от мнения окружающих и жить так, как мне хочется, а не так, как надо для моего имиджа. Уж больно правильной стала. А ведь раньше была рок-н-рольной девчонкой, пила спирт и спала вместе с такими же друзьями пьяная на лавке в парке. Социализировалась, бля! Тошнит уже от этой социализации.

– Слушай, а у тебя что, даже девушки нет? – вдруг осенило меня.

– Нет. Уже целых три недели. Представляешь, какой ужас?

– Бедненький. Слушай, а как же мы сексом будем заниматься? Потихоньку к себе в комнату водить? Или у нас полугодовое воздержание намечается? – я решила не сообщать, что мне приходилось в этой жизни и по полгода ни с кем не спать, эка невидаль.

– Об этом я не подумал. Решим, не парься.

– Я буду домой уезжать, а ты сам выкручивайся. Взял ответственность, так держи!

– Посмотрим.

Это был, конечно, блеф. Мне для секса все же нужны чувства, как минимум горячая симпатия, а лучше любовь. Можно подумать, у меня очередь стоит под окном из тех, с кем у меня эта самая горячая взаимная симпатия, а то и любовь. Не стоит, к сожалению. А разговор про секс – чистая провокация с моей стороны. Я, правда, поняла это только, когда уже слово было сказано. И конечно же не удержалась от того, чтобы продемонстрировать свою независимость. Игры разума начались, е-мое.

Я почти всегда понимаю мотивы своих поступков, но, к сожалению, зачастую только после того, как этот поступок совершу. Нет бы заранее головой думать! Увы, сначала прыгаю. Мотор. Мотор – это диагноз. Симптомы болезни – ездят на спортивных красных машинах, но все время забывают заливать бензин. Сначала делают, а потом думают. Иногда. Чаще же сначала делают, а потом тоже делают. Поэтому, невзирая на светлый ум, постоянно совершают идиотские поступки.

Получается, что я сама и мои предположительно умные мозги действуем крайне несогласованно. Умные мозги всячески пытаются лоббировать здравую идею о том, что на работе не должно быть никакого секса, любви и прочих цветочков, а я сама все время какие-то провокации устраиваю. Раздвоение у меня. Хорошо хоть голосов не слышу. Чего я вообще хочу, мне может кто-нибудь сказать, а?

В чем цель-то моя?

Молчит Русь. Нет ответа.

Я на всякий случай позвонила своему другу из органов и попросила узнать все про Юру. Он, друг, давно уже предлагал мне пользоваться его возможностями при найме персонала, но я, как дура, всегда про это забывала и порой нанимала каких-то отморозков. Зато сегодня вот пригодилось. Я даже подпрыгнула от радости, когда вспомнила про милицейского друга. Сейчас он меня успокоит, и я смогу себе жить припеваючи.

Потом я перевезла к Юре некоторые свои вещи и села писать концепцию. Мне не терпелось начать реализовывать идею, аж до дрожи в руках. Итак, этот журнал должен быть плохим и неправильным. Плохим не в смысле отвратительного качества, а в том смысле, что он не должен угождать всем и быть для всех приятным. Даже лучше, если он будет многих раздражать – это значит, что все – взаправду.

Главное, он будет честным и натуралистичным, без лишних уси-пуси. Но с определенной долей нежности. Он должен быть о настоящем мире, в котором есть все: и любовь, и ненависть, и дерьмо, и розы. Но при этом что-то новое привносить в жизнь читателя. А иначе зачем его читать – можно просто в окно выглянуть.

Ага, поняла! Он должен нести в себе отсвет духовности. Быть философским. Типа «Эгоиста» и «Psychologie», только не такой нудный, формальный и правильный. Он должен возбуждать в читателе желание что-то изменить в жизни.

По сути, я хочу писать в нем о том же, о чем говорю со студентами в Игре: о честности, радости, любви, жизненном предназначении и разных, менее приятных, но от того не менее полезных вещах…

Рассказывать об этом без всякого заигрывания с читателем. Умные люди это оценят.

