Охотник - Игорь Шенгальц

– Ему уже не поможешь, он мертв, – жестко ответил охотник. – А твой брат еще жив, и мы должны его спасти!

Больше не задерживаясь, он выбрался из дома, нисколько не сомневаясь в том, что девушка сделает все, как он сказал.

Медведь уже преодолел половину расстояния до опушки. Груз мешал ему, но Прек упорно не выпускал мальчишку из пасти. Всю ненависть к Даре он перенес на ее брата.

Себастьян берег дыхание и тщательно следил, куда ступать. Не хватало сейчас подвернуть ногу, тогда Удьке точно конец. Пока горожане доберутся до пещеры, пока решатся войти внутрь, перекидыш уже убьет ребенка. Медведь скрылся в лесу, но четкие следы позволяли пока не волноваться.

Добежав до деревьев, охотник смело вступил в лес. Скорость передвижения упала, но и медведю приходилось перемещаться медленнее. Ветки и кривые сучья норовили, словно живые, расцарапать лицо Себастьяну, выколоть глаза. Они будто защищали перекидыша, принимая за своего.

И все же охотник шел по следу, пока ему не попался ручей. Тут он понял, что ситуация изменилась. Следы отсутствовали. Прек мог уйти вверх или вниз по течению, и, если бы не подсказка Дары, то пришлось бы обследовать берега по обеим сторонам ручья, а это заняло бы много времени.

Сориентировался он легко и побежал на юго-восток, к пещере. А через некоторое время с облегчением вновь увидел следы перекидыша. Медведь целенаправленно двигался к своему убежищу, надеясь, очевидно, отлежаться там некоторое время, прийти в себя. Задачей же охотника было не позволить ему этого.

Меч – не самое подходящее оружие для лесных сражений. Да и против перекидыша он подходил далеко не идеально, но ничего иного у Себастьяна с собой не имелось, поэтому он крепче сжимал рукоять влажными от пота руками. Плохая примета.

Кроны деревьев почти не пропускали свет, создавая мрачную атмосферу. Себастьян выскочил на полянку – очередной ориентир, – значит, движется верно. Поляна сплошь заросла дикими кустами, и, когда он бежал по ней, пробираясь сквозь кусты, то невольно давил ягоды, кроваво брызгавшие в разные стороны. Еще одна примета.

Себастьян верил в приметы, умел их подмечать и принимать к сведению. Бог ли это подавал тайные знаки или сама природа, но в жизни инстинкты иногда важнее рассудка. Тем более для людей со столь опасной работой, как у Себастьяна.

Прошло еще полчаса, когда охотник достиг пещеры. Дара была права: не знай он заранее о ее существовании, никогда бы не догадался, что в двух шагах, прямо за буреломом, чернеет темный провал входа.

Разве что, приглядевшись, можно было заметить зацепившийся за ветки клочок ткани: обрывок рубахи Удьки. Себастьян неплохо видел в темноте, но в пещере оказалось достаточно и естественного освещения. По крайней мере, можно было разобрать, куда ступаешь, без боязни провалиться в бездонную яму.

Ход поначалу оказался достаточно узким. Себастьян-то пробирался без особых проблем, а вот медведь наверняка с трудом продирался вперед. Но вскоре проход расширился, а еще через некоторое время охотник оказался в первой подземной зале.

Здесь у перекидыша находилась кладовая. Больше десятка обнаженных человеческих тел висели вниз головами на специально устроенных перекладинах. Несомненно, все они были мертвы, и давно – судя по сладковатому удушливому запаху, витавшему вокруг. Себастьяну пришлось совершить над собой изрядное усилие, чтобы не лишиться содержимого желудка.

Животы у всех мертвецов оказались аккуратно вспороты и освобождены от внутренностей. Застывшие лужи крови чернели внизу на камнях. Многие тела не имели голов и некоторых конечностей. То ли медведь уже их отъел, то ли выкинул по дороге, как руку Лиски. Сбоку стоял грубо сколоченный стол, на котором лежало несколько ножей, стояли баночки с солью и приправами. Чуть в стороне темнели прогоревшие угли костра. Кажется, перекидыш обедал тут не только в зверином, но и человеческом обличье. И Преку-человеку, в отличие от Прека-медведя, было не все равно – ему хотелось кушать вкусно, для этого он и принес приправы. Себастьян многое повидал на своем веку, но такая запасливость даже его привела в некоторое оцепенение. Наконец он дернул головой и, стараясь не смотреть на погибших, прошел вдоль их рядов дальше, туда, где имелся еще один проход.

Снова каменный коридор, на этот раз короткий, и вторая – основная – пещера: убежище, спальня, гардеробная перекидыша.

Удька, так и не пришедший в сознание, валялся в стороне, а полностью обнаженный Прек, уже принявший человеческий облик, рылся в вещах, грудой сваленных на полу. Судя по разнообразию фасонов и размеров – одежда раньше принадлежала жертвам.

«Вот и момент истины, – подумал Себастьян. – Как всегда, либо ты, либо тебя. Третьего не дано!»

Он бесшумно пересек пещеру наискось. В медвежьем обличье Прек, несомненно, сразу почуял бы врага, но человеческое обоняние не такое тонкое, да и занят был перекидыш. Он собирал вещи, намереваясь бежать. Украшения мертвецов отдельной аккуратной кучкой блестели в сторонке, уже подготовленные и рассортированные.

До открытой бледной спины Прека охотнику оставалось не больше пяти шагов, он уже поднял меч, приноравливаясь, чтобы ударить наверняка, когда Удька пришел в себя и слабо застонал.

Перекидыш резко обернулся. Себастьян уже летел на него – у него был только один шанс. Прек начал преображаться, но меч вошел ему в грудь, легко проткнув тело насквозь, и вышел из спины. Это был самый обычный меч – не заговоренный, не содержавший серебра, которого боялись многие существа. Нет, меч как меч, всего лишь окропленный святой водой. И еще очень острый – охотник всегда внимательно следил за своим оружием.

Себастьян навалился на перекидыша, уронив на землю. Тот – уже наполовину медведь – взмахнул лапой, но охотник увернулся и выдернул клинок из тела.

У Прека горлом пошла кровь, он завыл по-звериному, попытался встать, но не смог. Тело уже не слушалось своего хозяина – удар охотника оказался бы смертельным для любого существа, но для перекидышей требовалось нечто большее.

Охотник несколькими быстрыми надрезами вскрыл грудную клетку медведя и вынул бьющееся сердце.

Себастьян увидел блестевшие от возбуждения глаза Удьки. Он, не отрываясь, смотрел на смерть перекидыша и, казалось, наслаждался каждым мгновением.

– Все равно тебе не победить, – прохрипел Прек. Его тело уже начало подрагивать в предсмертных конвульсиях. – Тебе… и таким, как ты. Нас будет много – целая армия. Рыжая обезьяна идет! Ее уже не остановить!

Себастьян одним ударом проткнул сердце перекидыша. И в тот же момент Прек умер. Глаза его остекленели, тело, так и не принявшее до конца облик медведя, застыло рядом с разбросанными вещами жертв.