Наследие Богини (ЛП) - Картер Эйми

— Проснулась. — В его голосе послышалось облегчение. — Ты улыбалась.

Я выпрямилась и поправила бинты на своей обожжённой руке. Боль проще игнорировать, когда она становится нормой, но стоит только сосредоточиться на ней, и я морщусь от неприятных ощущений.

— Не знала, что это преступление.

— Нет, не преступление. — Джеймс протянул мне руку, и я её пожала. — Я просто испугался, что ты не проснёшься. Ты не представляешь, сколько раз я звал тебя по имени.

Мои щёки загорелись. Я понятия не имела, как выгляжу во время своих видений: никто мне об этом не говорил, а самой спрашивать было неловко. Слышал ли Джеймс мои слова?

— Тогда почему ты не ворвался, как в прошлый раз? — пробормотала я.

— В смысле когда я пытался вытащить тебя из полного забвения? — уточнил он. — Прости, это было грубо. Но если бы я этого не сделал, ты бы всё ещё была там, уверенная, что Генри мёртв. Так что в конечном счёте я решил, что стоит рискнуть.

Я недовольно взглянула на него. Однако должна признать, что он прав.

— Но как ты это сделал?

Он постучал по своему носу.

— Секрет. Но если будешь хорошо себя вести — потом расскажу. Ну что, выходим? Я собрал вещи. Ну, твои упаковала твоя мама. Я подумал, что Генри меня прибьёт, если узнает, что я перебирал твоё нижнее бельё.

— Я думала, избиения — это по части Уолтера, — ответила я со слабой улыбкой.

Брови Джеймса взлетели.

— Ты что, не видела эту чёрную ауру расправы, когда Генри ворвался на остров Кроноса?

Моя улыбка испарилась.

— Конечно, видела.

— И ты всё ещё думаешь, что в нём этого нет?

Я нахмурилась. Джеймсу не обязательно было тыкать меня носом в тот факт, что я мало знаю о том, на что способен мой муж. Или на что способна я, если уж на то пошло.

— Идём, — сказал Джеймс уже более ласково и взял меня за здоровую руку. — Надо ещё успеть попрощаться.

В зале нас ждала не только моя мама. Рядом с ней стоял Уолтер, и его непроницаемое выражение не выдавало истинных мыслей. У меня в животе завязался узел. Я избегала его после собрания, не в силах забыть, как он обратился ко мне — как к своей дочери.

Это ведь невозможно. Ну никак. Будь я дочерью Зевса, я бы это знала. Но чем дольше я думаю об этом, тем сложнее отрицать. Джеймс и Ава упоминали как-то, что только его дети становятся членами Совета. Теперь я в Совете, а значит, ответ очевиден.

Но несмотря на все факты, часть меня хотела отрицать это до последнего. Я прожила всю жизнь, думая, что мой отец бросил мою мать ещё до того, как узнал о моём существовании. Это легче принять, чем то, что ему было всё известно и при этом плевать. Если Уолтер — мой отец, то он, разумеется, не просто знал о моём существовании, но и был в курсе, через что нам с мамой пришлось пройти. Но это волновало его недостаточно, чтобы вмешаться и помочь.

Когда я подошла к нему и маме, кровь внутри меня вскипела от негодования. Он молчал, пока мама обнимала меня, а я вдыхала запах её волос. Неважно, кем мне приходится Уолтер. У меня есть моя мама, никаких других родителей мне не нужно.

— А где остальные? — поинтересовалась я. Не то, чтобы их должен волновать мой уход, но я думала, что они захотят хотя бы Джеймсу устроить достойные проводы.

— Пытаются загнать Кроноса обратно на остров, — мрачно ответила мама. — Мы присоединимся к ним сразу, как проводим вас.

Меня охватил страх. Я никогда не представляла её в роли солдата. Да, она до последнего боролась с раком, который постепенно забрал её смертную жизнь, но сейчас наш враг — не болезнь. Это настоящая война, и при мысли о том, что моя мать будет сражаться в одном ряду с Диланом, Ирен и Уолтером, у меня закружилась голова. Да она же самый мягкий человек, которого я знаю!

Но никто не может позволить себе оставаться в стороне. Если бы я умела сражаться, как они, то была бы уже на передовой, выкладываясь по полной, чтобы вернуть сына. Но в своём нынешнем состоянии я могу помочь только таким способом. И поэтому никто — даже Генри — не сможет меня отговорить.

— Кейт, — сказал Уолтер, когда мама выпустила меня из объятий. — Ты ведь понимаешь, что Рея так же сильна, как Кронос?