Гениально! Неужели никто до такого еще не додумался?

Интересно, а нам его не запретят продавать, если там будет мат, например, и ужасные картинки? Или нужно гриф какой-то ставить? Типа «От 18 лет». Или запечатывать в непрозрачный пакет? Я-то лично думаю, что это глупо. Дети всегда знают больше своих родителей, но в нашем обществе, если не хочешь иметь дела с поборниками нравственности, пребывающими в своей иллюзии, нужно соблюдать некие правила.

В этих грифах, впрочем, есть один плюс, но совсем не тот, о котором думают эти поборники. Они, грифы, создают запрет и таким образом повышают ценность запрещаемого. Согласитесь, если бы мат был разрешен и принят, то зачем он был бы нужен? А главное, куда бы мы сливали весь свой негатив, чем бы шокировали, создавали дополнительный уровень юмора, стресса, сопротивления, возмущения, порой так необходимых в работе? Мат цепляет за слух, взгляд, эмоции, усиливает эффект сказанного и создает энергию – это факт. Если только он не является в речи преобладающим по отношению к другим словам. То есть когда взрослые дяди-трактористы разговаривают одним матом, сами того не замечая – то пользы конечно мало. А вот на другой чаше весов у нас – госпожа Фаина Раневская – эталон владения матом! Как она ругалась – просто даже читать вкусно! Интеллигентная женщина, настоящая аристократка во всем, включая использование площадной брани!

Так что без мата наш язык будет беден.

И вот что мне еще подумалось. Все-таки это будет журнал о любви. Не о том притворном слюнявом явлении, которое мы привыкли считать любовью, замылив само слово до тошноты и даже возненавидев его.

А просто о любви. Настоящей. Человеческой. Всеохватывающей. Да какой еще всеохватывающей?! Любви прилагательные не нужны, она либо есть, либо ее нет.

Все, что в журнале будет написано и нарисовано, будет создано с любовью к человечеству и человеку. Даже если это будет выглядеть болезненно и зло. Что ж! Боль и зло – часть нашей жизни. Человеческой.

А хорошо было бы назвать его «Дерьмо и розы». Вот только боюсь, возникнут проблемы с реализацией. И с административными органами. Им явно не понравится слово «Розы».

Потом Юра оторвал меня от этого увлекательного занятия. Мы поехали и накупили мне кучу нового барахла. Согласно договоренности очень элегантного и красивого. Никакой рванины. Вот уж я оторвалась! И если честно, то это было первый раз в моей жизни, когда мужчина одевал меня с ног до головы и покупал все, что я выберу. Сильные женщины обычно все сами, сами, они не хотят ни о чем просить, не хотят никому и ничем быть обязанными. Эх! Если честно, то я от этого так устала!

Как изменилось мое мышление за последние пару лет! Раньше я гордилась своей независимостью, а с годами поняла – глупость это все и выпендреж. Хочу зависеть! Зависеть от любимого человека, быть в служении ему. Получается, что раньше я зависела от своей независимости. Беда в том, что быть главной, командовать, принимать за всех решения и отвечать за них – у меня в крови. Я даже не замечаю, как начинаю руководить, это на автопилоте происходит. Даже когда я, казалось бы, ничего волевого не делаю и не говорю, молча сижу в уголке, меня все равно почти все слушаться начинают. Видимо, это вопрос не поведения, а контекста. Хотя Юра пока не слушается, да и я себя как послушная девочка веду. Зубы не показываю, стараюсь изо всех сил. А вообще-то мне мужика в порядке самозащиты и самоутверждения съесть – как позавтракать. Только это всегда пиррова победа.

Я, кстати, заметила, что когда мужик оплачивает без разговоров все шмотки, которые я выбрала, то сучиться и командовать мне ну совсем не хочется. Хочется сложить умильно ручки у груди, превратиться в блондинку и хлопать глазками в ожидании того момента, когда он наконец завершит сделку, возьмет пакеты и скомандует куда идти, как идти и с какой скоростью.