Я внимательно посмотрела на него. Мы были совсем не похожи, но, учитывая, что боги могут менять внешность и часто этим пользуются, это ничего не значило.

— Ну конечно. Разве не в этом весь смысл?

— Да, — подтвердил Уолтер, бросив на мою маму взгляд, который я не смогла расшифровать. — Но также это значит, что ты не сможешь заставить её сделать то, чего она не хочет. И если ты её разозлишь, последствия будут столь же плачевны для нас, как и освобождение Кроноса.

— И что ты от меня хочешь? Чтобы я подлизывалась к ней? Мы тут в разгаре войны.

— Да, я в курсе, — сухо ответил Уолтер. — Я просто прошу тебя проявить к ней должное уважение. Она наша мать. Твоя бабушка по обеим линиям…

— Что, прости? — выпалила я. Мама сжала мой локоть, но я вырвала руку. Одно дело я пытаюсь пребывать в блаженном неведении о его роли в моей жизни, но то, как он вывалил на меня это сейчас… Мой самоконтроль дал сбой. — Если ты решил, наконец, признаться, что ты мой отец…

— Сейчас не лучшее время, Кейт, — попыталась замять тему мама.

— Время никогда не бывает лучшим, — резко ответила я. — Просто да или нет, Уолтер. Ты мой отец?

Он вскинул подбородок и посмотрел на меня сверху вниз.

— Да. Не думал, что у тебя есть сомнения.

Как будто это сущий пустяк. Как будто годы, проведённые в заботе о больной матери, были какой-то ерундой. Я рыдала в подушку каждую ночь, боясь, что, когда проснусь, я останусь совсем одна. А тут оказывается, что отец мало того, что знал обо мне, так ещё и был в курсе, где мы и как нам тяжело.

— Хорошо, что мне не нужен был отец, — сказала я. — А теперь, если вы не против, нам пора на поиски титаниды.

— Кейт, — позвала мама, потянувшись ко мне, но я отпрянула. Её губы удивлённо приоткрылись, и вина сковала моё сердце. Даже Кронос не мог причинить мне столько боли. Но я держалась.

— Нам нужно идти.

Я взяла Джеймс под локоть и сделала шаг назад. Горло сжалось, но я не собиралась плакать. Только не из-за Уолтера и уж точно не у него на глазах.

Впервые за всё время нашей дружбы Джеймс держал рот на замке. Вместо этого он кивнул Уолтеру и моей матери. «Моим родителям», — внезапно осознала я. Впервые в жизни у меня были родители.

Эта мысль должна была привести меня в восторг, или хотя бы немного порадовать в столь тяжёлое время моей жизни. Но вместо этого я чувствовала, как к горлу подкатила тошнота.

— Пока, милая, — прошептала мама. У меня не было времени ответить: золотое свечение вспыхнуло со всех сторон, и яркие вспышки света взорвались передо мной, когда закатный пол растворился.

Мы с Джеймсом оказались на зелёном холме. Я моргнула. Овечий луг в Центральном парке — то самое место, где я виделась с мамой каждую ночь в Эдеме. Вокруг было много людей, но никто не обратил внимания на наше появление. Они вообще видят нас? Или Джеймс сделал так, чтобы они подумали, будто мы были здесь всё это время?

— Мы в Нью-Йорке? — спросила я. — Рея сейчас здесь?

— Рея? Что ей здесь делать? — удивился Джеймс и повёл меня вниз по холму. — Она всё ещё в Африке.

— Тогда почему мы не в Африке?

Джеймс ухмыльнулся. Очевидно, его забавляло моё неведение.

— Мы здесь, потому что здесь Олимп.

Я растерялась.

— Я думала, гора Олимп находится в Греции.

— Гора — да, но тот Олимп, в котором живёт Совет, не находится в каком-то конкретном месте. Точнее нет, не так, — поправил он себя, указывая на уходящее солнце, окрасившее в алый небо Нью-Йорка. — Он всегда находится между днём и закатом.

Точно. Поэтому там такой интерьер.

— Так почему мы не могли просто… оказаться в Африке?

— Потому что я давно не путешествовал, а у меня это дело хорошо получается. — Джеймс положил мою руку на свой локоть; я почувствовала тепло его кожи даже сквозь свитер. — Доберёмся туда по старинке: сядем на ближайший самолёт в Зимбабве. Это даст нам время продумать план, да и тебе бы не помешало размять ноги. К тому же только изначальная шестёрка может исчезать в одном месте и появляться в другом. И ты, полагаю, тоже, — добавил он. — Думаю, Уолтер научит тебя, когда вернёмся.